Василий Криптонов - Ты можешь идти один

— Рассказать дальше? — спросил я. — Вы вместе уже пять лет. За это время чувства, если они и были, утихли. И вдруг ты узнаешь, что я приеду на встречу. Рассказав свою историю, ты хотела сказать: «Забери меня!»

В ее взгляде появился испуг. «Откуда ты знаешь?» — спрашивал этот взгляд.

— И вот, я возвращаюсь к началу. Ответь на вопрос: есть ли в этом смысл? Разрушать семью, лишать девочку отца?

— Мы можем уехать без нее! — Маша повысила голос, выкладывая свой единственный козырь. — Он… он любит ее и будет хорошо о ней заботиться, а мы…

Я не задумывался. Просто размахнулся и ударил ее по щеке. Маша упала на колени, зажав ладонью место удара, и тихонько заскулила.

— У меня тогда мало что было, но я всем этим пожертвовал ради того, чтобы выиграть для тебя время, — сказал я. — За это мне пришлось расплачиваться двумя годами ада. Теперь ты говоришь, что все это напрасно. Что я должен был позволить тебе сделать аборт. Знаешь, лучше бы ты не подходила. Так я, по крайней мере, сохранил бы уважение к тебе.

Я не слушал того, что она говорила в ответ. Просто сел в уютное кожаное кресло, запустил двигатель и поехал прочь. В зеркало заднего вида я посмотрел только когда выехал на дорогу. Впереди и сзади дорога была свободна.

Перед отъездом я должен был повидать еще одного человека, которого ничто не могло сломать или переменить. Я подъехал к дому Элеоноры уже почти ночью и сбросил ей сообщение на телефон. Две минуты спустя запищал электронный замок, и на улицу вышла девушка. Я мигнул фарами.

— Димка! Офигеть можно! — воскликнула Эля, сев рядом со мной.

Я не успел сказать и слова, как она буквально впилась поцелуем в мои губы. На несколько секунд я перенесся в тот осенний вечер, когда началось наше знакомство. Я позволил себе раствориться в этом воспоминании и обнял свою безумную подругу.

— Извини, не сдержалась! — хихикнула Эля, отстраняясь от меня. — Просто соскучилась ужасно! Пропал совсем, столько лет ни слуху, ни духу!

Я смотрел на нее и не знал, что сказать. Из худенькой четырнадцатилетней девчонки она превратилась в невероятно красивую девушку.

— Ты без оружия? — спросил я.

— Чего? Зачем это мне оружие? Что, опять вляпался в какой-то трэш?

— Нет. Просто интересно, как ты отбиваешься от кавалеров.

Она рассмеялась своим неповторимым звонким, заливистым смехом.

— Не нужно мне оружия, Димочка! Я, если надо, могу глаза любому выколупать, ты-то знаешь!

— О, да, помню! — улыбнулся я.

— Ну, давай, рассказывай! — потребовала Эля.

Я в общих чертах рассказал ей о своей жизни. Эля слушала внимательно, кивала, держала меня за руку.

— Виделся с ней сегодня? — только и спросила она, когда я закончил говорить.

— Да…

— Совсем все плохо?

— Хуже не придумаешь.

— Ясно… Ну и черт с ней! Правда ведь?

Я кивнул.

— Дальше-то чего делать думаешь?

Я помолчал, барабаня пальцами по рулевому колесу.

— У меня осталось два старых долга, которые необходимо вернуть. А потом я вернусь и буду жить здесь. Будешь ждать?

— Ну, я, вообще-то, учусь в Новосибирске. — Эля потерла лоб рукой. — Сейчас тут на каникулах просто. Два года осталось. Потом, наверное, вернусь сюда. Не люблю больших городов. Суета бесконечная.

— Я думал, ты любишь суету.

— Люблю создавать суету. А крутиться, как белка в колесе — это уж избави господи. Нет-нет, сейчас точно решила — вернусь! Встречаемся через два года?

— Мне понадобится больше двух лет. Может быть, еще лет пять или шесть, а то и больше. Может, и вся жизнь.

— Ну и ладно. Все равно дождусь.

Я посмотрел ей в глаза в некотором замешательстве. Правильно ли мы друг друга понимаем?

— Дождусь вас обоих, тебя и ее! — закатила глаза Эля. — Господи, Димка, мне кажется, мы еще тогда определились, что парочка из нас получится так себе! Убери этот дурацкий взгляд, я тебя умоляю!

— Извини, — улыбнулся я. — Показалось.

— Креститься, значит, надо. Я, конечно, не гарантирую, что как-нибудь мы не проснемся с похмелья голые в одной постели, но готовить тебе завтрак и стирать носки я точно не собираюсь. У меня своя личная жизнь!

На прощание мы еще раз поцеловались, чуть более целомудренно, чем при встрече.

— Спасибо тебе, Эля, — сказал я, когда она уже вышла из машины.

— За что это? — Она наклонилась к открытому окошку.

— Просто за то, что ты есть. Будь всегда, хорошо?

— Это я запросто!

Она подмигнула мне, засмеялась и убежала, оставив в салоне смешанный запах духов и сигарет.

Я поехал к родителям. Утром нужно было отправляться в обратный путь, навстречу судьбе.

Три ночи подряд я провел перед входом в клуб, вглядываясь в смеющиеся лица девушек. И лишь на четвертую ночь увидел ее. Она шла в компании четырех парней. Один из них держал ее под руку, трое остальных плелись следом, курили и плевались. Я вышел из машины.

— Жанна! — позвал я.

Она обернулась. Нахмурилась, глядя на меня. Потом ее брови взлетели вверх, приоткрылся рот.

— Это что за хмырь? — спросил ее кавалер. Не дождавшись ответа, он обратился ко мне:

— Э, тебе чего надо?

Я смотрел на Жанну, не замечая больше ничего и никого. После стольких лет она умудрилась стать еще красивее. Высокая, стройная, с безупречной прической. Ее лицо я помнил с точностью до последней веснушки. Столько раз она являлась ко мне во снах!

— Один шаг, вот и все. — Я протянул руку. — Я заберу тебя отсюда.

Она не пошевелилась. Просто стояла и смотрела на меня. Выражение удивления на лице сменилось сомнением.

— Ну, ты, блин, попал! — сказал ее ухажер, приближаясь ко мне. — Совсем страх потерял, что ли?

Удар был сильным. Мне даже показалось, что сломана челюсть, но обошлось. Я упал на капот своей машины и тут же встал. Смотрел на Жанну, а она — на меня.

— Мало, что ли? Сейчас еще получишь! Пацаны, месим его!

Это был детский лепет по сравнению с тем, что мне пришлось пережить в армии. Нос они мне все же сломали, разбили губы, пытались заламывать руки, били ногами в живот и по лицу, пока я лежал на асфальте. Но я вставал снова и снова. Вставал и смотрел на нее, в ожидании.

— Да когда ж ты сдохнешь-то уже! — взвизгнул кто-то, и на меня обрушилась новая серия ударов. Не зрением, а каким-то шестым чувством я увидел, что кто-то вытащил нож. Что ж, возможно, придется умереть. Я улыбнулся Жанне, которая плакала, глядя на меня. И тут она сделала шаг. Вперед, ко мне.

— Хватит! — крикнула она. Голос стал чуть грубее, чем я помнил. Но я был рад его слышать. Словно прекрасная музыка зазвучала, перекрывая гулкие ритмы, вырывающиеся из недр клуба.