Постчеловек - Алексей Стацевич
— Передается? Серьезно? Значит, и связь между городами налажена?
Толстяк снова покачал головой:
— Как раз таки связи между городами действительно нет. Хоть где-то вам сказали правду, да? — засмеялся он. — Почему нет связи? Да все ради безопасности! Чтобы люди не связывались с друзьями и родственниками. А то мало ли что!
— Вы немного отошли от темы, — напомнил Костя. — За годы были построены тысячи небоскребов, связанных си-нитью…
— Да, точно, спасибо… В общем, как тебе известно, людей в конце концов просто одним днем загнали в легальные тюрьмы наподобие Северогорска, по-другому эти города и не назвать! Загнали под предлогом что все, солнца больше нет и находиться снаружи опасно для жизни. И вот теперь около миллиарда молодых и здоровых людей по всей планете трудится в кибернете на благо «золотого миллиона» и даже не подозревает об этом! Трудится и копит в локальных хранилищах просто неимоверные запасы си-энергии, которые потребуются для работы суперпродвинутых нейросетей будущего. Для разработки ЦБ-чипов.
Костя, казалось, не поверил ни единому слову. Или, по крайней мере, отнесся к новой информации довольно настороженно. «Все врут», — стучала мысль в его голове.
— Если все это правда… Тогда почему, когда нас везли в лабораторию, вокруг…
— … было темно и холодно? — закончил за него Федор Ильич.
— Да.
— Холодно… Но явно не минус двести градусов, верно?
Костя пожал плечами. Вряд ли он вообще мог себе представить, каково это — минус двести! Впрочем, как и минус двадцать. И даже минус два…
— Если ничего не путаю, то вдоль дороги тепловые пушки стоят, — рассеянно почесав лоб и стараясь вспомнить фразы, сказанные сопровождавшим их андроидом, пробормотал парень. — Или батареи… Что-то типа того.
— Тепловые пушки и батареи, говоришь, стояли? — незаметно заулыбался толстяк. — Тогда попробуй объяснить вот это.
Федор Ильич вполоборота повернулся к компьютеру и нажал на клавиатуре несколько кнопок. На стене в который раз появилась россыпь черных экранов. Спустя мгновение они вспыхнули, проецируя одно большое изображение.
— Воспоминания некоего человека, — со смешком пояснил Понтифик. — Сейчас поймешь. Смотри.
Костя уставился в экраны…
Звука нет, только картинка. Темные, мрачные тона. Грузовик. Точнее, кузов изнутри. Человек, чьими глазами показывается происходящее, осматривается вокруг. Полтора десятка незнакомых лиц. Испуганные, непонимающие глаза. По краям лавок — андроиды. Напротив сидит молодая пара, и Костя неожиданно узнает в закутанных в теплую одежду людях себя и Кэт… Грузовик заметно трясет на рыхлом снегу, и человек слегка подпрыгивает на месте — то ли от качки, то ли от нервов. Скачет и картинка.
Человек выглядывает на улицу через дырку в заднем борту кузова. Нависшие над дорогой фонари, будто специально изогнутые в сторону дороги, ослепляют, не давая рассмотреть, что находится дальше. Там, где дорога заканчивается и начинается «обочина Шредингера».
Внезапно человек вскакивает. Толкает возникшего на пути андроида и выпрыгивает из грузовика. Бежит.
Бежит недолго. Чувствуется — видится! — сильный удар в спину. Человек падает и утыкается лицом в снег. Затем переворачивается…
Действие на экране оборвалось.
— И? — не понял Костя.
— Не заметил?
— Нет.
— Хорошо, давай еще раз концовку.
Человек бежит. Удар в спину. Он падает. Переворачивается…
Картинка застыла на последнем кадре.
— И?
— Ну звезды, Константин! Звезды!
Костя прищурился и действительно едва-едва различил в небе сияющие точки.
— И что?
— Плохо в школе учился? Вроде же чип стоит, а знаний в голове… Звезды, Константин, не могут гореть на небе, если нет солнца! Они отражают его свет, и поэтому мы их видим!
Костя с удивлением посмотрел на толстяка, обдумывая услышанное.
— А вы, Федор Ильич, не такой умный, как кажетесь! Только без обид! — расхохотался он. — Сказанули же! Не видно звезд, потому что они отражают свет нашего солнца! Ха-ха-ха, насмешили!
Понтифик смутился. Замер. Было видно, что он ищет информацию в своем чипе.
— Кхм… да… что-то я ступил, — наконец признал он ошибку. — Значит, зря я готовил этот пример, искал подходящие кадры…
— Именно! Зря! — со злорадством подтвердил Костя, которому было приятно, что толстяк хоть где-то и на чем-то прокололся. — А вообще, вместо того, чтобы пытаться проводить эти непонятные… аллегории, можно было просто выпустить меня на улицу и показать, что есть что на самом деле! Если, конечно, вы не врете насчет катастрофы и того, что ее действительно не было.
— На улицу? — теперь рассмеялся уже Федор Ильич. — Нет, Константин, на улицу ты не выйдешь. Никто не выйдет. Никогда. Иначе я не достигну поставленной цели. Люди не должны ничего знать, они должны и дальше работать… Только теперь на мое благо. На меня!
Яковлеву надоело. Надоело слушать этого самодовольного и напыщенного во всех местах индюка. Надоело, что всю жизнь за него все решают вот такие сволочи, как Понтифик. Надоело быть безголосым тихоней.
— Значит, говоришь, я никогда не выйду на улицу? Говоришь, что я обязан всю жизнь впахивать на тебя?.. Хм… А знаешь что, Федя? — брезгливо процедил он. — А не пошел бы ты нахрен со всеми своими делами, спекуляциями, ложью, убийствами? Просто. Иди. Нахрен. Ты меня, сука, бесишь!
Парень угрожающе поднялся.
— Оу, звучит так, словно у меня неприятности! — усмехнулся Понтифик.
— Я думал что ты, Федя, нормальный человек! Что хочешь сделать жизнь людей лучше! А ты думаешь только о себе… о цифровом бессмертии!
— Ну-ну, не расплачься. — Федор Ильич тоже встал. — Ты такой смешной в своей беспомощной злости! А хочешь, еще тебя позлю? Представь, что мы с Катей после нашего бурного секса весело обсуждали, как ты знакомил ее…
— Заткнись, сука! Я не прощу тебе Кэт!
Костя с рыком прыгнул. Неловко выбросил вперед кулак, уже видя, как тот впечатывается в лицо ублюдка.
Понтифик одним шагом ушел в сторону от удара и ладонью подтолкнул проскочившего мимо парня. Тот, потеряв равновесие, упал на одно колено. Но тут же поднялся.
А толстяк улыбался.
— Константин, прекрати.
Нет, еще попытка!
— Р-р-р!
Поймав в блок следующий неумелый выпад, Федор Ильич без особых усилий крутанул
