Наталья Деева - Хирург

— Как?

— Не знаю. Но знаю, что он мёртв. И жена его… боже!

— Ты где? Как? Ничего не понимаю.

— Не знаю! Не понимаю, как, но он мёртв!

— Ты где?

— На старом кладбище, которое как парк… возле больницы.

— Оставайся там. Скоро буду.

Машина стояла у подъезда. Сгорая от нетерпения, он завёл мотор.

По пути он прислушался к ощущениям: предчувствие опасности изменилось. Если раньше это был недобрый взгляд, то сейчас — ствол, упёршийся в затылок. Оленька говорит, что убила чужака. Как? У неё же ведь нет ни пистолета, ни даже перочинного ножика. Ну, не голыми же руками, она еле на ногах держится. Хорошо, ехать недалеко, а то ум за разум зашёл бы.

Припарковавшись возле офисного центра, Хирург побежал к чёрным резным воротам, набирая Олю. Гудки, гудки… вызов сброшен. Снова набрал. На этот раз трубку сняли: помехи, возня, щелчок. Прерывистые гудки.

Оленьку он нашёл, услышав звонок её телефона. В самом конце кладбища она забилась на могилу героя Великой Отечественной Войны, свернулась калачиком на скамейке, сжала голову руками. Телефон лежал на асфальте и заходился криком. Рядом валялся скомканный медицинский халат. Хирург сел, положил руку на её лоб: горячий. Девушка шевельнула губами.

— Что случилось?

— Больно… — прошептала она, приподнялась на локте, села.

— Голова?

— Да… Домой…

— Лучше в больницу.

— Нет! — с ужасом воскликнула она. — Домой. Надо…

Хирург обнял её за талию, поднял, она опёрлась о плечо.

— Идти сможешь?

— Да.

Кое-как доковыляли до машины. На заднем сидении Оленька снова приняла позу эмбриона.

Какой «домой», — подумал Хирург. — В отделение. Вдруг давление подскочило? Если нет, хотя бы обезболивающее уколоть.

По пути приходилось останавливаться: Оленьку рвало.

В отделении сегодня дежурила медсестра Катя, похожая на аниме-девочку.

— Давление надо померить, — сказал Хирург.

Катя засуетилась, принесла тонометр. Оленька, похоже, не понимала, что происходит.

— Сто десять на шестьдесят, — сказала Катя, снимая стетоскоп.

— Промедол и пипольфен внутримышечно, — скомандовал Хирург, перетащил девушку с дивана на кушетку в процедурном кабинете.

Катя работала быстро, не задавая вопросов. В процедурный вкатилась Валентина Осиповна, окинула кабинет удивлённым взглядом:

— А, это вы… извините… помощь нужна?

— Нет, спасибо.

Дверь закрылась.

Не прошло и минуты после укола, как Оленька расслабилась, зевнула и прошептала:

— Я же просила… домой. Так уже было. Само прошло.

Катя опасливо косилась на неожиданную пациентку, собирая ампулы.

— Спасибо, Катюша. Мы, пожалуй, пойдём.

— Вы уверены?

— Да. У неё приступы головной боли после травмы.

Подтверждая его слова, Оленька медленно поднялась, опёрлась о стену и вымученно улыбнулась медсестре.

Неужели у неё галлюцинации, — думал Хирург, помогая ей встать

— Не смотри на меня так, — сказала Оленька, с его помощью спускаясь по лестнице.

— Помнишь, что ты мне говорила?

— Да, — она снова зевнула. — Я его… и девушку. А может, они живы? — проговорила она с надеждой.

— Обсудим это в машине.

Расположились на заднем сидении. После промедола Оленька слегка осоловела, но тревога не оставила её.

— Он был в больнице. Бычара. В травматологии. Я увидела «Мерс» и пошла за ним, за этим, белобрысым. По-моему, переоделась в больничное. Не знаю, как нашла палату. Почувствовала, — она тряхнула головой, отгоняя сон. — Прихожу, а он после наркоза отходит. Думала, пущу воздух по вене, — она скривилась. — Не смогла. А тут пришла его девушка и начала меня оскорблять. У меня случилось затмение… ну, когда себя не контролируешь. Как бы выпадаешь, а тело живёт своей жизнью. Прихожу в себя, а он дёргается в судорогах, кровь из носа бежит. И девушка… девушка — тоже. Я вылетела оттуда и бегом — в парк. Может… может, ничего страшного, а? — она схватилась за руку Хирурга.

Хирург шумно вздохнул. Оленька прижалась к нему, обняла за шею и заскулила:

— Мне страшно. Очень-очень страшно.

То, что она рассказывает — невероятно. У киллеров не бывает таких способностей. Да, переродившиеся умирают, но не по воле киллера. Чужаки тоже умирают, но реже. В обоих случаях нужно провести ритуал возврата. Никогда не приходилось слышать ни о чём подобном, и если это правда…

— В травматологии, говоришь? — спросил он.

— Да.

— На первом или втором этаже?

— На втором. Шестая палата.

— Побудь здесь, я схожу, посмотрю.

Он сам не знал, что ожидал увидеть. Вот отделение: старинное двухэтажное здание, недалеко от нейрохирургии. Мужики в домашних халатах курят у входа. В коридоре санитарка моет пол.

Как только Хирург вошёл в отделение, в нос ударил запах антисептиков, смешанных с застоявшимся духом немытых тел. На посту никого нет. Медсёстры из процедурного и перевязочной уже разошлись по домам. Ординаторская тоже пустовала. Странно. Он сел на диван и позвонил на второй этаж. Ответил нервный голос. Хирург спросил:

— Вы случайно не знаете, где медперсонал из гнойной хирургии?

— Они все здесь. Вам кого именно?

— Постовую медсестру.

— Сейчас спустится.

Медсестра — молодая женщина приятной полноты — не заставила себя долго ждать.

— Здравствуйте. Ни на минуту нельзя отойти.

— Я Лыков из хирургии, — сказал он на случай, если его не узнают без халата.

Медсестра произнесла короткое «а» и уставилась с интересом.

— Куда все врачи подевались? — спросил он как можно более равнодушно.

— Да на втором этаже ЧП. Больной после операции умер, мало того, что оперированный умер, так ещё и девушка, жена его.

— Очень любопытно, — он поднялся.

— Не знаю… а вы по какому вопросу пришли?

— У вас моя племянница работала в перевязочной…

— Это вам бы с Леной переговорить. Я даже не знала, что кто-то Лене помогает, это ведь не мои обязанности…

— Спасибо, поищу кого-нибудь из врачей.

— Они тоже вряд ли в курсе, — бросила она вдогонку.

На лестничной площадке под дверью толпились люди в белых халатах. Хирург поздоровался, на него посмотрели вскользь. Он был в дружеских отношениях только с заведующей отделением, где работала Оленька. Звали её Майя Игоревна. Очень суеверная женщина, избалованная и не лишённая обаяния.

— Добрый день, Майя, — проговорил он. — Можно вас на пару слов?

Сосредоточенное лицо женщины потеплело.

— Здравствуй-здравствуй, — сказала она, подходя.