Андрей Плеханов - Особо опасная особь

В очках. Как папа.

В Штатах считалось старомодным носить стекла на носу, но Джозеф Горны делал именно это — неизменно, неуклонно, подчеркивая свое отличие от большинства. Таким вот он был, папа.

— Where is Smart Guy? — повторила Лина.

— Смарт Гай? — переспросил лысый. — Кого вы имеете в виду?

— Ум-мник! — досадуя на спазм гортани, просипела Лина. — Где Умник? Как он? Жив?

Она без малейшего труда заговорила на новом для себя языке. На том самом, на котором говорили эти двое.

— О, глядите, Мефодьсвятополкыч, пробило-таки затыку, — к креслу подошел парень лет двадцати пяти — русый, вихрастый, веснушчатый, тощий и носатый, одетый в такой же голубой костюмчик, что и лысый. — Привет, Лина. Я Петя, будем знакомы — наскоро, без всяких предварительных церемоний. Кстати, кто это — Умник?

— Он привез меня сюда.

— А, Юрка. Точно, я вспомнил, у него в Америке такая кличка была — Смарт Гай.

— Гай? — переспросил лысый.

— Ну да, Гай. Не гей же в конце концов. Кто у нас здесь инглиш знает, Мефодьсвятополкыч, вы или я?

— Где Умник? — перебила их Лина. — Умник. Где?

— Его здесь нет, — сказал Петя.

— Почему? Где он?

— Да ты не волнуйся, он недалеко отсюда, — сказал Петя. — В соседнем крыле. Три дня в реанимации пролежал. Быстро очухался, крепкий мужик. Потом черепушку ему размонтировали, на это еще один день ушел. Уже неделю в реабилитационном парится, воет от тоски и бездействия, в бой рвется, хотя рано ему пока. Тебе, кстати, привет передавал. Приветы и всякие поцелуйчики.

— П-почему я ничего не чувствую?

— Релаксант, — объяснил лысый. — У вас патологические мышечные реакции, Лина. Они проявляются постоянно, в том числе и в бессознательном состоянии. Пришлось ввести расслабляющее средство. Вы ведь не хотите проснуться и обнаружить, что пара костей сломана?

— У меня и так все сломано.

— Уже нет.

— А ребра?

— Вы как новенькая. Все срослось — даже без костных мозолей. Через шесть часов действие релаксанта закончится и вы сможете двигаться как захотите.

— Понятно... Так все-таки где я нахожусь? В какой стране?

— Вы все знаете.

— Вы закачали мне в мозг программу? Установили ваш язык? Это нарушение прав... Мне нужен адвокат. Вы там, наверное, что-нибудь повредили.

— Где — там?

— В голове.

— Успокойтесь, Лина. У вас хорошая голова, нарушений в интеллектуальной сфере нет, место еще для двух десятков таких же программ осталось. И продукт, который мы установили, самого лучшего качества, адаптированный индивидуально для вас. Чего бы вы хотели? Учить наш язык по учебнику? Русский язык очень труден. У вас бы ушло на это года три, не меньше, плюс неистребимый акцент.

— Значит, все-таки Россия? — спросила Лина.

— Да, Россия. Вас что-то не устраивает?

— Все меня не устраивает, — Лине отчаянно захотелось треснуть кулаком по подлокотнику кресла, завопить в полный голос, но все, что позволял ей проклятый релаксант — шипеть, подобно гусыне. — Умник обещал: Европа. Я думала — Франция, Германия, Голландия. Ну, на худой конец, какая-нибудь Чехия или Венгрия. Но Россия... Какая это, к черту, Европа? Тоталитаризм, сплошные запреты, колючая проволока. Попала я, дурочка, как кур в ощип.

— Ого, — тощий парень восторженно показал большой палец. — Уже поговорки наши употребляет. Молодца! А ненормативную лексику вы ей закачали, Мефодьсвятополкыч?

— Инсталляция в полном объеме, со всеми словарями. И сленг, и эта... обсценная, мягко выражаясь, лексика.

— А ну-ка, Лина, заверни пару матюгов покруче! — пожелал Петя.

— Обойдешься, — огрызнулась Лина. — Я приличная девушка, хай-стэнд. Вы здесь, в дикой России, имеете хоть малейшее понятие о том, кто такие приличные люди?

— Имеем, — сказал Петя. — Hi-stand persone, “человек высокого стандарта” — фундаментальный термин американской концепции социальной стратификации, Ориентирующейся на использование второстепенных, внеклассовых критериев общественной дифференциации. — Парень шпарил без запинки, беззастенчиво скачивал информацию с внутреннего носителя, расположенного в голове, в левом (ежели он правша) полушарии. — Хай-стэнды — граждане Соединенных Штатов Америки, Канады и Мексики, принадлежащие к так называемым “decent people”, “приличным людям”, искусственно выделяемой совокупности среднего и высшего социальных классов. Характерные особенности — высокие доходы, стабилизированное потребление, высокий специальный и низкий общеобразовательный уровень, социально-групповой изоляционизм, интенсивное и практически бесконтрольное использование генных технологий, ведущее к вырождению популяции. Численность хай-стэндов в настоящее время — менее 35 процентов населения Северной Америки...

— Что за чушь? — возмутилась Лина. — Да у нас почти все приличные. Кроме сликов и этих, желтых китайцев. У нас даже черные почти сплошь приличные, ну, если не считать уродов из гетто — они сами жить прилично не хотят.

— Во-во, — кивнул головой парень. — Я же говорю — низкий образовательный уровень. Вы, хай-стэнды, сами про себя ничего толком не знаете и знать не хотите.

— Врешь ты все, — уверенно заявила Лина. — Думаешь, я про Россию не знаю? Все знаю! Границы у вас закрыты, хождение доллара запрещено, телевидение контролируется государством, полстраны сидит в лагерях. Свобода слова запрещена, эмиграция запрещена... все запрещено, даже лекарства.

— Не лекарства запрещены, а геноприсадки, — уточнил парень. — Это разные вещи, американская девушка Лина. А все остальное, что ты сказала, фуфло. Полное фуфло. Бред американской пропаганды.

— Нет у нас никакой пропаганды! Это у вас, русских, — пропаганда. Вы отгородились от цивилизованного мира, начали вторую “холодную войну”...

— Все-таки надо было прочистить ей мозги, — сказал парень. — Стереть всю лажу.

— Как это стереть? — лысый покачал головой. — Нельзя так, Петр, ты же знаешь, это отражается на интеллекте. Мы ведь не В5ОМ, мы ценим свободу личности...

— Ну да, нельзя. А все равно стоило. Она сама бы нам потом спасибо сказала. Как она жить-то у нас дальше будет, с извилинами набекрень?

— Ничего, приспособится, — улыбнулся лысый. — Увидит все своими глазами. Думаю, сама поймет что к чему.

— Я? Жить в России? — Лина поперхнулась. — Да ни за что! Заманили меня сюда, в эту задницу... Да я лучше... не знаю, что сделаю. Отравлюсь!

— Вы? Отравитесь? — лысый удивленно поднял брови. — Сие вряд ли возможно, милая девушка. Яды на вас не действуют. С таким же успехом Буратино мог бы попробовать утопиться.

— Буратино? Это что такое?

— Пиноккио, — поправился лысый. — Буратино — это как Пиноккио, только русский по происхождению. Мальчик с плохим характером и длинным носом. Вода и пуля его не берут, как и вас. В общем этакий супермен в полосатом колпаке и бумажной курточке, исполненный из ценных пород дерева.