Константа - Андрей Соболев
– Да я не о том. Я про облака говорю, – сказал Новиков, потом посмотрел на чёрное небо и мечтательно произнёс: – Aurora Borealis.
Алексей на секунду отвлёкся от своих глубоких размышлений:
– Что, прости?
– Aurora Borealis – это северное сияние на латыни.
– Я знаю, что это, но при чём тут оно?
– Я говорю, жалко, что из-за дождя не сможем его увидеть.
– Да ну, какое северное сияние, в наших-то широтах? – отмахнулся от подобной глупости Максимов.
– Ну не знаю. Я его почти каждый день видел.
– В каком смысле? – удивился Алексей. – Где?
– Здесь, на небе, конечно. Уже давно. А ты разве не видел? – искренне недоумевал Новиков.
Алексей на минуту потерял дар речи, и только глупо смотрел на своего крайне неразумного собрата по несчастью, и пытался переварить услышанное.
– Евгений, это сейчас шутка какая-то? Если да, то не очень смешная, – строго сказал он.
– Почему шутка? – совсем растерялся Евгений. – Нет, я сам лично видел северное сияние по ночам и очень часто.
– И ты не сказал об этом?! – Алексей впервые за долгое время повысил голос.
– Я думал, это неважно.
– Ты думал?! Чтоб тебя, конечно, важно! Всё важно, любая мелочь, любое событие, выходящее за рамки обыденного. О чём ты ещё забыл рассказать?
Максимов забегал кругами по комнате, в панике хватаясь за волосы.
– Какой же кретин… – ругался он то ли на себя за несообразительность, то ли на своего нерадивого компаньона.
– Да что тут такого? Что это меняет? – взмолился Евгений.
– Всё! – чуть не вскрикнул Алексей. – Это меняет всё!
Максимова всего трясло от кучи новых мыслей и идей, заполонивших его голову. Он подскочил к другому окну, посмотрел на небо, будто надеялся, что оно сделает ему исключение и откроет свои секреты, но оно оставалось дождливым и непокорным.
– Проклятье! – снова выругался он, а потом быстро приблизился к своему непутёвому другу: – Евгений, посмотри мне прямо в глаза и ответь честно: ты уверен, что видел полярное сияние?
– Конечно, уверен, постоянно. Какой мне смысл врать? А что, это плохо?
– Да, это очень нехороший знак, – на выдохе ответил Алексей, делая особый акцент на слове «очень», а затем немного отступил. – Мне нужно подумать.
Максимов отошёл в другой край комнаты, плюхнулся на мягкое кресло, запрокинул голову и закрыл глаза.
– Не понимаю, как ты мог его не видеть? – сказал Евгений через очень длинную и неловкую паузу.
– На самом деле, я не так много помню, что выходит за рамки нашего общения, – откликнулся Алексей, не открывая глаз. – Да и всё свободное время мы теперь проводим здесь, взаперти. – Он затих на мгновение, а потом добавил: – Нам нужна помощь!
Максимов вскочил с кресла как ужаленный, подбежал к небольшому кофейному столику в углу комнаты, сел на диванчик рядом с ним, схватил трубку стационарного телефона и начал быстро щёлкать по кнопкам.
– Катюш, ты ещё здесь? – затараторил он быстро, когда услышал ответ на другом конце. – Нет-нет, всё в порядке… да… нет, это не телефонный разговор, можешь подойти к нам в комнату отдыха? Да, хорошо.
От одного только звука её имени у Евгения похолодело всё внутри, а сердце затрепетало. «Неужели это она?» – подумал он, чувствуя, как непонятное волнение начинает захватывать каждую клеточку его тела. И, к сожалению, его худшие опасения подтвердились, когда через пару минут к ним тихо постучались. Алексей услужливо открыл дверь, и за порогом показалась невысокая миловидная девушка с глубокими карими глазами. Она ничуть не изменилась с того времени, когда Евгений последний раз её видел. Всё такой же внимательный и немного строгий взгляд, причудливый пучок из волос на затылке и мягкие, осторожные движения, с которыми она буквально вплыла в помещение. На ней был строгий тёмный костюм поверх белой блузки, а на ногах элегантные туфли на низком каблуке. Даже в таких условиях ей хватало стремления и сил следить за собой и цвести, подобно цветку, среди грязи выжженного поля, изуродованного ужасами войны. Но хуже всего было то, что в её глазах читались только холод и пренебрежение, когда она разглядывала Евгения и видела в нём лишь странного незнакомца. Всё, чего он удостоился от некогда любимого человека, – это небрежно брошенное «привет», когда она вошла в комнату, а затем её внимание переключилось на Максимова.
– Лёш, вы ещё долго? Нам уже пора домой, – сказала она, бросая мимолётные взгляды на его нового друга.
На Евгения накатило мерзкое ощущение, медленно разъедающее его изнутри. Нет хуже кошмара, чем смотреть в глаза бывшей возлюбленной, помнить каждый день, проведённый вместе, её горячее дыхание, нежность объятий, но не иметь возможности самому прикоснуться к ней. Казалось, ещё вчера они были вместе, тонули во взаимных чувствах, а сегодня она смотрит на него и видит пустое место, недостойное и малой толики той любви, которой каждую секунду терзают жестокие воспоминания. Евгений вновь ощутил, как в нём закипает гнев, – ещё одно сильное чувство, неизменно следующее за привязанностью.
Максимов между тем медленно приблизился к девушке, будто боялся спугнуть дикую лань, взял её за плечи и вдохновенно произнёс:
– Подожди, Кать, нам очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, выслушай моего друга и, очень прошу, восприми всё сказанное серьёзно.
– Лёш, что происходит? – испугалась она.
