Слепое пятно - Холл Остин

Всё это произошло быстрее мысли, неумолимо, неуловимо для глаз, а оттого и внушало нечто весьма похожее на ужас. Собравшиеся замерли в ожидании, едва дыша. Что же случится дальше?

Раздался резкий, дребезжащий щелчок, словно кто-то ударил по железному листу. А в следующее мгновение…

«Пятно» открылось человеческому взору!

Библиотека дома 288 по Чаттертон-Плэйс исчезла. Вместо нее люди с лестницы смотрели сверху вниз на «Пятно Жизни», что располагалось в безразмерном Храме Харадоса.

Он было именно таким, каким его описывал Чик — огромным, не поддающимся осознанию. Сквозь большие парадные двери было видно весь народ Томалии, собравшийся снаружи, исполненный благоговения, точно в ожидании трубного гласа.

Над толпой, высоко на противоположной стене виднелся чудовищных размеров Клеверный Лист Харадоса: трехцветный и сияющий, будто жидкое пламя; он казался настолько живым, что становилось жутко.

В это мгновение по залу пробежала рябь волнения. Руки взмыли вверх — все как один показывали на помост. Они тоже смотрели в «пятно». А затем бесчисленная масса пришла в движение. Она пошла волнами, поднялась, бросилась к центру. Стражи оказались оттеснены к Барам, Бары — к охраняемой Рамдами лестнице. Людскому наводнению ничто не могло противостоять. Оно стремилось вперед и вверх, сметая все на своем пути.

Непосредственно на переднем плане находился белый камень. В его центре стояла Куин — она пригнулась к земле, шерсть встала дыбом. Рядом с ней опустился на одно колено, словно в ожидании сигнала, Гарри Вендел. Возле него была Нервина, она поддерживала Арадну, пока та приходила в чувство. А впереди всех виднелась мощная фигура Хобарта Фентона, стоявшего на верхней площадке лестницы; он был готов схватиться с первым, кто поднимется туда же.

Но что было важнее всего — там стоял сам доктор. Он был рядом с Нервиной, а в руке держал портфель с бесценными сведениями. Он смотрел сквозь «пятно» и подавал какие-то знаки Уотсону, в ответ на которые тот бросился к границе невидимого круга.

Что-то пошло не так. «Пятно» открылось не полностью. Сквозь него проходило только изображение.

Однако времени уже не было. По лестнице поднимались Бары, возглавлявшие людей и подталкиваемые ими вперед. Впереди всех бежал Бар Сенестро, великолепный, как Александр.

Хобарт шагнул было вперед, дабы встретить его, но доктор велел ему остановиться.

Секунды, разделявшие смерть и спасение, истекали. И снова доктор подал знак Уотсону, но не раздалось ни звука. Уотсон застыл, колеблясь.

Куин вскочила на лапы. Тут Сенестро, обогнавший остальных и увернувшийся от Хобарта, взбежал на помост.

На стенах храма проступал Лист Харадоса, точно зловещее пламя. Он пульсировал и дрожал, как живой. Верхний лепесток — голубой — внезапно обернулся клокочущим пламенем.

Но Уотсон все еще ждал. Он не мог понять, чего хочет Холкомб.

Куин подождала, пока Сенестро ступит на помост. Тогда она припала к земле и прыгнула.

И это случилось! Молниеносным взмахом проворной ноги пылкий Бар пнул овчарку в бок. Удар застиг ее в прыжке, она опрокинулась назад и рухнула. Это было СВЯТОТАТСТВО! Даже Бары, шедшие за Сенестро, остановились в ужасе. К Четвероногому — священному даже для Харадоса — посмели прикоснуться! Неужели Сенестро уничтожил всё, что было сделано ради «Пятна Суда»? И что же теперь будет?

Фентон начал действовать. Он поймал Сенестро прежде, чем тот сумел восстановить равновесие, и мощным броском отправил его в полет обратно в сторону лестницы. Еще миг — и всё было кончено.

Следующая секунда стала последней. Ибо великий Лист Харадоса раскрылся. Зеленый и красный остались неподвижны, но из голубого ударил слепящий свет — мощное сияние, настолько яркое, что казалось плотным. Оно описало дугу по храму и коснулось ПРОРОЧЕСТВА. Пятно великолепного цвета блуждало по его завиткам, пока не достигло строк:

«Остерегайтесь же святотатства! Дабы я не забрал у вас все, что дал, и дабы не отдалился День — остерегайтесь Святотатства!»

