Абрахам Меррит - Лунная заводь

Мы все шли и шли по нескончаемому мостовому пролету, медленно приближаясь к высоким, обрывистым стенам мрачного утеса, на которых покоился дальний конец моста; угрожающей громадой надвигался загадочный, сияющий тусклой позолотой купол. Вот мы уже достигли конца моста и вышли на ровную широкую площадь, наглухо закрытую со всех сторон зубчатыми верхушками черных скал, если не считать узкой расщелины, видневшейся прямо перед нами. Из этой расщелины начинался другой мост, что-то около полумили длиной; в центральной своей части он расширялся в круглую площадь и тянулся дальше, упираясь прямо в массивные створки входных ворот. Покрытые такой же тусклой позолотой, что и видневшийся за ними высоченный купол, ворота были вделаны прямо в стену другого черного утеса.

Этот второй — гораздо меньший по размеру, чем первый, мост перекрывал собой огромную дыру — пропасть, которую плотной стеной окружали другие обрывистые скалы, удерживая собой натиск винноцветных вод.

Мы быстро приближались к этому месту, и вот уже вышли на широкую площадь в центре второго моста, мои носильщики двигались достаточно близко от его края, так что я не мог справиться с искушением высунуть голову и поглядеть вниз.

Я наклонился- и все поплыло у меня перед глазами. Головокружительная глубина открылась моему взгляду — в самом деле, — это была бездна, бездонная бездна, а если у нее и было дно, то оно должно быть лежало в самом центре земли, в таком месте, где по верованиям древних вавилонян корчится в судорогах Талаат[54] — змеиная праматерь Хаоса.

Узкая штольня, казалось, протыкала насквозь центр земли; на невообразимом, не сравнимом ни с каким другим расстоянии что-то виднелось, что-то там было… Внизу полыхало зеленое пламя, словно роскошный цветок самой жизни. Что-то мне показалось знакомым в этой картине. Я вспомнил! Точно так же выглядит солнечная корона при затмении, когда луна закрывает наше светило, и на фоне черного неба медленно расцветает огненное свечение, точно распускается бутон дивного великолепного цветка.

Странное, очень странное чувство охватило меня, такое же, как я испытывал при появлении Двеллера, глядя, как он бежит в блеске своей неземной, поражающей воображение красоты, вращая извивающимися щупальцами и спиралями, сопровождаемый вихрем звона хрустальных колокольчиков!

Мы остановились перед Золотыми Воротами, бездна осталась позади, створки раскрылись, и мы прошли внутрь. Там оказался широкий коридор, заполненный мягким светом, и на его пороге стояла, сверкая желтыми драгоценными каменьями, экзотическая фигура женщины-лягушки, которую мы видели на розовой стене в зале Лунной Заводи. Огромная морда расплылась в улыбке, что довольно очевидно свидетельствовало о том, что наше появление встречено с радостью.

Лакла приподняла голову, откинула назад водопад шелковистых волос и посмотрела на меня затуманенными от слез глазами. Женщина-лягушка осторожно подошла к ней; пристально поглядела на Ларри, и заговорила — (заговорила!) обрушив на Золотую девушку быстрый поток протяжных, вибрирующих звуков, похожих на односложные слова. И Лакла отвечала ей тем же образом. Перепончатые лапы ощупали лицо О'Кифа, легли ему на сердце, она покачала головой и пошла впереди нас по коридору.

Все еще покачиваясь в носилках, мы двигались следом, поднимаясь вверх по виткам закрученного спиралью коридора, пока, наконец, нас не опустили на покрытый мягкой и хрупкой тростниковой подстилкой пол в огромном зале. Снаружи через высокие, узкие прорези в стенах проникал темно-красный свет.

Я вскочил на ноги и бросился к Ларри. Состояние его не изменилось: все та же ужасающая вялость, слабый, с перебоями, пульс. Радор с Олафом (похоже, что он уже оправился от своего лихорадочного жара) подошли и молча встали подле меня.

— Я иду к Трем Молчащим Богам, — сказала Лакла. — Ждите меня здесь.

Она стремительно раздвинула занавеси, висевшие на одной из стен, и вышла. Довольно скоро ее голова вновь показалась из складок занавесок. Заплетая на ходу косы и укладывая их вокруг головы золотистым венчиком, Лакла подошла к нам.

— Радор, — сказала она. — Бери Ларри — Молчащие Боги будут смотреть в его сердце. И ничего не бойся, — добавила она, увидев, как засуетился, испуганно вздрогнув, зеленый карлик.

Радор наклонился над Ларри, но Олаф отстранил его.

— Нет, — сказал норвежец. — Я сам понесу его.

Он взял Ларри на руки, прижимая его к груди, как ребенка. Зеленый карлик метнул на Лаклу быстрый взгляд; она кивнула.

— Пошли, — скомандовала девушка и раздвинула складки портьер.

Я мало что запомнил из этого путешествия. Сохранились отрывочные воспоминания о бесчисленных коридорах, вереницах громадных залов и небольших комнатушек, в некоторых из них полы покрывал хрупкий тростник, в других лежали пушистые ковры, и ноги тонули в них, как в мягкой луговой траве; мы проходили через комнаты, залитые ярким рубиновым светом, и комнаты, едва освещенные слабым колеблющимся огоньком свечи.

Мы остановились перед каменной плитой винного цвета, очень похожей на ту, что зеленый карлик называл Порталом, и на ее полированной поверхности я увидел сплетение тех же самых таинственных символов. Золотая девушка нажала на край плиты, она мягко отошла в сторону. Поток опалесцирующего света хлынул из образовавшегося входного проема… и, как во сне, я переступил порог.

Я понимал, что сейчас мы по всей видимости находились как раз под самым куполом, но некоторое время, ослепленный ярким потоком света, я ничего не видел — точно меня поместили внутрь горящего на свету огромного опала. Я непроизвольно зажмурился, защищая глаза от этого вспыхивающего алмазным блеском яркого света, потом осторожно приоткрыл их и огляделся: оказывается, освещение создавалось каскадом сверкающих лучей, отраженных от вогнутой поверхности высоченных круглых стен.

Прямо у меня перед глазами оказалась длинная узкая щель, через которую виднелся в отдалении край колдовского моста и обрывистый берег моря перед устьем пещеры, через которую мы попали сюда; опаловое свечение комнаты наталкивалось на темно-красный свет, струившийся снаружи, и, не смешиваясь с ним, останавливалось, точно обрезавшее ножом.

Я почувствовал прикосновение Лаклы и обернулся. В сотне шагов от меня находилось какое-то возвышение, приподнятое над полом примерно на ярд.

От самого края полукруглой рампы поднималась вверх густая, мерцающая блестками опалесцирующая дымка, пронизанная трепещущими жилками, такими же, что я заметил в сияющем ядре Двеллера, призрачные, молочного цвета тени беспрестанно двигались внутри тумана, делая его похожим на свернувшийся лунный свет.