Ольга Елисеева - Нежная королева

-- При чем здесь это? -- королеву покоробил и его тон, и его полное непонимание происходящего. -- Два упрямых, лезущих напролом идиота! -- с презрением заявила она. -- Все, на что вы способны -- это лелеять свою тупую гордость. На которую к тому же никто и не посягает! -- Хельви встала и тоже собиралась выйти, но Харвей поймал ее за руку.

-- Тогда объяснитесь, потому что я не собираюсь выслушивать ваши гадости.

Она снова села, сердито глядя на мужа.

-- Сегодня мы нарушили давно сложившуюся и хорошо продуманную систему равновесия сил в стране. -- сказала королева. -- Дерлок как командир горских отрядов был одним из ее важных звеньев. Мы даже не можем предугадать всех последствий, которые повлечет его уход. Потеря контроля над кланами -- наименьшее из них.

Харвей потер подбородок.

-- Думаешь, он сумеет разжечь новое восстание? -- честно говоря, консорт слабо верил в подобную возможность.

Но Хельви держалась другого мнения.

-- Там ничего не надо разжигать. -- сказала она. -- Просто убрать руку, которая их сдерживает, и этого будет достаточно. А Дерлок, как ты слышал, намерен уехать. Не думаю, чтоб в горы. Теперь, когда он перестал быть фаворитом, там его могут встретить еще большими издевательствами, чем при дворе.

-- Скоты. -- не удержался Харвей.

-- Скорее всего он отправится в свое поместье здесь, в Гранаре. -- не обратив на замечание мужа особого внимания, продолжала Хельви. -- И устранится там от дел. А это значит... -- она помедлила, -- это значит, что кланы наверху почувствуют слабину. И хуже всего то, что мы практически ничего не можем поделать. -- королева покусала губы. -- Второго такого, как Дерлок, в горах нет.

-- Будем надеяться на лучшее. -- Харвей мягко обнял ее сзади за плечи. -- Я же не мог отдать тебя ему. Даже ради всех горцев мира.

Хельви прижалась щекой к его ладони.

-- Конечно, нет, милый. -- она устало улыбнулась. -- Произошло то, что должно было произойти. Рано или поздно. Иди спать. Я немного еще посижу и приду.

Деми не стал возражать, прекрасно понимая, что королеве надо побыть одной.

Наутро стало известно, что лорд Босуорт, дав перевязать себе раны и отдохнув, отправился в свое поместье Ласточкин Утес у моря. Удивленным друзьям он сообщил, что больше не командует отрядами гранарских горцев, слагает с себя все должности и намерен остаток жизни посвятить пчеловодству.

Рассказывая об этом королеве, Мак-Даган то и дело бросал мрачные взгляды в сторону консорта, стоявшего рядом с Хельви.

-- Никто его не лишал команды. -- спокойно сказала женщина. -- Не отнимал титулов и должностей. Попробуйте понять его, Мак-Даган. Ему сейчас трудно при дворе, хотя для меня он остается самым дорогим другом, и я всегда рада его видеть.

-- Да, люди злы. -- согласился заместитель Босуорта, временно принявший на себя его полномочия по управлению горскими отрядами. -- Для многих отъезд лорда Дерлока -- настоящий праздник. -- он снова посмотрел на Деми.

-- Ты ошибаешься, Йен. -- покачала головой королева. -- Не для нас во всяком случае. Я очень хочу, чтоб твой командир поскорее вернулся. И, -она не сдержала улыбку, -- зная Дерлока, скажу, что его любовь к пчелам не продлится долго.

Мак-Даган хмыкнул. Он-то был уверен в том же самом, но со своей стороны не поручился бы, что, когда Босуорт охладеет к тихим сельским радостям, он вернется ко двору, а не поедет в горы.

Вчера, пока Дерлоку перевязывали раны, он нес такое, от чего волосы вставали дыбом. О кланах, которые только и ждут удобного момента, чтоб снова напасть на долины. О том, что лично он легко мог бы поднять мятеж в горах, но пока не хочет... А под конец напрямую спросил, готовы ли его верные соратники, разжиревшие в теплом Гранаре, вновь уйти в горы?

Тут Мак-Даган не выдержал и высказал Босуортувсе, что давно думал, глядя на его выходки последнего времени.

-- Попридержи узду, Дерлок! Сам себя загонишь. -- заявил Йен. -- У королевы есть муж, что странного, что она с ним живет? Если между тобой и ее величеством что-то и было, то это только твое дело. Разве мы служим Гранару, потому что ты спишь с его хозяйкой? Вспомни, что ты говорил нам, когда мы спускались с гор: нас ждет земля, мы едим сражаться за равные права горцев и других сальвских племен, мы такие же гранарцы, как и они, у нас общий враг. Мы тебе верили. До сих пор ты не обманывал нас. Возьми себя в руки.

-- Если я проглочу эту обиду, -- мрачно сказал Босуорт, -- она решит, что со мной можно делать все, что угодно. Я не могу остаться. Кто со мной?

Но желающих не нашлось. Горцы любили своего командира, однако сейчас склонны были скорее согласиться с Мак-Даганом, чем с ним.

-- Мы готовы сопроводить тебя, куда ты пожелаешь, -- сказал Йен, -Но службу не оставим. И ради чего? Снова скитаться по горам, как разбойники? Нападать на ничего не сделавших нам людей, ради куска хлеба? Голодать?

-- Конвой мне не нужен. -- презрительно бросил Босуорт. -- Когда сальвы здесь в Гранаре скрутят вас в бараний рог, вы еще пожалеете обо мне. Предатели.

Он уехал, оставив бывших товарищей в тягостном раздумье и породив в их сердцах недоверие к королеве. Будет ли она без Босуорта по прежнему милостива к горцам? Не лишит ли их всех приобретенных прав?

По первому снегу гранарские войска, как и предупреждала Хельви, отправились к границе с Западной Сальвой, чтоб быть готовыми в любой момент прийти на помощь восставшим сородичам, если Дагмар начнет вырезать сальвов.

Деми вел армию в горные крепости и собирался поставить там на зимние квартиры. Впервые после свадьбы он посещал свои старые владения и к естественному чувству гордости примешивалась грусть. Слишком много тяжелых воспоминаний было связано с событиями полугодовой давности, когда герцог потерял большую часть своих наследственных земель.

Королева выехала проводить мужа за городскую стену. Ее присутствие явно ободряло южногранарских рыцарей, кричавших "ура!" Но у Харвея, первый раз увидевшего жену в доспехах, сердце сжалось от боли. Она носила свои простые латы без украшений не так, как большинство женщин носит мужскую одежду -- щеголевато и с легким вызовом. А буднично, словно стоптанные домашние туфли.

Привычно вскочив в седло, Хельви не воспользовалась даже подставленной рукой д' Орсини. Кажется, сейчас ей было все равно, как она выглядит. "Приравняй десять лет войны к десяти годам в поле", -- вспомнил Харвей ее слова. Нет, он больше никогда не допустит, чтоб она еще хоть год, хоть день...

Деми все еще стоял на земле, глядя на королеву снизу вверх, и вдруг, понял, какого цвета на самом деле ее глаза -- вороненая сталь с синим отливом, как у доспехов. По-норлунгски русые волосы Хельви сейчас казались особенно светлыми, на фоне черного нагрудника.