Михаил Кликин - Личный враг Бога

«Все-таки они животные, – торопливо отворачиваясь, подумал Глеб. – Разумные, с целой системой верований и предрассудков, со своей магией, со своими традициями… Но животные».

Шаман возник словно из ниоткуда. Только что воины тянули свои совсем не воинственные песни, дети носились друг за другом, ворчали старики, доверительно шептались женщины, как вдруг в самом центре праздника появился Большой Гоблин, уже не голый, уже одетый в свое рванье, вроде бы похудевший, изнуренный, болезненный. Качающийся, словно камыш на ветру. Поднял руку. И тотчас все стихло. Все замерло.

– Можно возвращаться, – объявил Мудрейший и стал заваливаться вперед, потеряв последние силы. К нему метнулась Лина, обвила руками, поддержала. Крикнула:

– Воды!

Кто-то протянул глиняную бутыль с вином, но помощница шамана отстранила емкость, требовательно повторила:

– Воды!

– Все в порядке, – сказал Мудрейший, пытаясь выпрямиться. – Просто я устал. Духи леса становятся все более непослушными. Они признают лишь магию Древесного Топора. А я уже стар, чтобы на равных говорить с ними.

Уот принес воды. Передал Лине. Шаман взял чашу из рук девушки, немного отпил, остаток вылил себе налицо.

– Мудрейший, – сказал Уот, поддерживая старика с правой стороны, – я бы хотел взять на Охоту человека. Разрешишь ли ты?

Шаман медленно повернул свое лицо к Уоту, наставительно к ответил тихим голосом:

– Неважно, чего ты хочешь. Неважно, разрешу ли я. Главное, захочет ли человек… – Он в упор глянул на Глеба. – Ты хочешь этого, Двуживущий?

– Да! – Глеб кивнул, сам не зная почему соглашаясь.

– Тогда ты будешь участвовать в Большой Охоте. И она уже началась! – Шаман неожиданно легко выпрямился, отстранил и Уота, и Лину, шагнул к Глебу, коснулся его своей лапой. И рявкнул во все горло: – Большая Охота началась!

Сосновый бор взорвался ревом. Воины вскочили, потрясая копьями. Матери торопливо уводили детей. Старики поднимались и спешили убраться в ненадежные летние жилища.

Солнце медленно клонилось к западу.

– Мы должны принести жертву до заката, – объяснял Уот Глебу. – Каждый воин положит что-то в жертвенный огонь. И чем богаче будет его добыча, тем больше силы и удачи подарит ему Солнце.

– И кого же мы ищем? Кабана? Медведя? Лося? Уот отрицательно помотал головой.

– Мы не ищем. Солнце само направит к нам то, что достойно нас.

– А если это будет мышь? – спросил Глеб и вспомнил голый серый хвост, червем извивающийся в пасти подростка-гоблина.

– Половина охотников принесет сегодня мышей, – ухмыльнулся Уот. – Многие вернутся с кроликами. Кому-то встретится олень или молодой кабан. Но думаю, что главной дичью сегодня станет человек.

– Человек?

– Двуживущий.

–Я?

–Да.

Какое-то время Глеб переваривал услышанное. Если это была шутка, то очень неуклюжая. Уот обычно так не шутил.

– Ты серьезно?

–Да.

– Но ты же говорил, что это День Единения.

– Напитать собой Солнце – большая честь, – произнес Уот. И вновь Глеб не понял, шутит гоблин или говорит серьезно…

Они шли вдвоем. Как успел выяснить Глеб, большинство воинов охотились в одиночку. Одинокий охотник ни с кем не делил свою добычу, свою жертву. Он получал от Солнца ровно столько силы и удачи, сколько заслуживал. Группами же держались совсем молодые гоблины, еще даже не успевшие получить боевых копий и вынужденные обходиться простыми кольями, острый конец которых для прочности обжигался в пламени костра. Такое неуклюжее оружие было сейчас и у Глеба.

Уот держал копье на изготовку и внимательно оглядывался по сторонам, вслушивался в невнятные шорохи леса. Уже часа три ломились они сквозь чащобу, уходя все дальше и дальше от поселения. Сосны сменились елями, затем, продравшись сквозь заросли лещины, товарищи оказались в мрачном, полном бурелома осиннике.

– Не бойся, – сказал Уот. – Ведь ты тоже охотник.

– Я не боюсь, – возмутился Глеб, – просто… как-то это нехорошо. Не предупредив меня ни о чем, только и рассказав эту глупую легенду…

– Легенды не бывают глупыми.

– Все равно…

– Тихо! – насторожился вдруг Уот, замерев на месте.

– Что?

Гоблин какое-то время стоял неподвижно, и уши его забавно подрагивали.

– Что-то… – сказал Уот, но не закончил фразы, потому что —это «что-то» вышло прямо на них.

– Как дела, Ayr? – спросил Глеб у выступившего из зарослей крапивы знакомого гоблина.

– Уже лучше, – ответил тот, перехватывая копье. Уот выдвинулся вперед, заслонив собой человека.

– Я предлагаю тебе присоединиться к нашей группе, – миролюбиво сказал он. – И третья часть добычи будет твоей.

– Нет. – Аут был спокоен. Он, не отрываясь, смотрел на Глеба, и ладони его гладили древко копья. – Солнце уже показало мне мою добычу.

– Человек? – уточнил Уот, хотя и так все было ясно.

– Да. Только человек.

Глеб крепче сжал в руках свою неуклюжую заостренную жердь. Мелькнула трусливая мыслишка о бегстве. Интересно, если жертва убежит, пошлет ли Солнце еще одну нерасторопному воину?

– Ты должен биться, – быстро шепнул Уот и отступил.

– Но я… – Глеб хотел возразить, сказать, что бой не имеет смысла, что его поражение неизбежно; Но не успел. Аут рявкнул и бросился на человека, без излишних затей выставив копье перед собой. Он был небрежен и самоуверен. Возможно, он даже не знал, что Глеб брал уроки фехтования Уота. Он хотел лишь пронзить подвернувшуюся дичь. Жертву. Не дать ей уйти. Просто ткнуть…

Глеб ничего не успел понять, сработал рефлекс. Он, словно на тренировке, хлестким ударом своей жердины отвел направленное в грудь острие и, не мешкая, со всей силы саданул противника по плоской лысой макушке.

Что-то – не то череп гоблина, не то палка – хрустнуло, и Аут рухнул прямо под ноги человеку.

Глеб пинком отшвырнул подальше вывалившееся копье и отпрыгнул, готовый продолжать схватку, еще не совсем веря, что ему удалось свалить противника на землю…

Потом, анализируя свои действия, он не мог понять, что же не дало ему броситься на упавшего и добивать, добивать, защищая свою жизнь? Почему-то он не сделал этого. Почему? Ведь в то мгновение он с ужасом думал, что сейчас Аут поднимется, выхватит из травы оброненное копье, ввинтится им в воздух, и уже ничто не сможет остановить смертоносных выпадов. В тот жуткий момент Глеб не знал, что…

Аут был мертв. Нигде не было ни единой капли крови, и тело его сохраняло некую жизненную грацию, по которой всегда, с первого взгляда можно спящего отличить от мертвого. Но… Гоблин был мертв.

– Мертв! – подтвердил Уот. Он поднял копье убитого, внимательно осмотрел его, протянул человеку. – Я знал, что ты справишься. Теперь это оружие принадлежит тебе.