Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Сбив с головы пламя и стиснув зубы от боли, я рванулся вперед, потому что надо было проскочить открытые шлюзовые двери до того, как машина придет в себя. Ничего не видя, я бросился к пышущему жаром проему и вывалился наружу. Удар о щебень оказался не таким уж болезненным, он не помешал мне встать на ноги и броситься в сторону океана, крепко держа рукоять БАЦа.

— Ты прав, — донесся мне вслед голос Мымры. — Количество сахара влияет на мыслительные способности человека и может вызвать отклонения…

У меня не было желания слушать ее до конца — мне предстояло вслепую преодолеть четыре километра по сыпучему щебню, а потом еще сделать два точных выстрела. Об «опасных многоклеточных организмах» я старался не думать.

Уже почти у самого океана зрение вернулось ко мне. Над миром полыхал грандиозный закат — желтые и оранжевые полосы сияли в облаках, словно на них проецировали красочное творение абстракциониста. Добравшись до берега, я глянул в воду. Там плескалось огромное количество рыбы, поедавшей копошащуюся мелочь. По гальке ползали десятки ракообразных — жизнь постепенно выбиралась на сушу, сражалась сама с собой, поедала сама себя и занималась прочими формами естественного отбора.

Реакторы надо было не просто разрушить, а распылить до состояния элементарных частиц. С помощью аннигилятора это не трудно, надо только выставить заряд помощнее. Снискать себе славу воина-камикадзе мне не очень хотелось, поэтому надо было уйти на безопасное расстояние.

По здравом размышлении я выбрал для огневой позиции точку на побережье, равноудаленную от моей буровой и буровой Артема. Тогда все можно будет решить двумя точными выстрелами.

Пока я ковылял по берегу, океан менялся чуть ли не на глазах. Стоило мне отвернуться или переключить внимание на что-то другое, как эволюция делала мощный скачок — мне удалось увидеть ящеров, гигантских змеев, стаи огромных рыб и нечто, напоминавшее птицу. Некоторые гады выползали на сушу и подыхали, некоторые оказывались жизнеспособнее, и мне приходилось их убивать, выставив БАЦ на одну восьмисотую мощности.

Один раз я замешкался, и на меня из-за камней напал панцирный крокодил. Если бы не его неуклюжесть, я бы вряд ли успел подобрать оброненный от неожиданности БАЦ и двумя выстрелами разнести чудище на куски.

Наконец я добрался до глыбы, с которой удобно было прицелиться в буровые. Настроив БАЦ на нужную дальность, я дал прицелу полное увеличение и сфокусировал луч на своей буровой. Сразу после щелчка гашетки полыхнуло, затмив закат. Алое пламя ударило по зажмуренным векам, но в этот раз не до потери способности видеть. Через пару секунд рвануло мощным потоком ветра — пронесшаяся ударная волна осыпала меня раздавленными ракообразными. Я глянул в прицел и увидел на месте буровой еще не остывшие угли камней и вздымающийся дымно-пылевой гриб. Над океаном парили птицы, чьи-то длинные шеи высовывались из воды и ловили их на лету.

Я развернулся на глыбе, чтобы поразить буровую Артема. Возле моего лица, кружась в воздухе, опустилось перо. Вновь полыхнуло. Когда ударная волна от второго взрыва пронеслась надо мной, я спрыгнул с камня, сунул БАЦ в кобуру и направился к океану. Теперь два дымных гриба вырастали на побережье. Я снял с пояса рацию и негромко позвал в микрофон:

— Мымра!

— На связи.

— Так легче анализировать?

— Да. Немедленно возвращайся.

Чего я ждал? Чуда, наверное. Мне очень хотелось, чтобы оно произошло. Чтобы мои усилия не пропали даром, чтобы очнувшаяся команда не посчитала меня маньяком. Чтобы они очнулись, в конце концов. Мне казалось, что затраченных усилий для этого хватит.

Солнце садилось. Все больше тварей выбиралось на сушу и ползло туда, где на грунте лежала «Бормотуха» с выбитой дверью. Иногда мне приходилось стрелять, но я уже понял, что это бессмысленно.

— Левочка, — вышла на связь Мымра, — у меня тут проблемы с анализом. Излучение реакторов не имеет отношения к толчку эволюции. Мне нужно еще около семи часов.

Это означало неизбежный конец экипажа. А мой?

— Теперь ты можешь взлететь? — напрямую спросил я у Мымры.

— Нет, пока лекарство не будет найдено. Это важно для многих людей.

— Значит, через семь часов?

— Да.

— А продержимся?

Мымра не ответила.

Я уныло побрел к кораблю, отстреливаясь от страшилищ, выползающих на меня из сумерек. Грохнуло несколько взрывов — это «Бормотуха» начала колотить бортовой батареей.

На меня снова начал накатывать страх — я только сейчас полностью осознал ужас своего положения. Темные туши тварей ползли к кораблю, что-то шипело и чавкало в наступающей темноте. Теперь чудища начали реагировать на меня активнее — огрызались, пытались плеваться ядом, не забывая при случае пожирать друг друга. Пришлось выставить БАЦ на самую малую мощность и стрелять по сторонам почти непрерывно. Скоро меня с ног до головы забрызгало слизью и чужой кровью. Ожоги начали болеть нестерпимо.

И вдруг сквозь эту боль у меня возникла совершенно бредовая мысль. Не такая, за которую цепляются, как за ускользающее спасение, а совершенно безумная. Я из последних сил побежал обратно, к воронке, оставшейся от моей буровой. Не затем, чтобы проверить догадку — это было совершенно немыслимо, а просто чтобы загладить внезапно возникшее чувство вины. Оно показалось мне намного болезненней, чем ожоги.

Я добрался до берега и зашел в воду по щиколотку, иначе до расщелины не добраться. Сумерки сильно сгустились, поэтому мне пришлось, преодолевая панический ужас, сунуть руку во тьму между глыбами, чтобы на ощупь найти обертку от бутерброда.

Схватив пальцами рваный пакетик, я поднял его высоко вверх и выкрикнул в небо, что было сил:

— Я убрал за собой, черт бы вас всех побрал!

На меня что-то бросилось из темноты, и я, зажав в кулаке обертку, потерял сознание.

Очнулся я в медицинском блоке. Перед глазами туман, видимо, лицо стянуто противоожоговыми бинтами.

— Очнулся… — шепнул голос Софочки.

— Ничего, через пару дней можно будет бинты снимать, — это Пал Палыч.

— Что со мной? — прошептал я и закашлялся.

— Обжегся немного, — обтекаемо ответил Артем. — Потом тебя чуть-чуть покусали. Но Мымра говорит, что до свадьбы и следов не останется. Она выслала вооруженный бот и прикрыла тебя от слишком резвых чудовищ.

— Как ты нашла причину мутаций? — спросил я у Мымры о главном, что меня сейчас волновало.

— Я не нашла. Не успела. Ты просчитал алгоритм быстрее меня.

— Как это? — с трудом прошептал я.

— Я просто сфотографировала со спутника тот объект, который ты достал из воды, нашла в базе данных его состав, сделала лекарство и впрыснула Софочке. Она очнулась и сделала инъекции остальным. — Машина умолкла на пару секунд, затем добавила: — Извини, я не смогла просчитать логическую цепь твоих размышлений.