Сергей Костин - Счастливчик

Пришлось сочинять прямо на ходу.

– Срочное донесение для капитана корабля.

Если бы ребята прослужили чуть подольше, то они бы знали, что для передачи сообщений существует примитив­ное радио.

Теперь следует переодеться в форму команды и попро­бовать отыскать Янину.

Мою драгоценную я нашел в кают—компании качающей на коленях уснувшего торговца. Первым желанием было свернуть тому шею, но настоятельные взгляды Янины за­держали на некоторое время выполнение этого зловещего предприятия.

– Взлет намечается через два часа, – шепотом сообщи­ла Янина и, осторожно положив капитана на диван, вышла за мной в коридор.

– Брось ты его, – посоветовал я, в грузовом трюме полно места, чтобы спрятаться на время. А когда выйдем в открытый космос, разберемся со всеми делами.

Хорошие предложения всегда воспринимаются хорошо. Найти трюм можно было по запаху. Корабль зарабатывал тем, что перевозил удобрение. Мы устроили из мешков что– то вроде домика и завалились внутрь. Что мы делали? Ка­кая разница. Спали.

Два часа пролетело незаметно. По кораблю разнесся сиг­нал готовности, корыто задрожало и медленно взлетело.

Мы вздохнули свободно и радостно. Самая неинтерес­ная часть пути благополучно заканчивалась. Мы не убегали от опасностей. Мы их старательно обходили.

– …Это пиратский захват корабля! Всем оставаться на своих местах и даже забыть думать о сопротивлении. Шаг в сторону считается побегом. Ведите себя спокойно, и мы обеспечим вам достойную старость!

На этом весь мой бандитский словарный запас закон­чился.

Мысль силой захватить космический «навозовоз» при­шла в голову Янине. Ее замечательный план основывался на том, что в Зазеркалье данный вид индивидуальной тру­довой деятельности не слишком развит и наше наглое втор­жение в размеренную жизнь корабля принесет мгновенную победу. План делился на два параграфа. В данный момент Янина приводила в действие первый, а я – второй.

Как всегда, девчонке досталось что полегче. Захват ра­диорубки, машинного отделения, отсека охраны, продоволь­ственных складов и прочих вспомогательных объектов.

А я вынужден был заниматься исключительно команд­ным мостиком. Перед тем как расстаться, Янина ласково потрепала меня за щеку и напомнила о недопустимости про­вала.

– Нет ничего проще, чем захват мостика. Прояви ини­циативу, и удача у тебя в кармане.

Но в настоящее время у меня в кармане находилась толь­ко собственная рука, довольно слабо имитирующая оружие. (Какой идиот станет прятать оружие при захвате корабля?)

Сначала все шло по плану. Дождавшись назначенного времени, к которому Янина должна была захватить полови­ну вышеперечисленных вражеских объектов, я вышиб две­ри сокрушительным ударом ноги. (Двери автоматические и открываются при приближении любого предмета. Факт не огорчительный, но не стоит на нем заострять внимание.) После чего произнес заранее подготовленную в мучитель­ных муках творчества речь.

Знаете, через пару секунд у меня сложилось такое впе­чатление, что ж а меня просто не обращают внимания. Сам капитан, хозяи и этой рухляди с двигателями, его офицер­ский состав, прилипший к приборам, и даже молоденький юнга, таскающий кофе, удосужились бросить на меня толь­ко мимолетный и, ничего не выражающий взгляд. Пустое место.

Я повторил речь террориста. Погромче, но не так уве­ренно и выразительно. Эффект почти тот же. За неболь­шим исключением. Хозяин «гадючника» (как хочу, так и называю!), недовольный тем, что его отвлекают от основ­ного места рабюты, скосил на меня глаза и даже не слиш­ком вежливо, перемешивая вопрос непереводимыми кос­мическими еле нгами, пробасил:

– Кто взял на борт клоуна?

Ей—богу не вру. Так и спросил. Кто из вас, мерзавцы, протащил на борт этого второсортного актеришку.

Самое неприятное в работе Ночного Охотника – это когда тебя не понимают. Я так думаю: если вам говорят, что перед вами террорист, то говоривший никак не может оказаться разносчиком гамбургеров. Но что еще более не­приятное в той же самой работе, когда на тебя плюют.

Именно это в настоящее время демонстрировал расто­ропный юнга, подталкивая меня маленьким кулачком по направлению к выходу.

На меня иногда находит. Я эту штуку называю – «рег­рессирующий приступ несбалансированной скуки». Смысл ее заключается в следующем. Берется (желательно за ноги) объект, вызвавший в организме Охотника (моего) необра­тимые процессы негодования, и зашвыривается куда—ни­будь подальше. Желательно на что—нибудь ценное и нуж­ное. Предположим, на центральный пульт управления дви­гателями.

Небольшое примечание. Не слишком современные ко­рабли, оснащенные не слишком современными двигателя­ми, имеют не слишком защищенные от подобных проказ пульты управления. До них не то что дотрагиваться боязно, дышать страшно. А когда на все это скопище кнопок, кла­виш, тумблеров и переключателей падает молоденький юнга, который обязан в данное время разносить кофе… Ну вы, конечно, понимаете, что происходит?

Лоханка (читайте: космический корабль класса плане­та – планета) взбрыкивается, словно молоденькая необъез­женная лошадка, и начинает рыскать по необъятным про­сторам космоса, подчиняясь только одной ей известным законам космодинамики. Ужасное зрелище, должен заме­тить. И это неприятное ощущение может сгладить только одно. Сознание, что это сделано тобой одним.

Как и положено в подобных случаях, мгновенно отклю­чились основные генераторы и корабль погрузился во тьму. Но ненадолго. Ровно через… раз, два, три, четыре… ровно че­рез четыре секунды зажглось аварийное освещение. Плюс – сирена, состоящая из батальона визгливых женщин. Плюс – паника по всему кораблю.

Мне оставалось только не отпускать металлическую стой­ку и терпеливо дожидаться, когда автоматика приведет си­стемы корабля в нормальное положение и прекратится вся эта невозможная болтанка по космосу.

На все про все потребовалось не так уж и много време­ни. Что—то около часа. Мне даже порядком наскучило. Вот ведь подлец – юнга, угораздило свалиться так неудобно.

Но рано или поздно все кончается. Когда гнусавый го­лос бортового компьютера сообщил о полном исправлении неполадок, я имел в наличии двенадцать крепко связанных собственными ремнями офицеров во главе с капитаном. С последним пришлось слегка повозиться. Никак не хотел пойти на мировую. Грязно ругался и все норовил укусить меня за руку. Пришлось слегка его пристукнуть. Пристук­нуть? Кто сказал – пристукнуть? Нет, конечно! С таким хорошим парнем всегда можно договориться полюбовно. Будьте добры! Спасибо! Пожалуйста! И по башке, чтоб не кусался.