Октавия Батлер - Рассвет

Оглянувшись по сторонам, она поискала глазами оанкали – но те не появились. Ничего не предвещало их появления. Она обернулась к Джозефу, который хмуро сидел рядом с ней.

– Джо?

Он повернул к ней голову. Выражение тревоги быстро ушло с его лица, и он протянул ей руку.

Позволив ему обнять себя за плечи, она прошептала ему в ухо:

– Думаю, что сейчас здесь появятся оанкали. В еду что-то было подмешано.

– Я так и думал.

Джозеф сильно потер свое лицо.

– Я почувствовал, что что-то происходит не так.

Он несколько раз глубоко вздохнул, потом оглянулся по сторонам.

– Вот они, – внезапно бросил он.

Оглянувшись в ту сторону, куда смотрел он, Лилит увидела, как между двух кладовых с едой стена подернулась рябью и начала открываться. То же самое произошло еще в нескольких местах. Оанкали вошли в зал как минимум через восемь открывшихся дверей.

– О, нет, – пробормотал Джозеф, отодвигаясь дальше по стене, всячески избегая смотреть в сторону оанкали. – Зачем ты меня предупредила – от наркотика было так спокойно.

– Прости, – проговорила она и взяла его за руку. Джозефу довелось видеть оанкали только однажды. То, что сейчас произойдет, должно было стать для него таким же тяжелым переживанием, как и для остальных.

– Тебя изменили, – добавила она. – Как только здесь начнется самое интересное, наркотик все равно уже выветрится из тебя.

В комнате появлялось все больше и больше оанкали – Лилит успела насчитала двадцать восемь особей. Достаточно ли этого будет для того, чтобы удержать под контролем сорок три человека, как только действие наркотика прекратится?

Постепенно люди начали осознавать присутствие рядом с ними нечеловеческих существ. Тэйт и Габриэль поднялись на ноги и стояли у стены рядом, неотрывно глядя на оанкали. К ним направилось оолой, и они отпрянули от него. Нельзя было сказать, что Тэйт и Габриэль были вне себя от ужаса, но все равно они испугались.

Оолой заговорило с ними, и Лилит узнала в нем Кахгуяхта.

Она тоже поднялась, чтобы лучше видеть то, как развиваются события вокруг Тэйт и Габриэля. Она не могла разобрать ни одного слова из того, что говорило им Кахгуяхт, но тон оолой был совершенно не похож на прежнего Кахгуяхта. Оно говорило тихо, спокойно, рассудительно и до странности заискивающе. Такой тон у Лилит скорее ассоциировался с Никани.

Где-то в стороне в зале возник шум. Курт, которого не смогли одолеть даже наркотики, напал на оолой, который решил было подойти к нему. Оанкали, появившиеся в зале, все без исключения были оолой.

Питер пытался броситься на помощь Курту, но позади него вскрикнула Джин, и он рванулся ей на выручку.

Беатрис с криками спасалась бегством от своего оолой. Она успела пробежать всего несколько шагов, прежде чем то настигло и схватило ее. Обхватив ее за талию одной из своих чувственных рук, оно прижало на мгновение женщину к себе, и Беатрис рухнула без чувств.

Вокруг них по всему залу люди падали на пол как подкошенные – те, кто пытался спасаться бегством и кто мог сдержать свой страх. Оанкали не допускали паники ни в каком виде.

Тэйт и Габриэль все еще стояли у своей стены. Леа тоже была на ногах, но Врей лежал без сознания. Стоящий рядом с Леа оолой пыталось успокоить ее, очевидно втолковывая ей, что с Вреем все будет хорошо.

Пережив мгновение паники, Джин быстро оправилась, чего нельзя было сказать о Питере, которого тоже отключили.

Селена тоже была на ногах, хотя ее и сковал от страха паралич – она не могла сойти с места. Дотронувшись до нее, оолой отдернул чувственную руку словно от раскаленной плиты – Селена рухнула как подкошенная.

Виктор Доминик и Хилари Баллард стояли вместе обнявшись, хотя до сих пор они не выказывали друг к другу ни малейшего интереса.

Вскрикнув, Элисон бросила в оолой своей тарелкой, потом вскочила на ноги и побежала. Поймав Элисон, оолой крепко держало ее в руках, не лишая при этом сознания, возможно потому, что Элисон не вырывалась. Она напряженно замерла, казалось, внимательно прислушивалась к тому, что говорило ей ее оолой.

В остальных частях зала люди, сбившись в кучки, стояли, повернувшись к оолой лицом, сохраняя спокойствие. Наркотик оказал свое успокоительное действие. Зал стал ареной тихого и странно спокойного хаоса.

Лилит продолжала наблюдать за действиями Кахгуяхта, находящегося рядом с Тэйт и Габриэлем. Оолой опустилось на пол, все так же держась к людям лицом, продолжая разговаривать с ними, давая им возможность разглядеть себя со всех сторон, то, как сгибаются его руки и ноги, как движутся чувственные щупальца на голове и теле. Поворачивая голову, нагибаясь и поднимая руки, оно проделывало это специально медленно. В словах Кахгуяхта Лилит не слышала того обычного презрения превосходства или чуть снисходительной терпимости, которые она привыкла слышать при обращении к себе.

– Ты кого-нибудь из них знаешь? – поинтересовался Джозеф.

– Да – одно из родителей Никани. Но с ним я никогда не была слишком близка.

На противоположной стороне зала, щупальца Кахгуяхта на мгновение метнулись в ее сторону, и она поняла, что оолой все слышало. Лилит подумала о том, не стоит ли сказать еще что-нибудь – пусть уж сейчас узнает всю подноготную.

Но прежде чем она смогла решиться, возле нее появилось Никани. Остановившись перед Джозефом, оно критически его оглядело.

– Ты отлично выглядишь, – проговорило оно. – Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо.

– Так и должно быть.

Никани оглянулось на Габриэля и Тэйт.

– Что не скажешь о ваших друзьях – к сожалению, их будущее еще не определено до конца. По крайней мере одного из них.

– Да? Но почему?

Никани пошелестело своими щупальцами.

– Кахгуяхт пытается что-то сделать. Я предупреждало его, и оно согласилось с тем, что у меня талант в общении с людьми, но Тэйт и Габриэль понадобились ему позарез. Женщина выживет почти наверняка, а вот выживет ли ее мужчина – под вопросом.

– Но почему? – потребовала ответа Лилит.

– Он сам может больше не захотеть жить. Хотя таланты Кахгуяхта весьма велики. Эта пара самая спокойная из всего зала, не считая вас, конечно.

На мгновение щупальца Никани сосредоточились на руке Джозефа, которую тот стиснул в кулак настолько сильно, что ногти впились в ладонь, и из ладони уже сочилась и капала на пол кровь.

Потом Никани отвернулось от Джозефа, целиком, всем телом. Его инстинкты приказывали ему исцелить, излечить рану, успокоить боль. Но, уже хорошо зная Джозефа, оно решило не мешать ему причинять боль себе самому.

– Ты что же, умеешь предсказывать будущее? – спросил Джозеф, голос которого напоминал хриплый шепот. – Гейб собирается убить себя, так прикажешь тебя понимать?