Игорь Минаков - Операция «Вирус»

И — доказательство «от противного». Многие авторы пресловутой «четвертой волны», вняв Борису Натановичу, стали писать Большую Литературу, при этом желая оставаться фантастами. Это привело к неожиданным следствиям. Итак, пример неправильного использования фантастического допущения. Вячеслав Рыбаков, «Гравилет Цесаревич».

В свое время нас сильно удивил финал этого в других отношениях замечательного романа. Не будем пересказывать содержание книги, мы обращаемся к тем, кто фантастику знает и любит, а значит, роман читал. Итак, было что-то обидное, даже — недостойное в том, что вся проблема свелась к творению «нехорошего парня, сумасшедшего профессора» Хаусхофера. И ведь действительно, зачем понадобился этот котел с микро-Землей? Только чтобы показать контраст между двумя реальностями? Так это можно было сделать и по другому…

А все дело в фантдопущении. Потому что ФД: а) должно быть логически непротиворечивым;

б) не должно быть избыточным по отношению к тексту.

Логический прокол у Рыбакова (не мы первые, кстати, его обнаружили) — внесенные Хаусхофером в «котел» семена ненависти. Вопрос: а что, раньше в истории нашей Земли ненависти было меньше? Отнюдь. Да, не было именно мировых войн, но мировые войны, очевидно, результат соответствующего развития производительных сил, а не чьего-то волюнтаризма.

Избыточность: вполне хватило бы идеи существования мира не параллельного, а охватывающего наш, но это — естественный порядок вещей, так Мироздание устроило, а не сумасшедший профессор. И что души людей обоих миров связаны — тоже закон природы. Иначе выходит, что главное назначение этого котла — изящное объяснение феномена летающих тарелок. Так ведь и это объяснение возможно в рамках «естественнонаучного» подхода, а не волюнтаристского. Ну открыл кто-то существование нашего мира, ну придумал прибор для наблюдения. Ведь гораздо интереснее же могло выйти! Вот вам и третья часть «триады», достоверность, вылезла. Именно в связи с фантдопущением.

Произошло так потому, что Рыбаков писал Литературу, желая при этом играть на поле Фантастики. А раз фантастика, то нужно ФД, своего рода «обязаловка», а что из пальца высосано — так то не беда. Просто «четвертая волна» в то время еще не окончательно избавилась от «тяжкого наследия» НФ. Позже этот «недостаток» был благополучно ими преодолен…

Последний пример — мимикрия под фантастику. Сюда, скажем, относится, при всех его художественных достоинствах, роман Д. Быкова «Эвакуатор». Почему мимикрия? Да все потому же: в тексте отсутствует ФД. Ибо «космическое путешествие» героев оказывается ими же сочиненным. А «террористический» антураж относится к допущениям не фантастическим, но футурологическим, ибо представляет собой примитивную экстраполяцию в недалекое будущее существовавших на момент создания текста тенденций. Нет ФД — нет и фантастики. Ох, не зря фэны прямо-таки презирают произведения, проходящие по разряду «а герою все это приснилось»!

Дотошному читателю может показаться, что мы повторяем положения известной статьи (изначально доклада) Генри Лайон Олди «Допустим, ты — пришелец жукоглазый». Это не так. Олди совершенно верно указывает, что именно ФД и делает фантастику — фантастикой. Однако, по нашему мнению, начав за здравие, он заканчивает за упокой, а именно: вслед за многими повторяет, что ФД — это лишь «специфический литературный прием». Мы же хотим показать, что ФД — неотъемлемая, имманентная часть фантастического произведения, такая же, как «сюжет», «хронотоп», «персонажи». Кто-то скажет — словесная эквилибристика, на самом деле — принципиальный момент. Никому ведь не придет в голову назвать наличие в романе сюжета (или наличие в нем персонажей) — специфическим литературным приемом. А ведь ФД само по себе может работать и главным героем, и фабулой («Гиперион»), и даже сюжетом! Подробному разбору статьи здесь не место, отметим лишь, что, увлекшись классификаторством, Олди предлагает «горизонтальную» сортировку фантдопущений.

А значит, самое время поговорить о «вертикальной» классификации и структуре ФД.

Итак, есть ФД научно-фантастические, а есть — фэнтезийные. Различие между ними не слишком существенно. Здесь важно уяснить различие в психологической доминанте читателя НФ и читателя фэнтези (он, кстати, может быть одним и тем же субъектом). Приступая к НФ, читатель знает, что описываемое в книге — не существует, но он предполагает, что такое в принципе существовать может/могло бы. Читатель фэнтези заранее знает, что перед ним — сказка (а сказка, как гласит пословица, — ложь), как бы ему, эскаписту, ни хотелось, чтобы описываемый мир существовал. Конечно, есть отдельные индивиды, всерьез верящие в существование «где-то там» толкиновского Средиземья, но мы все же не о патологиях…

Сравнение фэнтези и НФ не входит в задачи данной статьи, а вот сравнение ФД — входит. Фэнтезийные допущения гораздо менее разнообразны, чем НФ-шные, и сводятся к главному: существует мир (в параллельной вселенной, на другой планете, не важно, где именно), где есть место волшебству (магии). Или — на Земле действуют сверхъестественные силы («Ночной Дозор» Сергея Лукьяненко). Оригинальные фэнтези-допущения не часты и встречаются у выдающихся мастеров: Кольца Власти (Рональд Руэл Толкин), «магии можно обучать» (Урсула ле Гуин, Джоан Роулинг), но чаще всего все они позаимствованы из мифологии, народной сказки и прочего фольклора. Особняком стоит такое ФД: боги и сверхъестественные силы — продукт материализации людских представлений о них, своего рода эгрегоры. Выдающиеся произведения здесь — «Американские боги» Нила Геймана и, пожалуй, антихристианский роман лауреата Нобелевской премии Жозе Сарамаго «Евангелие от Иисуса», чистая и незамутненная по структуре фантдопущения фэнтези.

Иное дело, что при большем разнообразии НФ-допущений вовсе не значит, что все они оригинальны. Существует достаточно объемный банк НФ-допущений, активами которого пользуются все кому не лень. Приведем достаточно яркий пример — путешествия во времени. Придуманы они вовсе не Гербертом Уэллсом. В прошлое проникали герои бессмертной поэмы Вольфганга Гете «Фауст». Рип ван Винкль, герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвинга, проспал на лужайке фей двадцать лет и таким образом перенесся в будущее. Путешествие во времени было описано и в романе русского писателя Александра Вельтмана «Александр Филиппович Македонский. Предки Калимероса» еще в 1836 году! Заслуга Уэллса в том, что он впервые рационально обосновал такое путешествие и придумал сам термин «The Time Machine». Посему именно английского классика фантастики следует считать первооткрывателем НФ-допущения, которое можно сформулировать следующим образом: при определенных условиях возможно создание машины для перемещения во времени. После Уэллса и сама машина, и возможность путешествия в прошлое или в будущее перестали быть оригинальными ФД, а стали расхожими литературными приемами. Запомним это превращение ФД в литературный прием, мы к нему еще вернемся.