Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Открытие Рафлза Хоу (сборник)

– Но кому и зачем могло прийти в голову сжигать кости человека, который умер тысячу лет назад? – спросил Мейсон.

– Чтобы это узнать, мы и пришли сюда, – ответил Холмс. – Поиски могут затянуться, и ваше присутствие нам не требуется. Надеюсь найти решение до утра.

Как только мистер Джон Мейсон нас покинул, Холмс приступил к осмотру гробов. Сперва изучил самые древние, кажется, еще саксонских времен (они стояли в центре), потом длинные ряды норманнов Хьюго и Одосов и наконец добрался до сэра Вильяма и сэра Дениса Фэлдеров, живших в восемнадцатом веке. Примерно после часа работы Холмс дошел до свинцового гроба, стоявшего в самом конце рядом со входом в склеп. По его негромкому удовлетворенному возгласу и торопливым, но четким движениям я понял, что он нашел то, что искал. Сначала он через лупу изучил края тяжелой крышки, потом достал из кармана короткий ломик для открывания ящиков, вставил его конец в щель и налег на него, как на рычаг. Но едва крышка, которая крепилась всего парой скоб, с резким скрежетом медленно поползла вверх, едва начало проступать содержимое гроба, произошло непредвиденное.

Сверху раздался шум шагов. Кто-то шел по часовне. Это были быстрые, уверенные шаги человека, который пришел с определенной целью и прекрасно знал дорогу. На лестницу упал свет, и в следующий миг в своде готической арки показалась зловещая фигура. Это был мужчина, но выглядел он поистине устрашающе: огромный рост, свирепая наружность. Большой фонарь, который он нес перед собой, высвечивал его грубое лицо с пышными усами и злыми глазами, которые, поблескивая, обшарили весь склеп и остановились на нас.

– Вы кто такие? – рявкнул он. – И какого дьявола вам нужно в моих владениях? – Холмс ничего не ответил, тогда он спустился на две ступеньки и поднял руку с тяжелой тростью. – Вы что, не слышите? – вскричал он еще громче. – Вы кто? Что вы тут делаете? – Его палка угрожающе качнулась в воздухе.

Однако вместо того, чтобы смутиться, Холмс сам пошел в атаку.

– Я тоже хочу задать вам один вопрос, сэр Роберт, – произнес он с самой строгой интонацией, на какую был способен. – Кто это? И что это делает здесь?

Он повернулся и сбросил крышку с гроба у себя за спиной. В сиянии фонаря я увидел тело, с ног до головы замотанное в белую материю, оставалось открытым только жуткое ведьмовское лицо, совершенно белое и высохшее, с длинным крючковатым носом и выступающим острым подбородком.

Баронет, вскрикнув, отступил и схватился рукой за каменный саркофаг.

– Как вы узнали? – хрипло промолвил он, а потом, сглотнув, добавил прежним грубым голосом: – И какое вам до этого дело? Вас это не касается.

– Меня зовут Шерлок Холмс, – сказал мой компаньон. – Возможно, вы обо мне слышали. Но, в любом случае, меня это касается в той же мере, что и любого добропорядочного гражданина, и я считаю своим делом следить за тем, чтобы законы в этой стране соблюдались. Похоже, что отвечать вам придется за многое.

Глаза сэра Роберта налились яростью, но холодный тон и спокойный голос Холмса возымели свое действие.

– Что вы, мистер Холмс! – воскликнул он. – Обстоятельства говорят против меня, признаю, но я просто не мог поступить иначе.

– Я буду счастлив, если то, что вы говорите, окажется правдой, только объяснения вы будете давать полиции.

Сэр Роберт пожал широкими плечами.

– Что ж, полиции так полиции, только давайте пойдем ко мне в дом, и вы сами сможете рассудить, как обстоят дела.

Через четверть часа мы уже сидели в комнате, которая, судя по рядам начищенных ружей под стеклянными крышками, служила оружейной старого поместья. Комната была заполнена удобной мебелью, мы с Холмсом сели в кресла, но сэр Роберт на минуту вышел и вернулся с двумя спутниками, той же яркой девушкой, которую мы видели в карете, и невысокого роста мужчиной с крысиным лицом и неприятными скрытными манерами. На лицах обоих пришедших было написано неподдельное удивление, свидетельствующее о том, что баронет еще не успел рассказать им, какой оборот приняли события.

– Познакомьтесь, – сказал баронет, махнув на них рукой. – Это мистер и миссис Норлетт. Миссис Норлетт, ее девичья фамилия Эванс, несколько лет была личной горничной мой сестры. Я привел их, потому что считаю, что в моем положении разумнее всего говорить правду, и эти двое – единственные люди на всем белом свете, которые могут подтвердить мои слова.

– Сэр Роберт, может быть, не стоит? Вы подумали, что делаете? – воскликнула женщина.

– Я со своей стороны отказываюсь от всякой ответственности, – сказал ее муж.

Сэр Роберт бросил на него взгляд, полный презрения.

– Всю ответственность я возьму на себя, – сказал он. – Теперь, мистер Холмс, я изложу вам факты. Наверняка вам уже многое известно, иначе я не встретил бы вас там, где встретил. Следовательно, вам известно и о том, что я задумал выставить темную лошадку на дерби и что от моего успеха зависит вся моя жизнь. Победа – и все будет замечательно. Проигрыш… Что будет, если я не выиграю, мне даже страшно думать.

– Мне понятно ваше положение, – сказал Холмс.

– Я полностью завишу от своей сестры, леди Беатрис. Полностью, во всем! Но все знают, что поместье ей не принадлежит, и рента с него поступает нам, только пока она жива. Сам я не имею ни пенса и полностью завишу от этих евреев-ростовщиков. Я давно знаю, что, если сестра моя умрет, кредиторы слетятся на поместье, как стая стервятников. У меня отнимут все: и конюшню, и лошадей… Все! Мистер Холмс, неделю назад сестра умерла.

– И вы сохранили это в тайне!

– А что мне оставалось делать? Мне угрожал полный крах. Если бы мне удалось продержаться три недели, все было бы хорошо. Муж ее горничной, вот этот джентльмен, актер. Нам пришло в голову… Мне пришло в голову, что на это короткое время он мог бы стать моей сестрой. Всего и делов-то было, показаться раз в день в карете. Все равно в комнату сестры никто не заходил, кроме горничной. Устроить все это было совсем не сложно. Сестра умерла от водянки, которой страдала долгое время.

– Это определит коронер.

– Ее врач подтвердит, что последние несколько месяцев ее симптомы указывали на такой конец.

– Хорошо, продолжайте.

– Тело нельзя было оставлять здесь. В первую ночь мы с Норлеттом отнесли его в старый сарай с колодцем, которым уже давно никто не пользуется. За нами, правда, увязался ее любимый спаниель. Он всю ночь тявкал под дверью сарая, поэтому я решил, что нужно подыскать какое-то более безопасное место. От спаниеля я избавился, и мы перенесли тело в церковный склеп. Я не думаю, что это является осквернением останков или неуважением к усопшей, мистер Холмс.