Дуглас Адамс - Автостопом по Галактике. Опять в путь (сборник)

– Мне она нравится. Я думаю, она развивается в правильном направлении. Ты сразу же ввернула мотив спальни. Можно подробнее поговорить о картинке.

– Считается, что дети любят такие картинки, – сказала Фенчерч, – но это только так считается. Знаешь, такие, где трогательные зверюшки делают что-то очень трогательное.

– Да. Меня тоже от них тошнило. Кролики в жилетиках.

– Точно. Эти кролики сидели на плоту в компании крыс и сов. Кажется, там еще был северный олень.

– На плоту.

– И еще на плоту сидел мальчик.

– С кроликами в жилетиках, совами и северным оленем.

– Именно так. Мальчик, похожий на веселого оборванного цыганенка.

– Фу-ты!

– Признаться честно, эта картинка разрывала мне сердце. Перед плотом плыла выдра, и по ночам я глаз не могла сомкнуть, потому что за нее переживала: ведь ей приходилось тянуть плот со всеми этими гадкими животными, которым вообще нечего было делать на плоту, и у выдры был такой тоненький хвостик, и я думала, как ей, должно быть, больно все время тянуть плот. Это-то меня и мучило. Не сильно, так, подспудно, но все время.

И вот однажды, а ты учти, что я год за годом каждый вечер смотрела на эту картинку, я вдруг заметила на плоту парус. Раньше я его никогда не видела. С выдрой было все в порядке, она просто плыла рядом с плотом – за компанию.

Фенчерч пожала плечами.

– Хорошая история? – спросила она.

– Конец слабоват, – ответил Артур, – в таких случаях слушатели кричат: «Ну и что?» Все шло прекрасно, но для положительного отзыва требуется финальная кода.

Фенчерч рассмеялась и села, обхватив колени руками.

– Это было просто озарение: годы почти бессознательных мучений вдруг развеялись как дым. Словно гора с плеч. Словно черно-белый кадр стал цветным. Словно сухую палку вдруг кто-то вздумал полить – и она расцвела. Ну, ракурс вдруг меняется, и тебе словно говорят: «Брось волноваться, мир прекрасен и совершенен. И жить вообще-то очень легко». Ты, может быть, думаешь, я так говорю, потому что я сегодня днем такое пережила, да?

– Ну, я… – произнес Артур. Его хладнокровие внезапно пошло ко дну.

– Да, так оно и есть, – сказала Фенчерч. – Да, именно это я днем и почувствовала. Но понимаешь, я такое ощущала и раньше, даже сильнее. Необычайно сильно. Наверно, я такой человек… – проговорила она, глядя вдаль, – у меня ни с того ни с сего бывают удивительные озарения.

Артур вконец растерялся. У него почти что отнялся язык, и он счел за лучшее пока им даже не пользоваться.

– Это было очень стра-а-анно, – сказала Фенчерч с интонацией какого-нибудь египетского военачальника, который увидел, что в ответ на взмах Моисеева посоха Красное море повело себя несколько необычно. – Очень странно, – повторила она, – потому что еще задолго до этого во мне зрело удивительное чувство, будто я должна дать жизнь чему-то новому. Нет, на самом деле это было не так, скорее, мне казалось, будто я постепенно соединяюсь с чем-то иным, все мое тело, клетка за клеткой. Нет, даже не так – словно бы вся Земля хотела через меня…

– Число «сорок два» тебе ни о чем не говорит? – тихо спросил Артур.

– Что? Нет, ты, собственно, к чему это? – воскликнула Фенчерч.

– Да так, пришло в голову… – пробормотал Артур.

– Артур, я не шучу, для меня это все совершенно реально и очень важно.

– Я лично тоже не шучу, – заявил Артур. – Правда, не поручусь, что этого не делает Вселенная.

– В каком смысле?

– Расскажи мне все, от начала до конца, – попросил Артур. – И не беспокойся, если тебе что кажется странным. Поверь мне, ты говоришь с человеком, который повидал много чего странного, – прибавил он. – Я не про историю с печеньем говорю – отнюдь.

Фенчерч кивнула, видимо, поверив Артуру. Внезапно схватила его за руку.

– Когда пришло это озарение, все казалось таким простым, – сказала она. – Умопомрачительно простым. Раз, два и готово.

– И в чем твое озарение заключалось? – спокойно спросил Артур.

– Понимаешь, – проговорила она, – теперь я этого не знаю. Оно улетучилось бесследно. Когда я стараюсь вспомнить, у меня в голове мелькают какие-то обрывки, а когда стараюсь очень сильно, то вспоминаю про чашку с чаем и немедленно теряю сознание.

– Это как?

– Ну, как и в твоей истории, самое интересное произошло в кафе, – пояснила Фенчерч. – Я сидела и пила чай. Это было как раз после того, как я много дней ощущала, будто во мне что-то растет, меня с чем-то соединяют. Кажется, я что-то тихо напевала. В здании напротив шел какой-то ремонт, я смотрела поверх чашки в окно и все видела. Мне всегда ужасно нравилось смотреть, как люди работают. И внезапно у меня в голове возникло ОНО. Послание неизвестно откуда. Оно было совсем простое. И всему на свете придавало смысл. Я выпрямилась и подумала: «Ого! Ну, значит, теперь-то все в порядке». Я так удивилась, что чуть не уронила чашку. Нет, кажется, я ее все-таки уронила. Я понятно говорю?

– До чашки все было замечательно.

Фенчерч встряхнула головой, потом еще раз, будто пытаясь навести порядок в мыслях. Собственно, она и впрямь пыталась это сделать.

– Вот и я говорю, – сказала она. – До чашки все замечательно. И тут мне показалось, я совершенно явственно увидела, что весь мир взорвался.

– Что-о?

– Я знаю, это, конечно, глупо, и все говорят, что это была галлюцинация, но если это была галлюцинация, значит, я вижу галлюцинации в стереокино на широком экране, и озвучены они в системе долби-стерео с шестнадцатью дорожками. И пожалуй, мне надо сдавать свое сознание напрокат людям, которым наскучили триллеры с акулами. Ощущение было такое, словно земля буквально разверзлась у меня под ногами, и… и…

Фенчерч ласково погладила траву, будто прося у нее утешения, и замялась, словно вдруг решила сказать совсем не то, что собиралась.

– И я очнулась. В больнице. И видимо, с тех пор крыша у меня так и шатается – то съедет, то перестанет. Так что я как-то побаиваюсь внезапных удивительных озарений, которые гласят, что все будет хорошо, – сказала она.

И подняла взгляд на Артура.

Артура уже давно перестали тревожить странные несообразности, связанные с его возвращением на родную планету; вернее, он упрятал их в сегмент своего мозга, украшенный пометкой: «Обдумать! Срочно!» «Вот эта планета, – говорил он себе. – Не важно, как так получилось, но вот она, эта планета, и она существует. И я существую вместе с ней». Но сейчас у него все поплыло перед глазами – как в тот вечер, в машине, когда брат Фенчерч рассказал ему дурацкую историю про агента ЦРУ в бассейне. Поплыло французское посольство. Поплыли деревья. Поплыло озеро, что было совершенно естественно и не внушало никаких опасений, поскольку в эту самую минуту на него приводнился серый гусь. Гуси отдыхали, наслаждались жизнью и знать не знали никаких там Великих Ответов, к которым надо найти Великие Вопросы.