Феликс Крес - Король просторов

Тишину нарушил громкий стук в дверь. Вард оперся о нее спиной.

- Открывай! - донеслось снаружи. - Открывай!

- Это судьба. - Голос Варда прозвучал словно странный звук из иного мира. Капитан говорил спокойно, столь спокойно, как может говорить человек, который в одно мгновение узнал собственное предназначение, цель и конечный пункт собственной жизни. Но так оно, в сущности, и было. Он прибыл в Дран в поисках справедливости... а нашел собственную судьбу. Ему предстояло погибнуть, стоя между женщиной, которая для многих была символом преступления, и людьми, которые отождествлялись со справедливостью...

- Открывай! Открывай, иначе подожжем дом!

Дверь сотряслась от тяжелых ударов.

- Вот она, справедливость, - проговорил Вард.

- Не открывай! - сказала женщина, словно видя в темноте его спину, вот-вот готовую оторваться от вздрагивающей под ударами двери. - Не открывай!

Он покачал во мраке головой, после чего внезапно сказал:

- Ради Шерни, скажи мне правду... теперь уже можно: Раладан лгал?

- Я не была пираткой.

- Значит, все-таки стоило... - непонятно прошептал он. - Стоило...

Он отскочил от двери и одним движением отдернул засов. Прежде чем она успела понять, что происходит, у порога дома вспыхнула драка. Кто-то с воплем рухнул на землю, мертвенный лунный свет блеснул на лезвии меча, но рука, державшая меч, попав в могучий захват противника, сломалась в локте с треском, сопровождавшимся болезненным стоном. Тяжелые удары в живот свалили его наземь - и тогда из ночи внезапно выстрелило красно-желтое пламя, охватив убийц.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего рядом мужчину, Алида выбралась из постели и на цыпочках подошла к двери. Еще раз бросив взгляд на спящего, она вышла из комнаты. Помещение рядом было освещено столь же скупо, как и спальня; две свечи в изящном канделябре отбрасывали на противоположную стену ее увеличенную тень. Она повернулась боком, разглядывая очертания небольших, все еще идеально круглых грудей, после чего, одобрительно кивнув, уселась в украшенное богатой резьбой кресло, подобрав под себя ноги, взяла с блюда тонкой работы грушу и откусила. Липкий сок потек по подбородку, капая на зеленый треугольный плоский камешек, висевший на шее. Листок Счастья с Черного Побережья, оберегавший от болезней.

И подходивший к цвету ее глаз.

Лохматый песик (подарок от "подруги") лежал в углу, поскуливая во сне. Алида чуть наморщила нос. Она не слишком любила животных.

Зато она просто обожала сладкое.

Она снова откусила от груши.

Однако сладкий сок плода не мог заглушить горечи нараставшего в ней раздражения.

Что произошло, ради Шерни? Им не удалось? Впрочем, даже если и так что ж, бывает! Такие, как они, по-настоящему знающие свое дело, не побоялись бы стать перед ней и честно сказать: у нас не получилось потому-то и потому-то...

Тем временем прошла ночь, прошел день, теперь опять была ночь, а она не имела понятия о том, что происходит.

Ведь не убил же он их всех! Нет, она не знала такого человека, который мог бы убить троих профессиональных убийц, возможно лучших в мире, не каких-то там мелких бандитов, но людей, для которых убивать означало то же, что для сапожника - шить сапоги.

Значит?

Огрызок распался в ее руке надвое, большой кусок упал между ее бедер. Она взяла его двумя пальцами и начала чертить на коже какие-то знаки. Лобок ее был гладко выбрит, по дартанской моде. Она разглядывала влажные линии, оставленные грушевым соком на теле, пока те не высохли и не исчезли. Бросив остатки плода на пол, она поднялась и заглянула в спальню. Нальвер крепко спал. Что ж, хорошо, что хотя бы с этим все прошло гладко.

Она сразу подумала об этом придурке, поскольку получить какие-либо сведения от парочки кузенов было просто невозможно. Нальвер же, которого те считали дурачком (каковым он, собственно, и был), показался ей весьма многообещающим экземпляром. Что ж, она попала в самую точку. Кто мог бы подумать, что Баватар планирует набег идиотов на Ахелию...

Для нее же лучше. Хотя бы одно уже можно было выбросить из головы.

Но это, это!

Алида хотела крикнуть, но передумала, подумав, что может разбудить Нальвера. Она вышла из комнаты и сбежала по лестнице вниз. Ей нравилось ощущать босыми ногами холод ступеней. Особенно тогда, когда было так жарко и душно, как этой ночью.

- Эй, бравый сторож! - негромко позвала она, перегнувшись через перила. - Крепко спишь?

Рослый привратник появился почти сразу же, со свечой в руке.

- Всегда на страже, - заверил он, потирая лицо. - Да, госпожа?

- Никто не приходил? - спросила она, хорошо зная, что никто.

- Никто, госпожа.

Она смотрела куда-то поверх его головы, задумчиво морща брови.

- Что тебя беспокоит, госпожа? - спросил он, тоже помрачнев.

Ее отношения со слугами были весьма странными. В присутствии посторонних она требовала полного подчинения, зато, когда никто не видел, вела себя с ними полностью на равных. Все слуги были рабами. Бывшими рабами, поскольку всем им она дала свободу. Ушли лишь двое. Те, кто не ушел, души в ней не чаяли. Она была прекрасной госпожой, лучшей из всех, кого только мог представить себе слуга. Может быть, она стала такой под влиянием матери-армектанки? Отец не позволял дома никаких "чудачеств", как он называл прекрасные древние армектанские обычаи и традиции, но мать о них рассказывала. Суровые гаррийцы никогда не сумели бы их понять, особенно учитывая их армектанское происхождение... Впрочем, она сама соглашалась далеко не со всеми из них. Однако правило, что раб хорош для работы в поле, но никогда - в доме, где слуги должны чувствовать, что им полностью доверяют, нашло у нее полное понимание, и она успешно применяла его на практике. Она давала почувствовать слугам свою исключительность, давала им понять, что лишь они могут быть с ней столь близки. Им это невероятно льстило, они ощущали собственную незаменимость. Алида сама не знала, где проходят границы подобных доверительных отношений... Но на самом деле подобной проблемы просто не существовало. Слуги чувствовали эти границы намного лучше, чем она сама. Она находилась под их опекой.

Пожалуй, никто из знакомых ей высокорожденных не поверил бы, что возможно поддерживать необходимую дистанцию и отношения хозяина с подчиненным, соседствующие с самой настоящей дружбой.

И тем не менее...

Конечно, большое значение имел подбор людей. Но в людях она разбиралась превосходно и подбирала их весьма тщательно.

Она стояла на третьей ступени снизу, но, несмотря на это, ее лицо находилось на одном уровне с лицом гиганта. Держа свечу так, чтобы не поджечь ее светлые волосы, он протянул руку и осторожно большим пальцем снял кусочек груши с уголка ее рта. Она улыбнулась.