Сэнди Митчелл - За Императора!

Я начал аккуратно снимать с него покореженный шлем.

— Не очень, — сказал я, с удивительной для меня самого заботой в голосе. Крови было много, но раны были поверхностными. В основном. Из одной же вытекала не кровь, а прозрачная жидкость. — Думаю, у него проломлен череп.

— Кажется, ты прав. — Она принялась умело оказывать ему первую помощь. — Лучше бы вызвать медиков.

Проклиная себя за глупость, я активировал свой вокс. Теперь, когда мы вернулись на поверхность, я мог передать сообщение Кастин. К моему удивлению, командные каналы оказались забиты переговорами, и я обернулся к Эмберли, сглотнув горькую слюну.

— Мы опоздали, — сказал я. — Похоже, война уже началась.

— Значит, нам нужно ее остановить, — отметила она очевидное, не отвлекаясь от Юргена.

В тот момент, все еще не осознавая его важность, я был просто благодарен ей за заботу о благополучии моего помощника и дивился ее неутомимому оптимизму. Если и есть человек, которому под силу в одиночку остановить войну, то это она.

Я что-то начал говорить ей, когда стена взорвалась, уничтожив остатки элегантного убранства и осыпав меня градом щебня и пылью.

— Какого черта… — начал я, шаря вокруг в поисках своего лазерного пистолета.

Мне удалось ухватить его, когда сквозь разлом ворвалась толпа народу с лазерными ружьями наперевес. За их спинами, как отстраненно заметил я, зеленел ухоженный садик, которому недолго было оставаться таким. Узнав гвардейцев, я снова выронил пистолет.

— Не двигаться! — гавкнул знакомый голос, и тут же в нем появились нотки изумления. — Комиссар? Это вы?

— На данный момент я даже в этом не уверен, — сказал я.

Кастин окинула долгим, испытующим взором меня, потом растрепанную Эмберли; перевела взгляд дальше, на распростертые тела Юргена и губернатора.

Я кивнул на своего помощника:

— Ему нужна медицинская помощь.

И тут ноги почему-то отказались держать меня.

Кастин молча выслушала наш рассказ, по крайней мере, ту его часть, которую Эмберли решила ей доверить, а я только кивал, поддакивал и между делом пытался раздобыть самую большую кружку чаю, какую только можно найти. Вы можете подумать, что это не та вещь, которую легко можно найти на поле боя, но ведь речь идет о вальхалльцах, и мне не потребовалось много времени, чтобы отыскать стрелковую команду, которая, едва отступила непосредственная угроза, принялась заваривать листья танна.

Броклау носился вокруг, как и положено хорошему заместителю командира, отряжая солдат охранять периметр и зачищать туннели под тем, что осталось от дворца. Я, как только убедился, что Юрген вне опасности и направлен к медикам, отдался возможности насладиться теплом солнца на лице и ошеломительным осознанием того, что вопреки всему снова выжил.

— Никаких сомнений, — ответила Эмберли. — Тело уже является достаточным доказательством. Грис был гибридным генокрадом и убил посла, пытаясь развязать войну. Все смерти и разрушения в городе были лишь частью этого же плана.

— Милосердный Император! — потрясенно выдохнула Кастин. — Его собственные сограждане, и он приносил их в жертву тысячами… Ублюдок.

— Его согражданами были генокрады, — сказал я. — Остальные — люди, тау, круты — никогда не были для него чем-то большим, нежели будущей пищей для роя тиранидов.

— Именно так. — Эмберли помрачнела, но скоро знакомая беззаботная улыбка снова вернулась на ее лицо; правда, как мне показалось, не без труда. — И если бы наша разведывательная операция потерпела неудачу, сейчас все катилось бы в тартарары.

— И все еще может туда покатиться, — сказал я, указывая на массивные фигуры Дредноутов тау, расположившихся по периметру, и округлые машины, парящие над газонами.

Из машин начинали высаживаться солдаты тау, подозрительно оглядывая наших, но, по крайней мере, пока, две армии друг на друга не бросались.

— Можем ли мы доверять им теперь, когда у нас не стало общего врага?

— Временно, — заметила Эмберли.

Она, возможно, добавила бы что-то еще, но тут раздался крик откуда-то из руин дворца.

— Они нашли выживших!

Кастин поспешила туда, где из развалин появилась маленькая группка.

Мы с Эмберли обменялись быстрыми взглядами, между нами, как грозовой разряд, проскочило оставшееся невысказанным подозрение, и мы поспешили за полковником. Теперь, оказавшись в безопасности, я чувствовал, как истощение сил просто обрушилось на меня, подобно лавине. Стараясь не отставать от инквизитора, я уговаривал свои ноги не подгибаться.

Раньше, чем добрался до места, я заметил рыжие волосы, поэтому для меня не стало сюрпризом, что команда зачистки (один из отрядов взвода Суллы, как мне помнится) расступилась, пропустив меня к Веладе и Холенби. Они держались за руки, будто влюбленные подростки, заботливо опекаемые обнаружившими их бойцами. Не будет преувеличением сказать, что выглядели они чертовски плохо: форма была разорвана в клочья, из-под повязок, которые санитар наложил на самые серьезные раны, сочилась кровь, но этого, я думаю, стоило ожидать. Холенби уставился на меня в беспомощном замешательстве.

— Где вы нашли их? — спросил я сержанта.

— Внизу, в туннелях, сэр. Лейтенант Сулла приказала нам рассредоточиться и взять под охрану подземный периметр, а они были где-то в полукломе от выхода. Похоже, пережили чертовски тяжелый бой.

— Веладе? — мягко спросил я. Она обернулась ко мне, но ее взгляд блуждал. — Что с вами было?

— Сэр? — Она нахмурила брови. — Мы сражались. Томас и я.

— Они были повсюду, — сообщил Холенби бесцветным голосом. — Потом рухнул потолок, и мы оказались отрезаны от остальных. Так что мы прорывались на поверхность.

— Ясно, — сказал я, склоняя голову и бросая взгляд на Эмберли.

Инквизитора одолевали те же сомнения, что и меня. Я вынул свой лазерный пистолет и, прежде чем кто-нибудь смог что-либо сделать, прострелил спасенным головы.

— Какого черта?!. — выкрикнула Кастин, инстинктивно потянувшись к своему болт-пистолету, прежде чем здравый смысл взял верх.

Она яростно сверлила меня взглядом, сжав челюсти, тогда как окружающие солдаты замерли в шоке, гневе и растерянности, все эти чувства ясно отражались на их лицах. Внезапно меня, в который уже раз, посетило дежа-вю — непрошеное воспоминание о бунте в столовой на борту «Праведного гнева». На мгновение я почувствовал себя неуверенно, словно совершил ужасную ошибку, поэтому снова кинул взгляд на Эмберли, ища оправдания своему поступку.

Инквизитор кивнула, и я почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, если я и ошибался, то не один. Это мало помогло бы восстановлению боевого духа полка, но я хотя бы не оказался в дураках.