Алексей Корепанов - Тени Марса

Проверив, на месте ли кобура с пистолетом, Эдвард Маклайн подошел к краю этого странного озерца и посветил туда фонарем, потом осмотрелся в поисках какого-нибудь камешка, но ничего не нашел. Тогда он отцепил от пояса шлем и, присев на корточки, прикоснулся им к темной поверхности. Слегка надавил... еще... Поверхность чуть прогибалась и пружинила, и теперь было ясно, что это не мазут и не нефть.

Давить сильнее Эдвард Маклайн не стал. Он выпрямился, повесил шлем обратно на пояс комбинезона и задал себе самый главный вопрос: что делать дальше?

Он не любил долгих рассуждений и колебаний. Он привык ставить перед собой четкие задачи и искать наилучшие и наикратчайшие пути их решения. Или решать задачи, поставленные другими. Командованием.

Формулирование первоочередной на данный момент задачи не составляло никакого труда: ему нужно было выбраться отсюда. А вот с путями все было как раз наоборот: не только наилучших и наикратчайших, но и вообще каких-либо путей он не видел...

Он стоял в подземном зале и, покусывая губу, сосредоточенно смотрел на противоположную глухую стену, словно надеясь сокрушить ее взглядом. Он не чувствовал ничего даже отдаленно напоминающего панику, и сердце его билось ровно. Единственное, что он отчетливо ощущал, — это досаду. Досаду на себя за то, что не сумел противостоять затащившей его сюда силе. Ну, и легкий налет сожаления — сожаления о том, что слишком многое не успел сделать в жизни. Не выполнил... Не вернулся... Недолюбил...

Самое страшное, что ожидало его здесь, — это бездействие. Бессилие. Ведь не пробьешь голыми руками каменную толщу и не прогрызешь зубами, и не поможет ни пистолет, ни даже артиллерийское орудие — если бы оно и было у него.

И не дай бог Лео полезет вслед за ним и тоже влипнет. Пусть в живых останется хотя бы один... Хотя бы один — из пятерых...

Оставалась еще слабая надежда на это темное непонятное озеро, но Эдвард Маклайн не хотел торопиться с озером, потому что никакой другой надежды не было.

Он продолжал стоять в тишине, опустив руку с фонарем, и все так же сверлил взглядом стену — и даже не заметил, в какой момент в зале стало светлее. Подняв голову, он обнаружил, что в потолке словно зажглись несколько невидимых дополнительных источников освещения, так что все окружающее стало достаточно хорошо различимым и без его фонаря. А вновь взглянув на противоположную стену, он увидел, что на ней появились тени. Черные, глубокие, гораздо темнее камня, резкие тени. Они причудливо извивались, словно исполняли неведомый танец под неслышную музыку... Они замирали на мгновение — то одна, то другая — и тут же претерпевали очередную метаморфозу, меняя и меняя форму... Они метались, складываясь в замысловатые фигуры, и фигуры эти вполне могли быть символами, несущими какую-то информацию, — но Эдвард Маклайн не в состоянии рыл разгадать смысл этих символов. Краем глаза он уловил движение у себя под ногами и, опустив голову, увидел, что тени пляшут и на полу вокруг него. Эти тени отбрасывал он сам, но их было целых пять, и каждая из них, повторяя, в общем, хотя и гротескно, контуры его фигуры, жила своей собственной жизнью, извиваясь и перемещаясь по-своему, не так, как любая другая. Да, тени перемещались, сновали по полу и стене, сливались с черной поверхностью озерка — хотя сам астронавт стоял неподвижно.

Эдвард Маклайн когда-то видел нечто подобное. По телевизору, во время летних Олимпийских игр в Афинах. Виртуальные тени, гуляющие сами по себе. А еще в какой-то телепередаче показывали японский и, кажется, французский «теневые» проекты: там вещи, к которым притрагивался человек, отбрасывали совершенно непохожие на себя тени — тень кухонного ножа выглядела как цветущее дерево, тень обыкновенной чашки — как распускающийся лотос... А у французов силуэт на стене и вовсе вел свою собственную жизнь: работал, ел, спал...

Но в создании таких театров теней были задействованы компьютеры, цифровые проекторы, видеокамеры, инфракрасные датчики... Неужели тут, в глубинах древнего инопланетного объекта, тоже находится всякая сложная аппаратура, не утратившая своих рабочих качеств за тысячи и тысячи лет?

Немного подумав, командир «Арго» сказал себе: «А почему бы и нет?»

Потому что гораздо легче, гораздо привычнее предполагать, что имеешь дело с техническими устройствами, некогда созданными обитателями Марса, чем объяснять всю эту теневую круговерть магией, мистикой и прочими эзотерическими таинствами, лежащими вне пределов обычной науки. Если рассматривать явления действительности с позиции мистики, то вряд ли стоит вообще чем-то заниматься в этой жизни, — так считал Эдвард Маклайн. Зачем прилагать какие-то усилия к достижению той или иной цели, если события все равно будут развиваться по непостижимым законам какой-нибудь Каббалы, соединенные не цепочкой причин и следствий, а совершенно иной связью...

Эдварда Маклайна абсолютно не устраивали такие взгляды на жизнь.

Тени вдали и вблизи все продолжали и продолжали вихляться, разыгрывая безмолвное представление перед единственным зрителем, и командир «Арго» был даже по-своему рад этому. Во всяком случае, наблюдать спектакль с участием многочисленных и разнообразных теней отца Гамлета было гораздо интереснее, чем изнывать от безделья и постепенно повреждаться рассудком от отчаяния и безысходности в пустом, зале.

Если бы еще знать, в чем смысл этой беззвучной игры, что она означает...

В какой-то момент тени напротив, за озерцом, перестали быть тенями. Они отделились от стены, превратившись в четыре черные высокие человекообразные фигуры, застывшие у кольцевой кромки подобно мрачным статуям, — и Эдвард Маклайн незамедлительно вытащил из кобуры «магнум-супер». Он не размышлял, кто или что находится сейчас перед ним и насколько вообще вероятно появление здесь, в чреве Марсианского Сфинкса, высящегося на давно безжизненной планете, каких-то живых существ. Он не размышлял — он готов был стрелять при малейших признаках угрозы. Или того, что он сочтет угрозой.

Вот уже несколько десятков лет средства массовой информации были полны сообщений о явлении людям то в одном, то в другом уголке земного шара неких необычных существ, пришельцев бог весть откуда — из других звездных систем, или из прошлого, или из будущего, или из каких-то иных измерений. Целая армия уфологов кормилась этими то ли действительно имевшими место событиями, то ли порождениями чьих-то воспаленных, перекошенных мозгов. Неопознанные летающие объекты поодиночке и целыми косяками бороздили земную атмосферу, совершая посадки то здесь, то там, уродуя коров и прочую домашнюю живность, то и дело забирая к себе на борт разных людей, проводя над ними всяческие эксперименты, а потом блокируя у похищенных память о контактах... Что тут было правдой, что — иллюзией, а что — вымыслом?..