Яна Завацкая - Холодная зона

— Чего тащишься как черепаха? Мне тебя полдня ждать?!

И Рей не посмел возразить. Этот Джо, с которым раньше он ни при каких обстоятельствах не мог бы даже столкнуться — вдруг оказался гораздо сильнее его. Главнее. Просто потому, что у него было больше опыта в работе, и что на фирме он трудился уже несколько лет. Да и общий ритм захватывал — глядя, как неутомимо бегают другие работники, Рей не мог позволить себе остановиться, и бежал, бежал, стискивая зубы от боли в горящих ногах.

Наконец Джо махнул рукой.

— Пошли на перерыв.

Рей вздохнул с облегчением. Но слишком рано — до комнат отдыха надо было еще добраться. Минут десять он едва поспевал за Джо по узким длинным коридорам — и как этот парень умудряется не устать, ведь он работает тоже стоя! Привык, наверное, думал Рей. Наконец они добрались до комнаты — точнее, целого зала отдыха. В углу целая компания курила — воздух был наполнен табачным дымом, Рей закашлялся. Но главное — здесь можно посидеть! Он плюхнулся на стул. Джо, не обращая на него внимания, присоединился к какой-то компании, открыл себе бутылочку тоника и принялся болтать с коллегами. Стоя! — с ужасом думал Рей. Его ноги с трудом отходили от нагрузки, мурашки бегали по щиколоткам. Страшно было подумать — встать сейчас. Но ничего, можно же еще посидеть… еще целых пятнадцать минут… двенадцать… Это целая вечность.

Джо подошел к нему.

— Вставай, пошли обратно!

— Но ведь еще десять минут! — возмутился Рей.

— Пока дойдем, как раз будет время, — возразил Джо. Рей молча поднялся и двинулся за ним.

— Иначе запишут как потерю рабочего времени, — пояснил на ходу упаковщик.

— Не понимаю, — простонал Рей.

— Что ты не понимаешь? — Джо удивленно уставился на него черным глазом.

— Почему все это нельзя автоматизировать! — не выдержал Рей, — такие технологии… и неужели нельзя поставить хотя бы конвейерную ленту и робота, чтобы паковать вещи в стандартные коробки? Зачем людей так гонять?

— А чего тут не понимать? — пожал плечами Джо, — конвейер строить, роботов — это же денег стоит. Думаешь, хозяева деньги считать не умеют, что ли? А тебе платить ничего не надо — на это государство есть. Ну мне они, положим, платят, но ведь немного, всего сто семьдесят зеленых чистыми. На одно обслуживание робота, и то больше денег уйдет.

— Но ведь это нелепость какая-то! — буркнул Рей, — ведь эти вот принтеры — это же супер-технология, раньше о таком и мечтать было нельзя. А вокруг них людей гоняют, как рабов.

— Ну это не наше дело, — рассудил Джо, — в наше время надо радоваться, что у тебя вообще работа есть!

После перерыва стало еще тяжелее. Работа оказалась настоящей пыткой — и это без всяких преувеличений! Обыкновенная физическая пытка. Под конец рабочего дня у Рея болело все. Ноги уже совершенно отнялись, он пошатывался на ходу. Болела спина, причем с каким-то извратом — прокалывало в пояснице так, что боль отдавалась во всем теле, в затылке, в ребрах. Но странное, доселе незнакомое чувство гнало его вперед — почему-то было жутко стыдно перед окружающими. Ведь и они точно так же бегают всю смену. Что же он, слабак, хуже всех? В конце Джо выругал Рея за то, что он не очень-то торопится.

— Надо побыстрее, — высказался упаковщик, — иначе долго тут не удержишься. Тут за каждым твоим шагом наблюдают — камеры же везде висят!

Добравшись до дома, Рей рухнул на диван. В интернет не хотелось — вообще не хотелось больше ничего. Только лежать вот так, не двигаясь.

От возбуждения он не мог уснуть. Хотелось есть — но ведь это надо встать, дойти до кухни. Болели не только ноги — болела спина, руки казались неподъемными. Наконец давление в мочевом пузыре все же пересилило. Рей сполз на пол, упираясь в край дивана, поднялся. Кое-как, цепляясь за мебель, добрел до ванной. На обратном пути зашел на кухню и схватил первое, что попалось — кусок хлеба, коробку картофельного салата и банку орешков. Оставалась еще бутылка пива. Он кое-как поел, сидя на краю дивана, и снова лег.

Черт! Время — уже шесть вечера. А лечь спать надо хотя бы в девять, ведь вставать снова в половине пятого.

И так — каждый день? Рей чуть не взвыл от ужаса. Причем суббота у него — тоже рабочий день. Пусть и сокращенный. Но ведь так жить невозможно!

Можно просто не ходить завтра на работу, подсказал себе самому Рей. Но и эта мысль вогнала в дрожь. Ванг предупредила его, да это было и написано во всех инструкциях: увольнение по собственному желанию — лишение базиса на три месяца. Предполагается, что увольняться могут только те, кто уже накопил денег на самостоятельную жизнь. А нет денег — извини, будешь делать то, что тебе скажут. Как папаня: «Я тебя содержу, и будь добр». Впрочем, отец Рея хоть и ворчал, но на деле никогда не лишил бы сына содержания. В отличие от племянничка Энрике, ублюдка от безродного отца-футболиста. Да Рей имеет в тысячу раз больше прав на все его состояние! Этот гад еще пожалеет… Рей подумал так машинально, но тут же вспомнил, что адвоката ему найти не удалось. И вряд ли удастся. Так что же, он сдался и просто плывет по течению? Нет! Рей сжал кулаки. Но ему больше не приходили в голову никакие возможности бороться с семейством Гольденберг, даже носящим это имя совершенно не по праву.

Но не ходить на работу? Пойти в бомжи? Или сдаться в психушку, как советовал Кунц? Одно воспоминание о поводке пугало — а ведь все это будет еще хуже поводка! Рей задумался. Куда ни кинь — всюду выходил клин; все страшно и плохо. Идти жить на улицу? Идти в психушку, под ласковый присмотр изуверов-психиатров и отупляющие таблетки? Или завтра идти снова на работу и мучиться от боли и тоски? Ничего из этого не лучше, все — хуже. Но в работе — неожиданно понял он — все-таки есть какой-то смысл.

Он вспомнил коллег. Никто из них, кроме Джо, даже не разговаривал с ним. Но коллеги выглядели как-то иначе, чем безработные в очередях, на курсах или у подъезда. Другая выправка, выражение лиц. Они шутили, смеялись, пили пиво. Они держались… с достоинством, понял Рей. У них есть работа. Они не полные ничтожества. Они — вместе. Вот что важно, они — вместе. А он, Рей, один-одинешенек, как перст. Но даже хотя бы побыть рядом с нормальными людьми, такими, как рабочие Гамазона, все-таки отчего-то приятно. Он ведь тоже теперь такой, как они.

Работа так же тяжела и невозможна, как и все остальные варианты. Мучительна физически — но ведь физически мучительно и испытывать голод, и холод при жизни на улице, и тем более мучительно блевать от каких-нибудь суперновейших нейролептиков.

Но работа по крайней мере не унизительна.

Вот получу свои деньги обратно, подумал Рей, засыпая, и по крайней мере буду рассказывать внукам… если они у меня будут… как я вкалывал до седьмого пота. Энрике этим не может похвастаться.