Роберт Говард - Мечи пурпурного царства

Растерянные, опасаясь гнева своего нового предводителя и понимая, что он прав, два с лишним десятка воинов снова двинулись в сторону Кулла. Пока они готовились к решительному натиску, внимание Налиссы привлекло какое-то движение у подножия стены особняка. От скопища теней внизу отделилась одна тень. Незнакомец стал по-обезьяньи взбираться на отвесную стену, используя как опоры для рук и ног углубления в покрывающей камень резьбе. Эта сторона здания находилась в тени и девушка не могла разобрать черт лица человека, тем более что его скрывал массивный морион.

Ни словом не обмолвившись Куллу, возвышающемуся на краю площадки, поигрывая топором, девушка скользнула к другому ее краю, обращенному наружу, и спряталась за обломками, некогда бывшими парапетом. Теперь можно было разглядеть, что человек облачен в доспехи, но лица его не было видно. Девушка подняла кинжал. Дыхание участилось. Ее подташнивало. Вот рука в кольчужной перчатке ухватилась за край, -- Налисса быстро и беззвучно, как тигрица, метнулась и нанесла удар, метя в незащищенное металлом лицо. Оно вдруг попало в полосу лунного света и Налисса отчаянно закричала, ибо уже не могла отвратить удара опускающегося лезвия. -- В эту краткую долю секунды она узнала в незнакомце своего возлюбленного, Далгара из Фарсуна.

Глава 5. Битва на лестнице

Далгар, без лишних церемоний оставив смятенного Ка-ну, вскочил на коня и поскакал к восточным воротам. Он слышал приказ, отданный Ка-ну -- запереть все ворота и не выпускать никого наружу -- и мчался как сумасшедший, чтобы обогнать посыльного Ка-ну. Ночью всегда было непросто покинуть город, но Далгар знал, что именно в эту ночь восточные врата не охраняют неподкупные Алые Убийцы, и рассчитывал подкупить стражу. И тут в самый последний момент ему в голову пришел новый план.

-- Отпирайте! Я немедля должен выехать к верулианской границе! Скорее! Царь исчез! Пропустите меня!

Видя, что караульный заколебался, он продолжал:

-- Да скорей же, болваны! Возможно, государю угрожает смертельная опасность! Ну!

Далеко за его спиной, в городе зазвучал набат, заставивший его сердце сжаться от ужаса. То был гулкий голос огромного бронзового Царь-колокола, и в него звонили только тогда, когда монарх был в серьезной опасности. Гвардейцы у ворот зашевелились. Они знали Далгара как пользующегося всеобщим расположением при дворе именитого фарсунского гостя и, поверив его словам, исполнили его волю: массивные стальные ворота отворились и всадник молнией пронесся сквозь них, моментально скрывшись в окрестной тьме.

Далгар очень надеялся, что с Куллом не случилось ничего плохого. Этот грубоватый варвар нравился ему куда больше, чем все жестокие и развращенные владыки Семи Империй вместе взятые. Он бы охотно поучаствовал в поисках, если бы имел такую возможность. Но его ожидала Налисса и он опаздывал.

Въехав в Проклятые Сады, молодой дворянин удивился: что-то слишком много народа в этом обычно уединенном и заброшенном месте. Слышались звон стали, топот множества ног, яростные крики на иностранном языке. Соскользнув с коня и выхватив меч, Далгар тихонько прокрался сквозь заросли к руинам особняка. Там его взору предстала странная картина: на вершине полуразрушенной широкой лестницы стоял полуголый окровавленный великан, в котором он безошибочно признал царя Валузии. Рядом с ним замерла девушка... Далгар едва не закричал. Налисса! Ногти впились в ладони стиснутых в кулаки рук. Кто были те вооруженные люди в темных одеждах, толпой подымающиеся по ступеням? Не имеет значения. Они собирались убить и девушку, и Кулла. Далгар слышал, как царь бросил им вызов, предложив свою жизнь в обмен на жизнь Налиссы, и волна благодарности захлестнула его. Присмотревшись к зданию, юноша увидел глубокую резьбу, покрывающую его стены, и в следующее мгновение он уже карабкался вверх, не думая об угрожающей его жизни опасности, собираясь помочь царю и защитить девушку, которую любил.

Он потерял из виду свою возлюбленную, но все его мысли были только о ней. Их встреча вышла несколько необычной: ухватившись за край уступа и пытаясь выбраться на площадку, он вдруг услыхал ее крик и увидел серебристый блеск стального клинка в руке своей возлюбленной. Резко пригнув голову, он подставил шлем. Кинжал с треском сломался и в следующий миг обессилевшая Налисса упала ему на руки.

Кулл обернулся на ее крик, вскинув топор, остановился, узнав фарсунца, и довольно усмехнулся. Теперь царю стало ясно, почему молодые люди оказались здесь.

Верулианцы приостановились, заметив появившегося на площадке нового человека, потом снова стали прыгать вверх по ступеням, с мечами наголо. Жажда убийства сверкала в их глазах. Кулл встретил первого противника прямым рубящим ударом и рассек его череп вместе со шлемом. Тут же плечом к плечу с ним встал Далгар. Меч его метнулся вперед и пронзил горло врага. Так началась Битва На Лестнице, позднее увековеченная певцами и поэтами.

Кулл уже приготовился к смерти и собирался до ее прихода уничтожить как можно больше врагов. Теперь у него появился шанс уцелеть и победить.

Его оружие описывало смертоносные круги. Каждый удар крушил сталь, кости и плоть. Кровь била фонтанами. Вся лестница оказалась завалена телами, но солдаты продолжали наступать, карабкаясь по скорбным останкам своих товарищей. У Далгара было немного возможностей колоть и резать рядом с таким прирожденным бойцом-убийцей, как Кулл, он понял: лучшее, что он может делать -- это прикрывать царя, который, не защищенный доспехами, в любой момент мог пасть от руки врага.

И Далгар сплел вокруг Кулла паутину стали, используя все свое мастерство в обращении с мечом. Снова и снова его сверкающий клинок отбивал удары, нацеленные Куллу в сердце, снова и снова доспехи юноши вставали на пути смертоносных взмахов, дважды он подставлял свой шлем под удары, предназначающиеся незащищенной голове царя.

Непросто одновременно защищать и себя и другого. Кулл был залит кровью, сочащейся из царапин на лице и груди, пореза над виском, укола в бедро и глубокой раны на левом плече. Удар пики пробил кольчугу Далгара и ранил его в бок, -- юноша почувствовал, что сила его убывает. Еще один безумный натиск врагов, и фарсунец был опрокинут. Он упал у ног царя и дюжина копий грозила вот-вот оборвать его жизнь. Со львиным рыком Кулл расчистил лестницу одним могучим взмахом залитого красным топор, встав над поверженным юношей. Кольцо врагов стало смыкаться...

Внизу загрохотали копыта и Проклятые Сады наводнили всадники-дикари, воющие как волки в лунную ночь. Лавина стрел со свистом обрушилась на лестницу, неся смерть нападающим. Те немногие, кого пощадили топор Кулла и поющие стрелы, бросились вниз по ступеням, где их встретили изогнутые клинки пиктов Брула. Там они все и полегли, сражаясь до последнего, отчаянные воины-верулианцы, отправленные на опасное и подлое дело, покинутые своими вождями, обреченные на бесславие в веках.