Роберт Сойер - Вспомни, что будет

— Далеко еще? — спросил Мут.

— Нет, — ответил Джейк.

И они продолжили путь.

Тео уставился на мужчину, сидевшего на корточках перед корпусом вентилятора.

— Mein Gott, — тихо произнес мужчина.

— Вы… — обратился к нему Тео по-французски. — Кто вы такой?

— Приветствую вас, доктор Прокопидес, — сказал мужчина.

Тео расслабился. Если этот человек его знал, значит, он не мог быть незваным гостем. Кроме того, его лицо показалось Тео смутно знакомым.

Мужчина оглянулся через плечо, сунул руку в карман темной кожаной куртки и вытащил пистолет.

У Тео ёкнуло сердце. Много лет назад, когда маленький Хельмут упомянул о «глоке» калибра девять миллиметров, Тео сразу нашел в Интернете картинку с изображением пистолета. Сейчас на него было направлено именно это оружие. До пятнадцати пуль в обойме.

Мужчина опустил глаза и посмотрел на оружие с таким видом, будто сам удивлен тем, что держит его в руке.

— Маленький сувенир из Штатов. Там их купить намного проще. — Человек немного помолчал. — Я знаю, что вы думаете. — Он указал на алюминиевый чемоданчик с синим жидкокристаллическим таймером. — Вы думаете, это бомба. Так и есть. На самом деле я мог установить ее где угодно. Я долго искал подходящее место и нашел такое, где эту бомбу никто не найдет.

— Что… — выдавил Тео и сам удивился своему охрипшему голосу. Он судорожно сглотнул и попытался взять себя в руки. — Чего вы хотите добиться?

— Разве не ясно? Хочу помешать работе вашего ускорителя, — пожал плечами мужчина.

— Но зачем?

Мужчина чуть-чуть шевельнул рукой с пистолетом.

— Вы меня не узнаете?

— Ваше лицо мне кажется знакомым, но…

— Вы приезжали ко мне в Германию. Моя соседка тогда связалась с вами по Интернету. В своем видении я смотрел видеозапись выпуска новостей, где говорилось о вашей смерти.

— Точно! — воскликнул Тео. — Вспомнил!

Он забыл имя этого человека, но хорошо помнил их встречу двадцать лет назад.

— А почему, вы думаете, я смотрел эти новости? Почему сюжет о вашей смерти был единственным, который я смотрел в записи? Зачем перематывал пленку? Потому что проверял, нет ли каких-либо улик, указывающих на меня. Я в жизни никого не собирался убивать, но вас убью, если понадобится. В конце концов, это будет справедливо. Вы убили мою жену.

Тео уже открыл рот, чтобы возразить, сказать, что ничего такого не делал, но тут до него дошло. Да, он вдруг вспомнил встречу с этим человеком. Его жена упала на эскалаторе метро во время Флэшфорварда и сломала шею.

— Мы никак не могли знать, что такое случится. И не могли этого предотвратить.

— Еще как могли, — рявкнул мужчина.

Руш. Вот как его звали. Вольфганг Руш. Тео наконец вспомнил.

— Еще как могли предотвратить, — повторил Руш. — Вы не должны были заниматься тем, чем занимались. Подумать только, вы пытались воспроизвести условия рождения Вселенной! Хотели вынести дело рук Божьих на свет дня! Говорят, любопытство сгубило кошку. Это было ваше любопытство, и оно сгубило мою жену.

Тео не знал, что сказать. Как объяснить фанатику, что такое наука?! Как втолковать ему, что такое необходимость поиска, что такое исследования?

— Послушайте, — начал Тео, — где бы сейчас был мир, если бы мы не…

— Вы что, думаете, я свихнулся? — буркнул Руш. — Думаете, у меня крыша поехала? — Он покачал головой. — Нет, я не чокнутый.

Он сунул руку в задний карман брюк и вытащил бумажник. Встряхнув его одной рукой, вынул желто-голубую ламинированную карточку и показал Тео.

Тео посмотрел на карточку. Это было удостоверение сотрудника Университета имени Гумбольдта.

— Профессор, — подтвердил Руш. — Химический факультет. Доктор философии. Защищался в Сорбонне.

Все верно. Тогда, в 2009-м, он говорил, что преподает химию.

— Если бы я тогда знал о вашей роли во всем этом, то и разговаривать бы с вами не стал. Но вы заявились ко мне до того, как ЦЕРН публично признался в своей причастности к Флэшфорварду.

— И теперь вы хотите меня убить? — спросил Тео. Сердце у него билось так часто и громко, что, казалось, вот-вот разорвется. Он чувствовал, что покрывается испариной. — Это не воскресит вашу жену.

— Еще как воскресит, — процедил сквозь зубы Руш.

«Нет, он точно ненормальный. Господи, ну почему я спустился в этот треклятый туннель один?!»

— Не ваша смерть ее воскресит, конечно, — уточнил Руш. — А то, что я хочу сделать. Да, это вернет Хелену. А случится это благодаря принципу запрета Паули.

Тео не знал, что и сказать. Руш явно бредил.

— Вольфганг Паули, — произнес Руш и кивнул. — Я люблю рассказывать своим студентам, что меня назвали в честь него, хотя на самом деле это не так. Меня назвали в честь дяди моего отца. — Пауза. — Изначально принцип запрета Паули относился только к электронам: два электрона не могут одновременно занимать один и тот же энергетический уровень. Позднее этот принцип расширили, и теперь он включает другие субатомные частицы.

Все это Тео знал. Он пытался скрыть, что все больше впадает в панику.

— И?

— И я считаю, что принцип запрета распространяется и на понятие «сейчас». Все доказательства налицо: может существовать только одно «сейчас». На протяжении всего существования человечества у людей не было разногласий и тем более сомнений в том, какой момент считать настоящим. Никогда не существовало мгновения, которое одна часть человечества считала бы настоящим, другая — прошлым, а третья — будущим.

Тео неловко пожал плечами. Он не понимал, к чему клонит Руш.

— Не понимаете? — осведомился Руш. — Разве не ясно? Когда вы сдвинули сознание человечества на двадцать один год вперед, когда переставили «сейчас» из две тысячи девятого года в две тысячи тридцатый, то «настоящее», в котором в это самое время должны были находиться люди в две тысячи тридцатом году, должно было переместиться куда-то еще. Принцип запрета Паули! Каждое мгновение существует как «сейчас» для тех, кто переживает это мгновение, кто в нем замирает. Невозможно наложить «сейчас» две тысячи девятого года поверх «сейчас» две тысячи тридцатого. Два «сейчас» не могут существовать одновременно. И когда вы перебросили «сейчас» две тысячи девятого года вперед, «сейчас» две тысячи тридцатого должно было освободить это место. Когда я услышал о том, что вы собираетесь вновь провести эксперимент в то самое время, к которому относились видения, для меня все встало на свои места. — Он немного помолчал. — Сверхновая звезда Сандулик будет пульсировать еще много десятков или даже сотен лет. Наверняка завтрашняя ваша попытка не станет последней. Думаете, жажду человечества заглянуть в будущее так просто утолить? Конечно нет. Мы ненасытны в своих желаниях. С древних времен не было мечты более искушающей, чем возможность узнать будущее. Всякий раз, когда у нас будет появляться шанс переместить ощущение «сейчас», мы будем это делать — если, конечно, ваш завтрашний эксперимент пройдет удачно.