Гарри Гаррисон - Стоунхендж

Они подразделяли год на две основные части: холодное и теплое время, наступление их разделялось праздниками самайн и белтин. Последний из них был пастушеским праздником, начинавшим теплое время, когда скот из стойл выгоняли на пастбища. В нашем календаре он приходится на 1 мая, но кельты праздновали его в предшествующую ночь. Реликты кельтского исчисления времени сохранились в ряде слов английского языка, а также в праздновании сочельников, новогоднего и рождественского, а также кануна Дня Всех Святых. Слово "белтин" переводится как "огонь Бела", иначе Белениуса, одного из старейших кельтских богов, почитавшегося по всему континенту. Ход белтина описывался в "Глоссарии" Кормака. В девятом столетии Кормак, архиепископ Ирландский, записал смысл устаревших слов галльского языка. На пути к летним пастбищам стада и люди проходят между двух костров, разложенных друидами неподалеку друг от друга; целью обряда являлось предохранение от заболеваний в грядущем году. В самайн зажигались другие костры - для жертвоприношения детей и животных, если, конечно, верить Кормаку. Его сообщение может быть сопоставлено с сожжением плетенок с людьми и скотом по свидетельствам Цезаря и Страбона.

У ирландцев еще два сезонных праздника - имболк (1 февраля) и лугнасад (1 августа). Имболк соответствует пиршеству Святой Бригиты по британскому календарю. Имя ее, родственное санскритскому "бхрати" ("возвышенная"), являет еще один пример культурной неразрывности всего индоевропейского ареала - от арийской Индии до языческой Ирландии. Имболком называется овечье молоко, это время отела суягных овец, время начала дойки. Лугнасад - это пир Луга, бога урожая, праздник, совпадающий со временем пастушеской экономии посреди летнего перегона скота. Праздник явно принесен в Ирландию более поздними аграрными поселенцами. Имя Луга отразилось в наименовании Лиона и других континентальных городов.

Наиболее ярким среди всех истинно архаических праздников являлся самайн, сбор или сход всего племени, приуроченный к окончанию сезона выпаса скота. В дохристианской Ирландии регулярная ежегодная сходка именовалась "оснах", она и была главным событием самайна - осеннее возобновление связей внутри туаты или племени. "Книга Бурой коровы", составляющая часть уладского цикла, говорит, что оснах:

"...был временем, которое улады каждый год отводили для праздника самайн, справлявшегося на равнине Муртемне; в это время они только состязались и играли, проводили время в удовольствиях и развлечениях, ели и пировали, а более ничего не делали".

Эти ярмарки посещали люди из различных кланов, племен, иногда из обитавших в достаточно далеких краях, вечные войны на это время прекращались, наступало священное перемирие, как это было в Греции во время Олимпийских и Истмийских игр. Как и ярмарки древней Ирландии, что служат нам историческим напоминанием об индоевропейской традиции, частью которой является уэссекская культура, племенные форумы, происходившие на Стоунхендже, включали не только состязания и игры, но и торговлю. Конечно, неотъемлемой частью осеннего забоя скота являлись пиры, но особую роль должна была играть торговля - учитывая, что Стоунхендж расположен на перекрестке важных древних торговых маршрутов. Антропологическое изучение примитивной экономии часто связывает торг с более широким общественным, зачастую праздничным, содержанием, чем это имеет место в контексте нашей рыночной практики. Более того, этот каменный монумент мог возводиться в ходе праздника - постепенно, год за годом. Всем делом обязательно распоряжался могучий и пьяный боевой вождь с жареной говядиной и пивом в руке, власть его получала сверхъестественную санкцию от друидов, ее подтверждали духи убитых в бою предков, чьи курганы окружали место сбора. Это следует уже из самого слова "оснах". Во-первых, оно означает "воссоединение" (а значит, и встречу или сходку), а во-вторых, "кладбище" - то есть место, где они происходили. Игнорировать тот факт, что Стоунхендж расположен посреди обширного кладбища, на котором похоронены многие поколения воинов-пастухов и их вождей, - значит отделять сам монумент от наиболее важной из особенностей его расположения. И тогда возникает возможность самых разнообразных спекуляций.

