Человеческая оболчка (СИ) - Котаев Алексей

— Да.

— Эй, Седой! Она не запускается! — крикнул один из налетчиков, что ковырялся в машине.

— Сломана что ли?

— Нет. Топливо кончилось.

— Бывает, бывает, — потирал подбородок старший, которого один из его бойцов назвал «Седым». — Дальше то как? Пешком.

— Почти. — Айзек сделал лицо из разряда: «может, я уже начну собирать свои вещи?». Налетчик понял жест и махнул ему рукой.

— Далеко ты?

— До следующей башни.

— Далекооо. Справишься хоть?

— Хотите помочь?

— Ни в коем случае, — рассмеялся Седой. — Поможем на обратном пути. Ты только возвращайся на другой машине, желательно — заправленной.

— Договорились.

— Айзек! — Ханна дернула его за рукав. — Ты уверен? Мы точно отдаем им машину? Может попросим топливо?

— Думаешь, они его нам дадут?

— Да, девочка, думаешь, мы дадим его вам?

— Ну, вы же неплохие люди! Могли бы помочь! Мы бы отдали вам чего-нибудь?

— Девочка! Не путай! Зачем нам выменивать у вас что-то, если мы можем это просто забрать? — все вокруг начали согласно кивать головами. Даже Айзек был в их числе.

— Мы, считай, еще хорошо отделались, — Айзек наклонился к уху Ханны, пытаясь говорить шепотом, который и так все слышали. — В любом случае мы бы ее бросили, и уж лучше тут. Она им пригодится.

— А парень дело говорит! Ты бы слушалась его, уж он то знает толк в торговле своей жизнью. Не в первой, небось.

Айзек пожал плечами и направился к задним дверям. Резко сдав назад, снегоход упал на снег, отломив теперь еще и передние пластиковые крылья. Мужики смеялись над таким небрежным отношением, но продолжали наблюдать со стороны. Айзек достал брезент из машины и кинул его на снег, позади своего снегохода. Рюкзаки, аккумулятор, еда, разные припасы, даже капкан. Он все скидал в мешок. Протянув провода до снегохода, он подцепил дополнительную емкость и замотал мешок прочной веревкой, на которой раньше держался капкан.

Прицепив все это к своей технике, он вновь проверил, не натянуты ли провода, опасаясь их обрыва. Впереди была долгая дорога, и парень не знал, сколько протянет родной аккумулятор. Но чем дольше, тем лучше. Идти вперед пешком будет не просто. Осмотрев свою одежду, он поддел под рукавицы еще и теплые варежки, понимая, что ехать будет очень холодно, и посоветовал Ханне сделать то же самое. Девушка не растерялась, она тут же отрегулировала маску, натянула шарф еще крепче, чем он сидел, и уселась на снегоход, перекинув через себя лук и колчан, что придавили ее плащ, который развивался на оставшемся от бури ветру.

Айзек повернул ключ и лампочки на приборной панели загорелись.

— Ну что, готов пацан? — седой поймал кивок от Айзека. — Тогда вали!

Налетчик поднял карабин вверх и сделал выстрел. Айзек тронулся, озадачено мотая головой. Бандиты и так живут впроголодь, а этот еще и патроны тратит по пустякам. Их Айзеку было не понять. Эти парни шиковали при любой удобной возможности. Караваны захватить они не могли, поэтому раздевали случайных путников, стараясь свозить все свое добро, видимо, в это место. Спустя долгое время выходцы из этого поселения начали основывать маленькие деревеньки, в разных частях этих мест, какие-то даже стали независимы от родного города. Все выживали как могли, и эти люди не исключение.

— Айзек, а почему лес священный? — пыталась перекричать встречный ветер Ханна.

— Понятия не имею. Мне без разницы.

— Ты так просто отдал им машину, мне даже немного грустно, — причитала девушка.

— Будешь радоваться, когда этот маньяк Хайле задержится тут в поисках меня. Возможно и тебя.

— Аааааа. Поняла, поняла!

Ханна обхватила парня так, чтобы не свались с этой странной техники. Она никогда в жизни не ездила на снегоходе, и, по сравнению с большой и громоздкой машиной, казалось, будто снегоход едет намного быстрее.

— Слушай, Айзек. А что мы будем делать потом? Как обратно-то возвращаться?

— Не знаю. Я так далеко не продумывал, — соврал Айзек. Он точно знал, что будет делать в любом из исходов этого путешествия.

