Ната Чернышева - Это был просто сон...

— Этого мне еще только не хватало! — вырвалось у Ирины.

— Правильно. Эта любовь покажется тебе сказкой лишь в самом начале. При всем старании ты не сможешь вписаться в семейные традиции клана Дорхайонов без значительного ущерба для своей личности. Так что если папаша а-дмори леангроша вдруг заявится сюда тебя сватать — искренний тебе совет: откажись.

— А откуда вам, черт вас побери, это известно?! С чего вы взяли… то есть, откуда вы знаете?!

— Да уж знаю! — фыркнул он, поднося к лицу запястье.

Часы у него там, что ли? И точно.

— Мне пора, — сказал он, и сделал ручкой на прощание. — Счастливо оставаться!

— Флаггерс! — спохватилась Ирина в самый последний момент.

Он обернулся.

— Что тебе еще?

— С какой я планеты?

— С родины Артудекта.

ГЛАВА 18. НЕ БЫЛО ПЕЧАЛИ…

Ирина медленно обхватила голову руками. Нет, ну это надо же! А-дмори леангрош Анэйвалы влюбился. Смех выговорить, в кого! Нашел красавицу.

— Да чушь все это, — неуверенно выговорила Ирина вслух. — Бред сивой кобылы…

Чушь, конечно. Бред. Любимого человека увидеть хочется, рядом с ним быть каждую секундочку, за руку держать, болтать обо всем на свете, выслушивать ответные речи, показывать все чудеса мира… И неплохо бы иметь в наличии характерные признаки влюбленного, как-то: лихорадочный блеск в глазах, пылающее сердце, раскрашенная чувствами физиономия, которую даже слепой способен прочесть без запинки…

Скажем честно, ничего подобного у а-дмори леангроша не наблюдалось и в помине. А уж о том, как третьего дня господин Дорхайон едва не придушил "объект своей любовной тоски", не хотелось даже вспоминать. Ничего себе "любовь"! Такой любви не пожелаешь никому.

— Минуй нас пуще всех печалей*,- пробормотала Ирина испуганно.

Так, все. Хватит голову забивать всякой… всякими глупостями. Флаггерс намолол языком, и что за радость ему верить? Ему, убийце и мафиознику!

Ирина вдруг поняла, что ни за что и никогда не расскажет Клаверэлю барлагу о Флаггерсе. Рассказать, — значит, погубить Ойнеле, а на это Ирина никогда не пойдет. Никогда… Пока живет и дышит. Проклятые Оль-Лейран. Проклятая их генетическая память, обрекающая детей на смерть за преступления родителей. Чертов Флаггерс! Он знал, что делал, проникая в Иринину квартиру. Знал, что ему за это ничего не будет.

"Ладно за дочкой твоей я присмотрю, — думала Ирина, пряча в карман оставленную Флаггерсом флэшку. — Ты, конечно, гад и сволочь, но ребенок тут ни при чем, а на ваши заморочки с памятью предков мне глубоко начихать, это ваши проблемы и только ваши. Так что за девочкой я присмотрю. А в твой бред насчет амуров а-дмори леангроша, извини, я не поверю. Нет, не поверю! И не проси. Не поверю до тех пор, пока он сам мне в лицо не скажет. А он не скажет!"

А если скажет?

Ирина вновь села на прежнее место. А что если все-таки скажет? "И что же ты будешь делать тогда, Ирочка?"

Рустам… Очень может быть, что Рустам уже забыл свою непутевую жену, пропавшую без вести по собственной глупости. Сколько уже времени прошло? Да плюс время, проведенное в гостях у Артудекта. Может, Рустам завел себе женщину, а может, уже и женился… Ребенку ведь нужна мать. А уж Игорек и подавно все позабыл, у годовалых детей память коротенькая. Зовет сейчас мамой совершенно чужую женщину и знать не знает, что настоящая мать жива и здорова, только от дома ее отделяют поистине астрономические расстояния.

"Какое право я имею сомневаться в любимом человеке? — яростно подумала Ирина, разозлившись окончательно. — Которому сына родила, которому клятву дала перед Богом? Да, конечно, здравый циничный смысл, и все такое прочее. Но когда это и в какие времена любовь подчинялась здравым смыслам?! Если, конечно, любовь настоящая…"

А у них любовь была настоящей?

Вспомнился вдруг древний православный собор и торжественная церемония венчания. "В горе и радости, в болезни и здравии…"- звучный голос священника наполнял гулкую пустоту храма особой, не поддающейся разумному осмыслению силой…

…Голуби, выпорхнувшие из рук в синие небеса…

Если Рустам нарушил клятву, данную им перед Богом, это его дело. А если нет? "Какое я имею право сомневаться в любимом человеке?! Этому мистеру президенту, а-дмори леангрошу то есть, я ровно никакого повода не давала! Вот пусть и катится со своей любовной тоской, причем как можно дальше!" Ирина встала. Надо подкрепиться, умыться и — в постель. Завтра рано вставать, утренняя смена. А сегодняшние события выктнуть вон из головы.

…Но что если вдруг Арэль Дорхайон вздумает решить вопрос в лучших традициях восточных султанов?..

Ирина вновь села обратно. А-дмори леангрош не был похож на тех, кто слушает исключительно веления плоти. Но кто его знает, что он вытворит, когда его чувства зашкалят, в конце концов, за красную черту. А сделать он может все, что ему взбредет в голову. Причем совершенно безнаказанно! Кто такой а-дмори леангрош, и кто такая есть Ирина, — начнем хотя бы с этого. И закончим тем, что ни один гражданин Анэйвалы ни за что не посочувствует неотесанной дикарке из закрытого мира, вздумавшей воротить нос от их любимого правителя. Был бы их а-дмори леангрош старым, лысым и беззубым, — еще куда ни шло, но этого нет и в помине, жених из господина Дорхайона что надо: богатый, знатный, облеченный немалой властью, одним словом, симпатичный "мужчина в самом расцвете сил", — в общем, партия, завидная во всех смыслах сразу.

Господи, вот уж не было печали!

Ирина почувствовала, как ее мозги начинают вскипать от перегруза. Хватит, пора прекращать, этак и спятить недолго. Как там говорила знаменитая Скарлет О-Хара из мелодрамы "Унесенные ветром"?

— Не буду думать об этом сегодня, — прошептала Ирина, — подумаю об этом завтра.

Замечательно!

Именно так и следует поступить.

И пусть оно все катится, куда покатится.

Там видно будет.

Ирина решительно поднялась и пошла на кухню.

Готовить ужин.

…Ирина долго всматривалась в личико спящей Ойнеле. Ничем она отца не напоминала, совершенно ничем! Если не знать, то и не подумаешь никогда. Внешне девочка выглядела как обычный ребенок родителей-рианков. Но у Ирины было время внимательно изучить обе версии генетической экспертизы, — подлинную и поддельную. Внешний вид — это, как оказалось, в сумасшедшем мире Анэйвалы не главное. За внешний вид, "габитус" по научному, отвечали второстепенные гены. Главное — ядро генома, где хранилась наследственная память, наиболее значимая для помешанных на генеалогии Оль-Лейран. Ядро генома Ойнеле полностью являлось отцовским наследием.