Странный свет замер на мгновение, словно чтобы каждый из присутствующих миллионов мог прочитать. Потом он переместился на помост. Там он расширился, повис над стоявшими людьми, так что будто бы связал их вместе: Нервину с Гарри, Арадну с Хобартом. Никто из них не понимал, в чем дело — они просто подчинились порыву. Такова была судьба избранных и королев.

Свет остановился на докторе Холкомбе. А затем произошло нечто уж вовсе поразительное. Из пучка света — или, скорее, из того места, где он омывал белый камень — вышел человек; человек этот был весьма похож на Холкомба: с такой же бородой, такой же невысокий и добродушный.

Это был настоящий Харадос!

Профессор без колебаний шагнул вперед и встал рядом с ним. За ним последовали Хобарт и Арадна, Гарри и Нервина, и, наконец, отделившийся от группы Баров МакФерсон. Собравшаяся в храме толпа замерла в благоговейном ужасе.

Это длилось всего мгновение. Потом Харадос и все, кто был рядом с ним, пропали. А на белоснежном камне заплясало живое пламя в форме меча. Оно горело не дольше вздоха на том самом месте, где стояли исчезнувшие. А затем не стало и его.

Это был конец.

Однако же нет, еще не совсем. Ибо, когда той ночью «Слепое пятно» закрылось в доме 288 по Чаттертон-Плэйс, ему вторил глубокий, мерный раскат Колокола Харадоса.

Глава XLVIII

Необъяснимое

Будь этот отчет всего лишь порождением чьего-то воображения, отсутствие необъясненных пробелов привело бы все к ладной концовке. На самом же деле авторы настоящего должны прокомментировать следующее…

Неизвестно, почему Рамда Авек не смог явиться в решающий момент. Возможно, он мог бы все изменить. Мы можем лишь строить догадки; с тех пор о нем не было никаких вестей.

То же самое можно сказать и о Чике Уотсоне. Он исчез сразу же после того, как закрылось «пятно», сказав, что идет проведать Берту Холкомб. С того дня и до сегодня никаких его следов обнаружить не удалось. Без сомнений, читатель мог заметить объявления в газетах, призывающие сообщать властям о любом человеке, подходящим под описание Уотсона. Там же есть пометка, что Чику Уотсону следует обратиться за разрешением на вступление в брак.

Что касается двоих его друзей, Вендела и Фентона, а также Арадны, Нервины, МакФерсона и доктора, то они пропали бесследно, как из Томалии, так и с лица Земли. Один Харадос знает, что с ними.

Мадам Ле-Фабр, однако, считает, что может дать этому удовлетворительное объяснение. Вкратце ее теория такова:

— Есть только один способ изучить ПОТУСТОРОННЕЕ. И способ этот — смерть. Несмотря на то, что мы все глубоко впечатлены реальностью, описанной мистером Уотсоном, я глубоко убеждена, что он был не более чем духом, и все, что мы видели, было явлением призраков. Доктор Холкомб и все остальные просто перешли в другую плоскость. Мы больше никогда их не встретим. Они мертвы — тут не может быть иного объяснения. Они — призраки.

Предоставляя эту версию на суд публики строго так, как она была изложена, авторы настоящего считают себя вправе упомянуть и выводы, к которым пришел доктор Маллой и с которыми согласились доктора Хиггинс и Хансен, а также — с оговорками — профессор Герольд и мисс Кларк:

— В определенной степени и до определенного момента вполне возможно объяснить удивительный феномен «Слепого пятна» при помощи общеизвестных принципов психологии. Галлюцинации в таком объяснении сыграли бы немалую роль. Однако мы чувствуем, что увиденную нами лично часть Томалии нельзя полностью объяснить таким образом. Наши показания слишком точно совпадают, и мы не подвергались групповому гипнозу. Мы убеждены, что для полного разъяснения необходима новая гипотеза. Мы утверждаем, что увиденное нами не было иллюзией. Исходя из того, что нечто может быть либо реальным, либо нереальным, и третьего — то есть не относящегося ни к первому, ни ко второму — не дано, мы вынуждены настаивать на следующем: то, чему мы были свидетелями — РЕАЛЬНОСТЬ. Мы полны готовности принять любую теорию, которая сможет обосновать все факты, а не какую-либо их часть.