Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

Между Филибитом и станцией Этавах поезду пришлось преодолеть Ганг в верхнем течении, а некоторое время спустя — Калинади, один из его важных притоков.

Все, что ехало на колесах, было отцеплено, и Паровой дом, превратившийся в Плавучий дом, легко перебрался с одного берега на другой.

Совсем не то было с поездом Матиаса ван Гёйтта. Вызвали паром, и клетки пересекли оба потока один за другим. Если переправа и потребовала известного времени, то она прошла все же без особых трудностей. Зверолов не впервые сталкивался с такими переправами, да и его людям тоже случалось пересекать реки, когда они отправлялись на гималайскую границу.

Короче, без всяких достойных упоминания инцидентов 17 сентября мы достигли железнодорожного пути, идущего от Дели к Аллахабаду, в ста шагах от станции Этавах.

Там наш поезд должен был разделиться на две части, которым не суждено уже встретиться.

Первая должна будет продолжить свое движение к югу через огромную территорию королевства Синд и достигнуть в конце концов президентства Бомбея.

Другая, погруженная на платформы железнодорожного состава, поедет в Аллахабад, затем в Бомбей и прибудет наконец на побережье Индийского океана.

Мы остановились и разбили лагерь на ночлег. На следующий день с самого утра, в то время как зверолов направится на юго-запад, мы должны будем пересечь эту дорогу под прямым углом, более-менее придерживаясь 77-го меридиана.

Когда Матиас ван Гёйтт покидал нас, он расставался и с частью своего персонала, в которой больше не нуждался. За исключением двух индийцев, занятых чисткой клеток во время путешествия, а оно продлится не более двух-трех дней, он ни в ком не нуждался. По приезде в Бомбей, где его будет ожидать пароход, направляющийся Европу, погрузку его добычи обеспечат обычные портовые рабочие.

Таким образом, многие из его чикари, и, в частности, Калагани, вновь становились свободными.

Известно, как и почему мы по-настоящему привязались к этому индийцу с тех пор, как он оказал услуги полковнику Монро и капитану Худу.

Когда Матиас ван Гёйтт рассчитал своих людей, Банкс заметил, что Калагани не знает, что ему делать, и спросил, не согласится ли тот сопровождать нас до Бомбея.

Калагани, подумав с минуту, принял приглашение инженера, а полковник Монро сказал, что испытал удовлетворение, оказав ему эту услугу. Так индиец вошел в число обитателей Парового дома и своим знанием этой части Индии мог оказаться очень полезным для нас.

На следующий день лагерь снялся с места, так как больше не имело никакого смысла продлевать стоянку. Стальной Гигант разводил пары. Банкс отдал Сторру приказ быть наготове.

Оставалось лишь проститься с нашим другом-звероловом. Это было сделано весьма просто с нашей стороны. С его стороны, естественно, все свершилось более театрально.

Изъявления благодарности Матиаса ван Гёйтта за услугу, оказанную ему полковником Монро, вылились в целый каскад театрально-пышных фраз. Он замечательно «сыграл» этот последний акт и был совершенно великолепен в финальной сцене прощания.

Правая рука его, как в проповеди, была обращена ладонью к земле. Это означало, что отныне он никогда в жизни не позабудет, чем он обязан полковнику Монро, и что даже если признательность навсегда покинет этот мир, она найдет последний приют в его сердце.

Затем он перевернул руку ладонью вверх, подняв ее к зениту. Это означало, что даже там, наверху, чувства не угаснут в нем и сама вечность не сможет рассчитаться за обязательства, которые он взял на себя.

Полковник Монро поблагодарил Матиаса ван Гёйтта как подобало, и несколько минут спустя поставщик зверей зоосадам Гамбурга и Лондона исчез из наших глаз.

Глава VII

ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БЕТВУ

На 18 сентября наше местоположение, считая от точки отправления, места стоянки и пункта назначения, составляло:

1. От Калькутты — 1300 километров.

2. От курорта в Гималаях — 380 километров.

3. От Бомбея — 1600 километров.

Если считать только расстояние, то мы не одолели и половины нашего маршрута, но если принять во внимание семь недель, проведенных на гималайской границе, то получалось, что прошло больше половины срока, отведенного на это путешествие. Мы выехали из Калькутты 6 марта. Сейчас мы рассчитывали достигнуть западного побережья Индостана раньше чем через два месяца.

К тому же маршрут в некоторой степени сократится. Решение избегать больших городов, которые скомпрометировали себя участием в восстании 1857 года, обязывало нас избрать более южный маршрут. Через замечательные провинции королевства Синд пролегали прекрасные наезженные дороги, и Стальной Гигант вряд ли мог встретиться здесь с какими-либо препятствиями, по крайней мере до центральных городов. Путешествие обещало быть интересным, легким и безмятежным.

В значительной степени способствовать этому должно было присутствие Калагани среди обитателей Парового дома. Индиец превосходно знал всю эту часть полуострова, что Банкс сумел установить в тот же день. После завтрака, когда полковник Монро и капитан Худ отдыхали, Банкс спросил Калагани, в качестве кого он ездил по провинциям.

— Я исколесил всю Индию с караванами банджаров[157], — отвечал тот, — тех, что перевозят зерно на быках за счет правительства или частных лиц. В этом качестве я раз двадцать поднялся и спустился по территориям Центральной и Северной Индии.

— Такие караваны до сих пор встречаются в этой части страны? — спросил инженер.

— Да, сударь, — ответил Калагани, — и я очень удивился бы, если бы в это время года не встретил партии банджаров на пути к северу.

— Ну что же, Калагани, — подытожил Банкс, — ваше отличное знание этих мест принесет нам пользу. Вместо того чтобы посещать большие города королевства Синд, мы поедем через деревни, а вы будете нашим проводником.

— Охотно, сударь, — ответил индиец тем холодным тоном, который был ему свойствен и к которому я никак не мог привыкнуть.

Потом он добавил:

— Хотите, я покажу общее направление, какого нужно придерживаться?

— Пожалуйста.

С этими словами Банкс разложил на столе карту с изображением этой части Индии, чтобы проверить точность сведений Калагани.

— Ничего нет проще, — ответил индиец. — Почти прямая линия приведет нас от железнодорожного пути на Дели к железной дороге на Бомбей, они соединяются в Аллахабаде. От станции Этавах, которую мы только что оставили, до границы Бандельканда встретится лишь одна река, которую придется преодолеть, — это Джамна, а от этой границы до гор Виндхья есть еще река — Бетва. В случае, если они обе выйдут из берегов из-за обильных дождей, плавучий поезд, я думаю, сумеет перебраться с одного берега на другой.