Леонид Шифман - О чем думала королева? (сборник)

Спасло Мотю от умопомешательства в эти дни то, что он решил перевести на английский маленькую поэму русского поэта Кирилла Кожурина «Дафнис и Хлоя». Текст был сложным для перевода, автор декорировал его оборотами XVIII века, что придавало произведению особый аромат, но и очень затрудняло работу переводчика.

Но именно это было сейчас и нужно Моте – загрузить свой мозг интенсивной работой, чтобы не дать ему истощить себя бесплодными гаданиями о возможных действиях против него «Моссада».

И Моте удалось это. К вечеру третьего дня он закончил перевод и, сраженный усталостью, заснул. А уж во сне он наслаждался текстом в подлиннике так, как будто русский язык был ему родным.

Дафнис:

С зелеными очами Хлоя!Когда тебя я вдруг узрел,Совсем лишился я покоя.

Ах, сделать разве мог бы что яЭрота против острых стрел,С зелеными очами Хлоя?

Над гладкою рекою стоя,Весь век бы на тебя смотрел…Совсем лишился я покоя!

И так смотря, узнал давно я,Чье тело всех белее тел,С зелеными очами Хлоя,

И губы чьи нежней левкоя,А голос слаще филомел…Совсем лишился я покоя!

Какого б выпить мне настоя,Чтоб взор мой был, как прежде, смел,С зелеными очами Хлоя?Свирель на грустный лад настроя,Я будто песнь души пропел.Совсем лишился я покоя…

Над мною сжалься, дева, кояВиной тому, что я сгорел,С зелеными очами Хлоя!Совсем лишился я покоя!

Хлоя:

О, юноша лавророжденный,Жемчужина Герейских гор!Возможно ли не быть влюбленной

В твой лик, еще не опушенный,В застенчивый, в твой синий взор,О, юноша лавророжденный?!

Мотив услышав изощренный,Из звуков сотканный узор,Возможно ли не быть влюбленной?!

А стан твой полуобнаженныйМеня тревожит с давних пор,О, юноша лавророжденный!

Взирая с грустью затаеннойИ затаив немой укор,Возможно ли не быть влюбленной?

Но ты проходишь, удаленный,И шаг – увы! – твой слишком скор,О, юноша лавророжденный!

Ах, бедной деве исступленной,В тебе встречающей отпор,Возможно ли не быть влюбленной?!

Тобой навек завороженной,Той, в чьей душе горит костер,О, юноша лавророжденный,Возможно ли не быть влюбленной?!

А вот когда он снова пришел в российское консульство, атмосфера общения оказалась столь теплой и семейной, что его даже угостили чашечкой кофе!

И какой-то очень обаятельный чиновник сообщил ему, что российский консул в Марокко лично посетил его двоюродного дядю в Маракеше! И передал не только приветы от страдающего под гнетом тель-авивских ястребов племянника, но и буханку московского хлеба с баночкой красной икры.

– Какому маракешскому дяде? – искренно удивился Мотя.

– А такому! – ответил обаятельный чиновник и рассказал, что дело Моти рассмотрено весьма внимательно и, естественно, его генеалогия была проверена до седьмого колена, прежде чем было принято решение дать ему визу в Россию.

– Но я не знаю ни про какого дядю в Марокко! – повторил Мотя.

– Это неважно, – улыбнулся обаятельный чиновник. – Главное, что мы о нем знаем… Наши люди его разыскали, нашли с ним общий язык («не арабский», – улыбнулся чиновник), и теперь мы готовы будем принять его с хлебом и солью, если он захочет навестить вас в вашей новой московской квартире.

– Где?! – не сдержал удивления Мотя.

– А на Осеннем бульваре, – спокойно сообщил чиновник. – Именно там Моссовет выделил жилье будущим молодоженам.

И добавил в заключение, уже вставая, и показывая этим, что прием окончен:

– Ключи от квартиры, где, как говорят у нас в России, в буфете на тарелочке с голубой каемочкой лежат деньги на первое время, вы получите в ЗАГСе в момент регистрации брака с Екатериной Масловой. Билет на самолет до Москвы – завтра, здесь. Зайдите часика в два, сразу после обеда…

У себя в номере Мотя, словно щенок, спущенный с поводка, прыгал, играл на какой-то свистульке и распевал песни.

Вдруг в дверь постучали. Когда Мотя ее открыл, на пороге стояла скромно, но очень изящно одетая китаянка. Потупив глаза, она молчала. «Губы ее нежнее роз, а уста ее слаще меда», – почему-то мелькнуло в голове у Моти.

При виде столь совершенного образца покорности и смирения, Мотя подумал, что, вероятно, своим шумом он помешал этой фее преуспеть в усвоении какой-нибудь копенгагенской трактовки квантовой механики, и она пришла просить его вести себя тише.

Раскаиваясь в собственной распущенности, Мотя, тем не менее, спросил, как зовут мисс и не откажется ли она поужинать вместе с ним?

Мисс Ли Кэни, как оказалось, вовсе не была в претензии к Моте за его шумливость, а поужинать не отказалась, поскольку действительно забыла о еде при подготовке вопросов к завтрашнему зачету по теории вероятностей. Мотя воодушевился, сказав, что в этих вопросах он знает толк и сейчас же поможет ей!

Ужин заказали прямо в номер, и тут же присели на краешек кровати, чтобы рассмотреть распределение Стьюдента в контексте вероятностной гипотезы Менделя…

И как-то так получилось, что Мотя ее поцеловал и лег с нею рядом. А она, увидав, что он в силе к делу уже приступить, и весь полон желанья, приподнявши его, – ведь он лежал на боку, – ловко легла под него и навела его на ту дорогу, которую он до сих пор отыскивал…

Но тут зазвонил телефон! Мотя взял аппарат и на дисплее увидел – это звонок от Кати!

– Да, Катя!

– С тобой все в порядке?

– Конечно! А ты?

– Я в порядке, но очень боюсь за тебя!

– Не стоит, родная…

– Смотри! Консула слушай и дверь на запоре держи!

– Доркону привет!

– И тебе от него! И до встречи…

– До встречи, родная…

Мотя смутился, положил телефон и хотел было взяться за тетрадь, но мисс Ли Кэни, его удержавши, сказала: «Вот что еще нужно тебе, Мотя, узнать. Я ведь женщина с опытом, а Катя девица. Давай я тебя научу…»

Но Мотя только руками взмахнул и подальше отсел. И Ли Кэни грустно вздохнула, оправила юбку и ушла…

Если бы Мотя знал, от какой опасности его спас Катин звонок, он бы, наверно, совершил хадж в городок Баддек на острове Кейп Бретон у побережья Канады, где похоронен изобретатель телефона Александр Грехэм Белл!..

Глава VI Катины страсти

Что же сильнее над нами: страсть или привычка?

Или все сильные порывы, весь вихорь наших желаний

и кипящих страстей – есть только следствие

нашего яркого возраста и только по тому одному кажутся глубоки и сокрушительны?