Дмитрий Янковский - Третья раса

— Сейчас начнется, — сказал Долговязый.

Действительно, крупные катера начали терять ход один за другим. Оператор показывал крупно, как пилоты прыгают за борт, если машины вспыхивали, или просто мечутся, пиная от злости все, что попадется под ноги. Зрелище было настолько забавным, что я не сразу вспомнил о Молчунье. За Леську на старте я не очень беспокоился, поскольку мотор на «Толстозадом» стоял штатный, только со склада, а внесенные переделки не столько подняли мощность, сколько увеличили стабильность работы и пустые затраты энергии. Так что перегрев и незавидная участь сразу после старта нашему катеру не грозила. Другое дело «Уже там». Судя по виду, там стоял такой мотор, что лучше не думать. И хотя Молчунья была механиком не только от бога, но и почти с рождения, однако только чудо могло не дать перегреться столь мощной машине на таком малом ходу.

Между тем на мониторе появились титры с названиями катеров, которые, по мнению экспертов, могли бы войти в десятку. Список был длинным, машин из ста, но ни «Толстозадого», ни «Уже там» в нем не значилось.

— Не ценят нас эксперты, — сказал я.

— Они говна своего не знают, — успокоил меня Долговязый. — В начале гонки журналисты и эксперты всегда отрабатывают полученные от гонщиков взятки. Это ведь реклама на будущий год, неужели не понятно? Попасть в список аналитиков и не войти в десятку — это ведь совсем не то, что просто не войти в десятку. На будущий год ребятам из списка будет гораздо проще распотрошить спонсоров на гораздо более ценные катера. Это бизнес, Копуха. Обычный игорный бизнес. Но в отличии от казино, например, здесь у вранья есть границы. Устроителям гонок хотелось бы, конечно, чтобы результаты можно было подстроить, и они каждый раз из кожи вон лезут, чтобы претворить эту мечту в жизнь, но когда катера выйдут на большую воду, все эти игры закончатся и начнется то, что называется Большой Механической. Это будет джаз.

— Что? — не сразу понял я.

— Раньше была такая музыка, — объяснил отставник. — Сейчас ее тоже некоторые сумасшедшие играют. Суть ее в стихиях. Ну, играть так, чтобы не по нотам, а от сердца. Вот и Большая Механическая тоже от сердца. Все деньги тут вертятся и крутятся в первые десять минут после старта, а потом начинается мастерство.

Катера на малом ходу протискивались в горловину Ангарной Бухты, те что вырвались, сходу давали полный газ, выходили в режим глиссирования и превращались в размытые разноцветные стрелы. С удивлением я разглядел на экране нашего «Толстозадого». Леська умудрилась протиснуть его чуть ли не в первые ряды и теперь спокойно вела точно по центру горловины.

— Смотри! — дернул я Долговязого за рукав.

— Вижу, вижу, — пробурчал он. — У меня нормально со зрением.

Леська наконец вышла на большую воду и прибавила обороты. Выглядело это эффектно — «Толстозадый» взбил мощными водометами воду в белоснежный коктейль, немного припал носом, но тут же стремительно разогнался, привстал и тяжело, но уверенно вышел на глиссирование.

— Есть! — радостно вскочил я с травы. — Ну и молодец же Молчунья, что поставила мотор вперед!

— Это Леська твоя молодец, — заявил Долговязый. — Ты видел, каким маневром она вывела катер в первые ряды?

— Нет.

— Куда же ты смотрел?

— Я не сразу наш катер увидел, — попробовал оправдаться я.

— Понятно, — вздохнул Долговязый.

— Ну а что за маневр?

— Мастерский. Ты ее потому сразу и не заметил, что она не стала греть мотор на малом ходу, а обошла всю толпу у самого берега почти на глиссировании. Умная девка, барракуда меня дери!

Наверное, в эту секунду я за Леську впервые порадовался от чистого сердца. Сжав кулак по древней примете, я решил, что не отпущу его до конца гонки из солидарности с женой. Неожиданно я понял, что все ее победы не унижают меня, а напротив, поднимают до самого верха. Ведь если меня выбрала такая девчонка, как Леся, значит, и я чего-то стою! А уж если она войдет в десятку, я целый год смогу с высоты на всех через губу поплевывать.

Теперь титры на экране показывали названия катеров, вырвавшихся из бухты. Наш «Толстозадый» был в списке на двадцатом месте! Если эту позицию удержать, то десятка не будет выглядеть такой уж недоступной. Еще через минуту показали черные списки — катера, застрявшие после старта. Титры бежали по экрану быстро, поскольку список состоял более чем из трехсот названий, но я все равно успел заметить название «Уже там».

— Вот барракуда! — выругался я.

Камера показала сверху сотни обездвиженных катеров, среди которых длинным гарпуном выделялся катер Молчуньи.

— Перегрелся, — со вздохом сказал Долговязый. — Молчунья попалась на ту же удочку, на которую цепляются многие новички. Выигрывает не самый мощный мотор, а тот, который сбалансирован наилучшим образом.

Я представил, каким ударом стала поломка для глухонемой. Она ведь была уверена если не в победе, то хотя бы в том, что катер не подведет. Она на него все деньги потратила и год жизни. У меня невольно глаза защипало от этих мыслей.

Между тем больше половины катеров, выдержавших сложный старт, уже вышли на режим глиссирования. Поэтому режиссеру приходилось часто переключать камеры — на экране возникала то картина размазанных от скорости глиссирующих машин, оставляющих шлейфы пара, то рассасывающаяся сутолока в горловине бухты, то буксиры, растаскивающие обездвиженные и горящие катера. Наконец горловина бухты полностью освободилась, все катера вышли на оперативный простор, и режиссеру стало полегче. Он отправил все гравилеты с операторами вперед, показывать захватывающую картину гонки с трех разных точек.

Несмотря на горький осадок от бесславного поражения Молчуньи, я переключил все внимание на Леськины достижения. Правда, когда пошли титры лидеров, оказалось, что с двадцатого места «Толстозадый» сполз на двадцать седьмое. Меня это расстроило, чем я с Долговязым и поделился.

— Расслабься, — успокоил он меня, протягивая бутылку. — В течение первых тридцати минут глиссирования только конченые дураки вытягивают сектор газа до предела. У мотора не бесконечный ресурс, а дистанция довольно длинная. Там головой надо работать, а не только турбинами. И Леська твоя большая умница. Я что, не знаю, какую скорость может выдавить «Толстозадый» с таким мотором, какой вы в него впихнули? Поверь мне, Копуха, он сейчас едва треть мощности отдает. Ну что такое пятьдесят узлов? У меня «Рапид» на полном ходу выдает столько. Так это престарелый миноносец, а не гоночный катер. Эти красавцы на пределе выжмут и сто пятьдесят узлов, когда почти перестанут воды касаться. Пока это разминка и прогрев моторов. А как лидеры начнут дохнуть, Леська еще покажет, на что способна. Хотя не одна она, так что драка будет жестокая.