5

Итак, все, что мы знаем о кельтах и о варварской Европе к югу от Альп во времена Гомера, свидетельствует, что Стоунхендж представляет собой памятник героического периода. Он не мог быть астрономической обсерваторией - как предположил Джеральд Хокинс в своей работе 1965 года "Разгадка Стоунхенджа", построенной для определения зимних и летних солнцестояний и предсказания затмений; утверждать подобное - значит переносить интересы вавилонян четвертого столетия до н. э., если не наши собственные научные интересы, - на весьма архаическое прошлое.

К тому же пастухи ранней Европы свои знамения искали, обратившись к земле, и о начале зимы или весны судили по состоянию травы, так они определяли наступление самайна и белтина по кельтскому календарю, Дня Всех Святых и Майского Праздника по нашему. Самайн обозначал наступление нового языческого года, поворот к осени, когда кельты загоняли домой коров, которых они могли прокормить зимой, и забивали на мясо лишних. Праздник этот, когда домой являлись и души умерших, был христианизирован при Карле Великом, около 813 г. н. э. в виде кануна Дня Всех Святых. К тому времени новогодний сочельник уже сдвинулся к середине зимы, в 1 января, в соответствии с римским календарем, зафиксировавшим сельскохозяйственный календарь первых лет существования Рима. Учитывая разницу между цивилизованным и варварским обществами древности, мы полагаем, что пастухи-йернии собирались на День Всех Святых; тогда и происходило в Стоунхендже великое собрание всех пяти племенных государств.

Установленная связь с Микенами позволила нам драматизировать события с помощью Эсона, усмотревшего в сооружении Стоунхенджа способ объединить йерниев, дать их воинственным государствам политический центр и место сбора и, таким образом, отвлечь от постоянных набегов на оловянную копь его отца Перимеда, расположенную в западной части Корнуолла. Он совершил героический подвиг в войне между Микенами и Атлантидой, но исход ее был решен взрывом Феры. От незавершенного Стоунхенджа остались только руины, которые мы видим поныне.

6

Но что это за руины! В Великобритании Стоунхендж представляет собой второй по привлекательности аттракцион, который посещает около миллиона туристов в год. Во все более увеличивающемся количестве они посещают руины, начиная с 1740 г., когда антиквар Уильям Стакли опубликовал свой "Стоунхендж: реставрированный храм британских друидов". Эта книга не только впервые сделала монумент популярным, но и создала образ друидов в национальном сознании британцев. Конечно, Стакли имел в виду друидов Кельтской Британии, а не Древний орден друидов, своим появлением на свет обязанный его писаниям. Не имея на то никаких оснований, псевдодруиды присвоили белые одеяния и ритуал Вольных Каменщиков, и в середине лета их можно встретить среди камней Стоунхенджа, одновременно привлекающих к себе и маньяков от астрономии. По каким-то непонятным причинам интеллектуалы, чтобы дискредитировать этих ложных друидов, старательно уверяют, что реальные друиды не имеют со Стоунхенджем ничего общего. Конечно, Стакли не имел представления об истинной древности монумента, однако он обладал бесспорной проницательностью, позволившей ему понять природу создавшего монумент общества, в котором жрецы - шаманы или друиды, служили политическим нуждам вождей. И хотя он видел в Стоунхендже "храм", а не "форум" или, точнее, нечто вроде парламента, как это делаем мы теперь, вполне очевидно, что если в кельтские времена воины и жрецы совместно правили классом производителей, то аналогичные отношения должны были складываться уже в протокельтском обществе. Если возле Стоунхенджа обитали воины бронзового века, похороненные вокруг него со своими боевыми топорами, значит, вместе с ними существовали и друиды бронзового века. Так было устроено общество в индоевропейских племенных государствах повсюду от Индии до Ирландии. В арийской Индии мы встречаем браминов, а в кельтской Европе друидов. Обнаруженные Цезарем в Галлии общественные структуры известны ирландским героическим сагам. С ними мы сталкиваемся и в Пенджабе времен вторжения ариев. Их существование отражено и в прославляющих победы ариев гимнах, созданных как раз во время сооружения Стоунхенджа. Таким образом, жрецы-друиды, воины и неолитические общинники составляют основу социального порядка всех племенных государств в индоевропейском ареале. В качестве обобщения можно привести следующую таблицу