Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский
– Ты был в Париже!?
– Да, там я провел целый день. И понял, почему многие любят этот город.
– Париж … Мы с Марго были там … так давно …
– Я обещаю тебе, что мы с тобой побываем в Париже.
ГРИША РИСУЕТ
– Неужели это Гриша? Радуйтесь, люди, нас посетил …
– Кончай, Димка! Вот трепач!
– Гришка, привет!
– Здравствуй, Гришенька!
– Привет нашему таланту!
– Здравствуйте, милые девчонки.
Обнявшись с болтливым Димкой Гриша прошелся между мольбертами.
Дотронулся до плеча бледной узколицей девушки.
– Анечка, здравствуй. Я подойду.
Девушка благодарно улыбнулась Грише.
– Доброе утро, будущие гении!
В студию вошел профессор Василевский и сразу заметил Гришу.
– Чем вызвано столь радостное для нас событие? Нас посетил сам Свиридов!
– Здравствуйте, Генрих Савельевич. И вы туда же …
– Не сердитесь, Гриша. Просто все мы рады вас видеть. Ведь это бывает не часто …
Профессор прошел между мольбертами, рассматривая работу студийцев.
– Сегодня мы с вами должны завершить наш труд. Продолжаем работу. Григорий Анатольевич в свободном полете, как обычно …
И профессор стал присаживаться к рисующим студийцам, обсуждать их работу, вносить коррективы.
А Гриша стал обходить мольберты по другому маршруту, чтобы не столкнуться с профессором, разглядывая рисунки на мольбертах и поглядывая на предложенную для рисования композицию.
Предметы, составляющие эту композицию, были просты, но их расположение вызывало у рисующих затруднения из-за частичного экранирования одного предмета другим. Гриша сразу подметил эту особенность композиции и для себя мысленно разъединил предметы.
Так он добрался до мольберта девушки Анечки и увидел, что именно экранирование предметов затрудняет процесс ее рисования.
– Ты видишь – у меня ничего не получается … Они налезают друг на друга …
– А это ничего, что они налезают. Смотри.
Гриша наложил на мольберт чистый листок бумаги и стал набрасывать рисунок.
– Смотри, я сперва изображаю все предметы так, как будто они стоят отдельно и друг другу не мешают. Видишь? А теперь я спрятал нижнюю часть вазочки за книгой. Видишь? Нижняя часть вазочки просто спряталась, она никуда не исчезла…
Гриша встал позади Анечки и положил руку ей на плечо, а другой рукой с карандашом показывал ей прием частичной экранировки.
И Анечка никак не среагировала на руку Гриши, и соседи за соседними мольбертами переглянулись – Анечка очень настороженно воспринимала любые прикосновения. Она считала себя некрасивой и обделенной вниманием мальчиков, а поэтому была всегда настороже.
А Гриша предложил Анечке нарисовать ее портрет одной из первых – после рисунка Лены в самый первый день – и они остались в студии. Анечка была благодарна Грише уже за одно его предложение, села на стул на возвышенности и стала расстегивать блузку.
– Ты не вздумай раздеваться. Тут слишком прохладно. Это я потом как-нибудь нарисую, хорошо?
Анечка с облегчением застегнула пуговки и села поудобнее. А Гриша стал с ней разговаривать, и они долго разговаривали. Анечка спохватилась:
– А что же ты не рисуешь?
– Вот теперь можно и порисовать … Только ты не подглядывай!
Лист с несколькими вариантами рисунка Гриша отдал Анечке, а на мольберте оставил портрет в крупном масштабе. Этим портретом наутро любовались студийцы, девушки ревниво поглядывали на Анечку, а профессор поставил Грише положительную оценку – их было у профессора всего две: посредственно и хорошо. Он поставил Грише оценку несуществующую – хорошо с двумя плюсами.
– Профессор, а почему ему два плюса? Разве мало одного?
– Один плюс за качество рисунка, а второй – за проникновение в душу модели. Он ее не приукрашивает, а она красива и вполне узнаваема. Попробуйте сделать так, как сделал Гриша.
А теперь Гриша наглядно и легко показал Анечке приемы построения такого на вид простого рисунка со скрытыми сложностями в композиции. И попался профессору.
– Так, кто тут отбирает у меня хлеб? Гриша? И как он вам объяснил прием преодоления сложности многослойной композиции? Рассказывайте!
Анечка довольно связно рассказала и показала то, что объяснял ей Гриша.
– Григорий Анатольевич, кто вас этому научил?
– Вы, Генрих Савельевич. Больше некому …
– А не могли бы вы … Не могли бы вы нарисовать эту композицию сзади, со стороны задника. Не переставляя и не заходя сзади?
– Почему бы и нет … Сейчас.
Все сгрудились за спиной у Гриши.
Он рисовал сейчас не в своей обычной манере – четкие, не требующие последующей корректировки, линии. Нет, он наносил легкие линии наброска, и предметы на рисунке казались прозрачными. А потом он прорисовывал видимые линии и легко убирал невидимые.
И композиция «наоборот», со стороны задника, появилась на его мольберте.
– Я думаю, это выглядит вот так, профессор.
– Только не объясняйте, как вы это сделали! Пусть все наши будущие гении сами догадаются и расскажут мне об этом! Итак, кто первый?..
РАЗНЫЕ РАЗНОСТИ
ГОСТЬ
Пискнул зуммер прямого телефона.
– Свиридов.
– С вами будет говорить Президент.
– Здравствуйте, Анатолий Иванович.
– Здравствуйте, Владимир Владимирович. Слушаю вас.
– Ваше приглашение в гости не отменяется?
– Никоим образом. Ждем вас в любое удобное для вас время.
– Я планирую посетить вас сегодня после двух часов дня. Примете?
– С большой радостью, Владимир Владимирович! Приезжайте!
– До встречи.
Сразу после этого разговора Свиридов снял трубку внутреннего телефона.
– Полковник Гнедаш!
– Доброе утро, Василий Андреевич.
– Доброе утро, Анатолий Иванович. Слушаю вас.
– Объявите боевую тревогу по номеру ноль один. Закройте периметр. По регламенту полный ввод положения тревоги два часа. О выполнении доложите.
– Слушаюсь, товарищ командующий! Боевая тревога номер ноль один, по выполнении доложить!
– Выполняйте.
– Тонечка, у нас сегодня гость. Нет, готовить ничего не нужно. Оденьтесь с детьми, возможно гость прибудет с женой. Ты поняла?
– Я поняла тебя, Толя! Все сделаем! Приготовить цветы?
– На всякий случай приготовь. И мой серый костюм.
К двум часам все приготовления были закончены.
Около взлетной полосы аэродрома стояли парадные автомобили, периметр ЗАТО был наглухо закрыт, а по территории прогуливались офицеры в штатском.
Сперва поступило сообщение о предстоящей посадке, затем в небе прошли два боевых вертолета, а затем на посадку пошли два совершенно
