Дэвид Вебер - Флагман в изгнании

– Никто не поверит этим сертификатам, – заговорил наконец Говард Клинкскейлс хриплым резким голосом, и все повернулись к нему. – Мы знаем, что они подлинные, но кто поверит нам? Если Адам видел некачественные материалы, значит, на стройке были некачественные материалы. Мы не знаем, как они туда попали, но не можем оспаривать их существование, а наш землевладелец – главный акционер «Небесных куполов». Если мы опубликуем наши записи, то только лишим ее остатков общественного доверия. Бёрдетт и его сторонники поднимут крик, что мы их фальсифицировали, что ее инспекторы подписались под подделкой потому, что она им велела. Мы не сможем доказать свою правоту, поскольку во Дворце Мюллер есть материальные доказательства использования бракованных материалов.

Он оглядел собравшихся за столом, и сердце его сжали холод и усталость, когда он увидел понимание в глазах инженеров. Но Адам Геррик покачал головой, и в его глазах заблестело прежнее упорство.

– Вы не правы, лорд Клинкскейлс, – твердо сказал он.

Регент удивленно посмотрел на него. Он не привык, чтобы ему противоречили таким твердым уверенным голосом.

– Вы не инженер, сэр. Несомненно, вы правы насчет того, что случится, если мы передадим записи Фреда прессе, но мы можем доказать, что произошло.

– Как? – В голосе Клинкскейлса чувствовалось его желание верить, но надежды у него было мало.

– Потому что мы, – Геррик обвел рукой сидевших за столом, – инженеры. Лучшие, черт побери, инженеры на этой чертовой планете, и мы точно знаем, что наши записи истинные. Больше того, у нас есть полные видеозаписи всего, что происходило на этой стройплощадке, включая и сам обвал. Плюс ко всему этому у нас есть не просто планы и конечные спецификации, но и все исходные расчеты, начиная с предварительного осмотра участка и так далее, по каждой стадии работ.

– И?

– И это значит, что у нас есть все части головоломки, милорд. Если Фред прав насчет качества материалов, поставляемых на эту стройку, значит, кто-то где-то сделал так, чтобы купол обрушился, и у нас есть все данные, чтобы выяснить, как этот подонок добился своего.

– Сделал так, чтобы купол обрушился? – Клинкскейлс уставился на своего собеседника. – Адам, я знаю, ты не хочешь верить, что это наша вина, – видит Бог, я и сам не хочу! – Но если это не обычное воровство стройматериалов, то что же еще? Неужели ты предполагаешь, что кто-то специально устроил эту катастрофу?

– Когда исключаешь все невозможное, то, что остается, должно быть правдой. А я вам говорю, милорд, что если этот купол построили из данных нами материалов, и если нашим планам следовали в точности, то обвал сегодня утром просто не мог произойти.

– Но… – Клинкскейлс замолчал, и что-то в его глазах изменилось. Теперь это был взгляд человека, руководившего планетарной службой безопасности, и его голос изменился тоже. – Зачем кому-нибудь могло понадобиться преднамеренно саботировать проект? – спросил он, уже не отвергая идею, а ища ответ. – Что за чудовища станут убивать детей, Адам?

– Я еще не знаю, сэр, но обязательно выясню, – мрачно отозвался Геррик.

– Как?

– Прежде всего, – сказал Геррик, поворачиваясь к своим сотрудникам, – мы просмотрим видеозаписи через компьютер. Мне нужен точный анализ произошедшего. Обвал начался в альфа-кольце восточного квадранта – я сам это видел, – но мне нужен подробный разбор каждого момента процесса.

– Это я могу сделать, – сказал один из сидевших за столом инженеров, явно радуясь выполнимой задаче. – На то, чтобы пройтись по всем записям, потребуется часов десять-двенадцать, но я гарантирую, что результаты будут надежные.

– Ладно. После этого мы смоделируем все возможные сочетания факторов, которые могли к этому привести. Кто-нибудь, найдите метеорологические данные по Мюллеру за последние три месяца. Не знаю, каким образом, но это все-таки могло оказаться каким-то странным воздействием погоды.

– Это вряд ли, Адам, – сказал кто-то.

– Разумеется, но нам надо рассмотреть все возможности, и не только для нашего собственного анализа. Я хочу найти подонка, который это сделал. Я хочу, чтобы он пошел под суд, и хочу посмотреть, как его будут вешать. Я видел, как погибли эти дети.

Геррик вздрогнул, и на секунду его лицо стало старше, почти окаменев. Потом он встряхнулся.

– Я видел, как они погибли, – повторил он, – и когда мы найдем человека, который их убил, я не хочу, чтобы у кого-нибудь были какие-нибудь сомнения.

Ему ответил согласный гул гневных голосов. Клинкскейлс задумчиво нахмурился.

– Ты прав, Адам. Если – пока что только если – кто-то сделал это нарочно, тогда наши данные должны быть абсолютно точными. Никаких оборванных нитей, по которым у кого-нибудь могли бы возникнуть вопросы.

Геррик резко склонил голову, и регент продолжил тем же задумчивым тоном, сквозь который чувствовался гнев:

– И надо подумать еще кое о чем. Возможно, вы и ваши сотрудники смогут выяснить, что случилось и как, но остаются еще вопросы «кто?» и «почему?», и на них надо ответить так же четко.

– Это может оказаться сложнее, сэр, особенно «почему?», – предупредил его Геррик.

– Адам, – холодно улыбнулся Клинкскейлс, – ты инженер, а я был полицейским. И неплохим, кажется. Если «кто» и «почему» существуют, то я их найду. – Он повернулся к человеку, сидящему у дальнего конца стола. – Чет, мне нужны личные дела на все бригады с этой площадки. Пока вы начнете выяснять, что случилось, я проверю всех, кто имел дело с этой стройкой, каждую живую душу. Если это сделано намеренно, то кто-то где-то оставил след. Когда вы сможете сказать мне, что они сделали и как, я буду знать, где искать заказчиков. А когда я их найду, Адам, – его улыбка стала еще более пугающей, – ты получишь место в первом ряду.

Глава 21

Гражданин контр-адмирал Томас Тейсман вошел в комнату совещаний флагманского корабля «Конкистадор» в сопровождении гражданина комиссара Денниса Ле Пика. Тейсману не особенно нравился Ле Пик, но он знал, что антипатия объясняется главным образом нежеланием все время таскать за собой политический балласт. Слишком часто он видел результаты постороннего вмешательства в военные операции, а тут еще приходилось возить политиков к самому месту действия, чтобы они могли все испортить еще быстрее.

С другой стороны, его присутствие здесь было исключительной удачей. Первое фиаско Хевена на Ельцине он пережил только потому, что ему повезло (и это было именно везение) повредить несколько кораблей Хонор Харрингтон, прежде чем его эсминец был вынужден сдаться в плен. Только это достижение да еще скандал, когда капитан Ю перебежал к мантикорцам, спасли его от адмиралов-Законодателей, которые искали козла отпущения. И только уничтожение старого режима, признался он себе, спасло его после того, что случилось с Девятой крейсерской эскадрой в начале нынешней войны, когда коммодор Райхман – ставленница Законодателей – показала себя полной дурой. Ее покровители раздавили бы его, как букашку, за то, что он посмел оказаться прав, когда она ошибалась. Но новый режим искал козлов отпущения уже среди Законодателей, так что коммодора Райхман расстреляли, а капитана Тейсмана повысили в чине.