Гарри Веда - После Исхода

— Мужики! Не берите дурного в голову… Всякое бывает, фарт заслужить надобно… Еще два-три абордажа я вам обещаю, пустыми домой не пойдем. Сегодняшняя работка будет оплачена, только давайте войдем в наше положение тоже. Короче, без втридорога… Вы ж не забывайте — горючка тоже на мне…

По собравшимся пробежался гомон.

— Не боись, кэп… По половине минимальной абордажной ставки и лады… Прально, братва?… — Рыжий, как всегда, облек настроение команды в словесную форму. — Справедливая цена, капитан. Не по фруктовой лавке, дык, ходили…

— По четверти, боцман… Больше не могу. — Рейнольдс отрезал безапелляционно, как умел только он.

Впрочем, на большее никто в команде и не рассчитывал, зная характерец капитана. Рейнольдс излишним скрягой никогда не слыл, а четверть ставки — справедливая цена. А что в говне поковырялись — работа такая. Все правильно.

— Кэп, нам по коэффициенту. — Подал голос Одноглазый Тед, намекая, что четверть четвертью, но это рядовая доля. Вскройщик — он не теленок, у него коэффициент три.

— Тед, зайдешь ко мне опосля, побеседуем. Изложишь доводы… — Рейнольдс поморщился. Кто бы сомневался, что вскройщикам козырный паек. — Мы с мужиками сейчас решаем.

— Доводы… Доводы… У тебя контракт есть с моим крючком? По контракту и коэффициент… доводы… — Одноглазому не терпелось вступить в дискуссию прямо сейчас. Но острый взгляд капитана не дал росткам расцвести. — Ладно, кэп, потом, так потом… Слышь, а у вскройщиков еще вопросец имеется… По разделу контрибуции…

Рейнольдс удивленно поднял брови:

— Так ведь не было контрибуции, вы же пустыми с мясовоза вернулись… Или я чего-то не понимаю?

— Так то-то и оно-то, что пустыми. Я про сейфик капитана тамошнего молчу — то боцман решал, имеет полное право… Я про пленного… Тот баклан, что стрелял по нам — по-любому, он на "Корсаре" должен быть и под двигателями протянут, по кодексу, по понятиям…

Рыжий Бен нахмурился. Он мгновенно просек, к чему вел глава вскройщиков — дело принимало дурной оборот. Впрочем, иного оборота трудно было ожидать от столь явного подонка, каким являлся Одноглазый Тедди по своей сути.

— Тедди, да расслабься ты… Не занимайся буквоедством, вскройщику не к лицу… Баклан по мне стрелял, да по Сторру. Риккол его и взял… Ему и решать, чего его куда… Кончай вокзал…

Тедд взвился, словно его ужалили — будучи коротышкой, он довольно высоко подпрыгивал и брызгал ядовитой нервозностью, подобно крантийской жабе.

— Это если бы иная контрибуция была — тогда пленник Сторру принадлежал бы… С обязательным вычетом из его доли. А так — долей нет, пленник в общак пошел, а конфедерат его самолично оприходовал… Я, например, несогласный!

Народ оглянулся на Сторра — тот молчал, облокотившись о дугу шпангоута и, казалось, не обращал на происходящее ни малейшего внимания.

— Сторр, кАроче, мне после того говнища нужен чувак на тросе под двигателями. А ты меня его лишил. Не по понятиям…

Рейнольдс нахмурился. Ситуация трепом не разрешится, обвинение серьезное на кону.

Стычки кэп не любил — впрочем, скорее по долгу службы. Иногда мужикам надоть… Прочувствовать полноту… Да и лишний раз самих себя утвердить, что бирюльки здесь не приживаются…

— Суть претензий ясна, Тедд. Капитан не мешается, разбирайтесь сами… — Рейнольдс принял мучительное решение. Рикка ему было жаль, не со зла ведь парень. Ясный красный — поначалу стремает абордажить бывших. Но вскройщиков обидеть — последнее дело, особенно, когда предъява, пусть и формальная, но строго по понятиям.

— А мы сами и разберемся… Слышь, лентеха, нас вполне твои кишки удовлетворят… — Второй вскройщик, Громила Бланн всегда и во всем вторил одноглазому вожаку. — Ты давай, это, не спи в оглоблях… выходи давай…

Раздался короткий звон ноты ля третьей октавы, такой, что у Рыжего зачесался затылок — узкое лезвие абордажной сабли раскаталось от рукояти и Бланн умело сверкнул в воздухе рубящим ударом.

Бен нехотя поднялся на ноги, отстегнул с пояса абордажный тесак, активировал широкий клинок гулкой нотой соль, хлопком взял Сторра за плечо и протянул оружие приятелю.

— Давай, сынок… Главное — дыхалку держи и не суетись… С Богом…

Рыжий хотел было перекрестить молодого, но застеснялся стариковства и просто сильно сжал плечо лейтенанта.

Рикк взялся за удобную рукоять и подивился великолепной балансировке именного полуметрового тесака. Апатия нахлынула еще большей волной, душа не генерировала более никаких эмоций и Сторру казалось, будто он наблюдает со стороны за кем-то знакомым, но чужим.

Лейтенант вышел в круг, мгновенно образованный любителями дуэльной забавы. Бланн встал напротив и выставил вперед серебристое мерцающее жало.

— Слышь, Громила… Ты или тесак возьми, или молодому пистоль дайте… У вскройщика шило длиннее втрое… Рыжий! — Кэп Рейнольдс вмешался, как и подобает рефери. — Бой один раунд. Без перерывов. До первой крови…

Зрители неодобрительно загудели. Подобный детский сад их явно не устраивал.

— Не, кэп, не гони… У меня к Сторру претензия серьезная… Мы по-криотски деремся… Все слышали?! — Бланн разадреналинился вкрай и упавшая планка стискивала его роговой отсек, понукая к бешенству.

Пираты зашумели одобряющим гомоном. Криотский бой — самый желанный для зевак вид дуэли, позаимствованный из гражданского кодекса водной планеты. Бой до смерти любой из сторон. Ничья исключена.

Рыжий похолодел, но старался не подавать виду, боясь разладить боевой дух лейтенанта. Боцман поймал брошенный капитаном пистоль, извлек магазин, оттянул затвор, чтобы убедиться в отсутствии заряда и перекинул ствол Рикку. Кэп поднял указательный палец и многозначительно посмотрел на Бена. Тот кивнул.

Сторр спокойно, точно на зачете, установил тесак в зажимы на дульном тормозе, под небольшим углом вверх к линии прицельной планки. Почти как автовинтовка со штыком — только чуток короче и полегче. Рикк вытянул оружие вдоль бедра.

— Ничто… паря-то после Лабиринта, ему тесалки на раз-два… — Рыжий бормотал, пытаясь убедить больше себя, чем кого другого. — Главное — только не тупи…

Бланн направился к центру круглой площадки. Сторр взялся второй рукой чуть пониже штыкового крепления. Уверенная тяжесть пистоля сдавалась сейчас едва ли не самой надежной, неизменной опорой в этом причудливо меняющемся мире, придумывающем коллизии с холодной извращенностью и безо всякого сострадания.

Тело вспомнило. Разум еще только начал различать вкус воспоминания, которое вот-вот должно нагрянуть, а мышечная моторика уже заняла нужную позицию, ноги понесли по дуге, зашагивая за атакующую руку противника. Только так, я знаю…