Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

– Да, – ответил мистер Тагоми. Но мы должны сказать мне правду.

Мальчики пустились по дорожке.

«Мне могут посоветовать, – подумал мистер Тагоми, – подать в отставку и жить в уединении, может даже покончить с собой».

Он вцепился руками в портфель. Внутри все еще лежало оружие, так что с этим никаких затруднений не будет.

Мальчишки примчались назад.

– Шесть! – кричал один из них. – Я насчитал шесть.

– А я пять, – тяжело дышал второй.

– Вы уверены, что это педикэбы? – спросил мистер Тагоми. – Вы отчетливо видели, что водители крутят педали?

– Да, сэр, – вместе выпалили они.

Он дал каждому по десятицентовику.

Они поблагодарили его и убежали.

«Назад в контору и за работу», – подумал мистер Тагоми. Он встал и поудобнее взял портфель. Обязанности зовут. Еще один, заполненный текущими будничными делами день.

Он еще раз прошел по дорожке вниз вышел на тротуар Керни-стрит.

– Кэб! – громко позвал он.

Тотчас же из уличного потока отделился педикэб. Водитель остановился у бордюра, на его худом лице блестел пот, грудь тяжело вздымалась.

– Да, сэр.

– Отвезите меня в «Ниппон Таймс Билдинг», – велел мистер Тагоми.

Он поднялся на сиденье, водитель принялся ловко лавировать среди других кэбов и автомобилей.

До полудня оставалось совсем немного, когда мистер Тагоми добрался до «Ниппон Таймс Билдинг». Еще в вестибюле первого этажа он велел дежурной связать его с мистером Рамсеем наверху.

– Это Тагоми, – сказал он, услышав ответ мистера Рамсея.

– Доброе утро, сэр. Это большая радость для всех нас. Мы не видели вас утра, и со страхом позвонил вам домой в десять часов. Но ваша жена сказала, что вы ушли.

– Там наверху весь беспорядок полностью устранен?

– Никаких следов.

– Абсолютно никаких?

– Даю вам честное слово, сэр.

Удовлетворившись, мистер Тагоми положил трубку, направившись к лифту.

Уже наверху, войдя в свою контору, он позволил себе бегло осмотреть обстановку краем глаза. Действительно, как и утверждал мистер Рамсей, никаких следов не было. Ему стало легче. Никто бы не узнал о том, что здесь было, если бы сам не видел. Однако теперь даже нейлоновый ковер на полу обладал историчностью.

В конторе его встретил мистер Рамсей.

– Ваша смелость – сегодняшняя тема для восхваления на страницах «Таймс», – начал он. – В статье описывается…

Однако, увидев выражение лица мистера Тагоми, он внезапно умолк.

– Что можно сказать о текущих делах? – спросил мистер Тагоми. – Где генерал Тедеки, то есть бывший мистер Ятабе?

– Тайно возвращается в Токио на самолете с копченой селедкой, совершающем челночные рейсы.

– А что насчет мистера Бейниса?

– Я не знаю. За то время, что вы отсутствовали, он появился на короткое время, как-то даже украдкой, но ничего не сказал.

Мистер Рамсей в нерешительности замолчал.

– Возможно, он вернулся в Германию.

– Для него было бы куда лучше отправиться на Родные Острова, – сказал мистер Тагоми.

Он обращался главным образом к самому себе. «Во всяком случае, – подумал он, – сейчас важнее всего генерал, а это уж вне пределов моего поля зрения. Никакого отношения не имеет ни ко мне, ни к моей конторе: мною здесь воспользовались, но это, конечно, так и должно быть. Я был их – как это называется? – прикрытием. Я – ширма, прикрывающая действительность. За мною, спрятанная от чужих жадных глаз, протекает главная реальность. Странно. Иногда важно быть просто картонной ширмой, неотъемлемой частью создаваемой иллюзии. И по закону экономии, присущему природе, ничто не пропадает зря, даже то, что нереально. Сколько всего скрыто в процессе генезиса природы».

Появилась взволнованная мисс Эфрикян.

– Мистер Тагоми, меня послали с телефонной станции.

– Успокойтесь, мисс, – сказал мистер Тагоми.

«Ведь жизнь продолжается», – подумал он.

– Сэр, здесь германский консул. Он хочет с вами переговорить.

Она перевела взгляд с него на мистера Рамсея и вновь посмотрела на мистера Тагоми. Лицо было неестественно бледным.

– Мне сказали, что он был здесь в здании и раньше, но им было известно, что вы…

Мистер Тагоми знаком остановил ее.

– Мистер Рамсей, напомните, пожалуйста, фамилию консула.

– Барон Гуго Рейсс, сэр.

– Да, теперь я припоминаю.

«Что ж, – подумал он. – Очевидно мистер Чилдан в конце концов сделал мне одолжение, отклонив просьбу вернуть пистолет».

Взяв с собой портфель, он вышел из конторы и зашагал по коридору.

В коридоре стоял аскетически сложенный, хорошо одетый белый. Коротко подстриженные, выгоревшие соломенные волосы, блестящие черные кожаные туфли европейского производства, напряженная поза и изысканный портсигар слоновой кости. Несомненно, это был он.

– Герр Гуго Рейсс? – спросил мистер Тагоми.

Немец поклонился.

– Случилось так, – сказал мистер Тагоми, – что в прошлом вы и я поддерживали свои отношения по почте, посредством телефона и тому подобного, но до сих пор ни разу не встречались лично.

– Это большая честь для меня, – сказал Гуго Рейсс.

Он сделал шаг навстречу.

– Даже несмотря на досадные недоразумения.

– Какие же, интересно? – осведомился мистер Тагоми.

Немец поднял бровь.

– Простите меня, – сказал мистер Тагоми. – Мне еще не совсем ясно, на какие недоразумения вы ссылаетесь. И как можно заключить заранее, объяснения ваши будут шиты белыми нитками.

– Ужасно, – сказал Гуго Рейсс.

Он покачал головой.

– Когда я впервые…

– Прежде, чем вы начнете свой молебен, позвольте сказать мне. Я лично застрелил двух ваших эсэсовцев, сказал мистер Тагоми.

– Полицейское управление Сан-Франциско вызвало меня, – сказал Гуго Рейсс.

Он окутывал обоих клубами противно пахнувшего дыма сигареты.

– За несколько часов мне удалось побывать и в участке на Керни-стрит, и в морге, а затем меня ознакомили с показаниями ваших людей, данными ими следователю полиции. Это был кромешный ужас с начала и до конца.

Мистер Тагоми не проронил ни слова.

– Однако, – продолжал герр Рейсс, – утверждения о том, что эти головорезы каким-то образом связаны с Рейхом, оказались необоснованными. Мое собственное мнение заключается в том, что все это акция каких-то безумцев. Я уверен, что вы действовали абсолютно правильно, мистер Тагоми.

– Тагоми.

– Вот вам моя рука, – сказал консул.

Он протянул руку.

– Давайте пожмем друг другу руки в знак джентльменского соглашения не вспоминать больше об этом. Особенно в эти критические времена, когда любое глупое измышление может воспламенить умы толпы во вред интересам обоих наших народов.