Айзек грел на груди единственную пулю, что подходила для его оружия. Он берег ее, несмотря на то, что была возможность патрон уже и потратить. В Яме, или же в лесу при нападении собаки. Он сдержался и выждал. Теперь он думал лишь о том, как бы ему хватило сил добраться до этого маньяка, Хайле, и пристрелить его.

В голове так и рисовались картины, как Айзек заходит в беспроглядно темную комнату, в которой живет этот ублюдок. Прямо посреди Ред Вотера, рядом с домом Оккера, например, в самом центре, куда было бы не так просто попасть. Айзек так и видел, как стоит над кроватью этого мерзавца, направив на него пистолет. Чутье разбудит Хайле, но будет уже поздно. Айзек сделает самый громкий выстрел в своей жизни, чтобы каждая сволочь в этом поганом городе знала, что такая мразь как Хайле — мертва. Айзек красочно представлял все, и кровь внутри закипала. Он винил себя в множестве смертей, но устав от этого решил разделить свою ношу с Уиллисом.

Айзек лишь отвечал Ханне на ее тяжелый вопрос приятной ложью. — Может, останемся там, пахать теплую землю. Найдем зверей, что можно пасти. Когда-нибудь придут люди, и мы больше не будем одни.

— А с чего ты решил, что пришедшие тебя не убьют?

— Прикинусь богом. Скажу, что мир остынет, если умру. Что передам эту силу следующим поколениям.

— Поколениям… а ты все продумал.

— Не сильно то и продумал.

— А дети будут?

Айзек покраснел под маской, представляя себе Ханну, что держит малыша на руках. Парень принял это на свой счет. — Будут…

Глава 28

Дорога, что кажется нескончаемой

Снегоход проехал ровно пять дней. Удивительные, невероятно емкие аккумуляторы тянули до последнего, даже на самом конце их изношенных сил они проворачивали привод, еле-еле волоча по снегу технику. Теперь это далеко позади. Снегоход, машина, некоторые вещи. Все осталось позади. Вместе с прогнившими людьми, что живут в тех вонючих городах. Вместе с трупами, что оставлял за собой Айзек. Вместе с надеждами на спокойную жизнь Ханны.

Девушка шла с трудом, еле поднимая ноги. Три дня пути и постоянные привалы. Кровь от мозолей и стоптанных ног. Айзек перематывал бинты одни за другими, в надежде хоть как-то облегчить страдания спутницы. Ее стопы жутко болели и идти приходилось в пол силы. При каждом удобном случае, парень делал остановку, разводил костер, занавесив его брезентом и бросал свой тяжелый рюкзак, на котором девушка могла отдохнуть. Пока Ханна сладко спала — Айзек охотился. Когда Ханна просыпалась — Айзек шел дальше. Каждый раз, как Айзек грел воду в походном котелке, а потом мыл раненные стопы он думал, что наконец то он начал заботиться о девушке, а не наоборот.

— Айзек, как ты? — спрашивала Ханна у парня, что едва ли не валился с ног, неся тяжелую сумку на своих плечах, поверх которой был рюкзак с медикаментами. — Выглядишь хреного.

— Как ты это определила? — отшучивался парень, на лице которого была маска и шарф, не дающие абсолютно никакого представления о состоянии юноши.

— Айзек. Давай нормально отдохнем. Поставим твою палатку.

Парень тяжело вздохнул. — Ладно. Давай. Все равно пора посмотреть твои ноги.

— Говоришь, как извращенец.

На горизонте маячил лес, через который в итоге пришлось бы пробираться в любом из случаев. Потратив пол светового дня, ребята добрались до него, и Айзек без сил кинул свой мешок на снег.

— Я за хворостом. Скоро вернусь.

— Давай, я пока расчищу место для костра, — отвечала девушка, сидя на огромном рюкзаке, что носил на себе охотник.

Айзек ломал с деревьев самые мелкие веточки, которые мог найти, нося охапку за охапкой к лагерю. Среди высоких черных деревьев трудно было бы найти этих двоих, но Айзек все равно настоял забрести поглубже, так что Ханна теперь не могла любоваться красотами, ранее окружавшими ее. Всю дорогу она смотрела через затертое стекло маски, как солнце встает слева, а садиться далеко справа. Небо, горы, черные мертвые леса и белый снег. Она так и не привыкла ко всему этому, каждый раз любуясь, словно в первый.