Дэн Ферринг - Война Гнева. Кулл — Победитель Змей 2

Дэн Ферринг

Война Гнева

Часть первая

МЕЧ-ДЕВА

Плачут черные скалы, призывая ветер. Океан грызет их подножия, как голодный пес. Ветер приходит вслед за волнами. Его заунывная песня вырывает из сердца надежду. Ей нет здесь места — это край мира. Скалы плачут. Их тела источены бороздками, по которым струится призрачное пламя. Мертвый огонь пульсирует в пересечениях линий, образующих странные фигуры. Черный камень вздымается до самого неба. Скалы высоки. Исполинской крепостной стеной, опутанной сиянием неведомых сил, встают они из ревущих волн. И это действительно крепость…

Она очень стара. Ее бастионы пустынны, и кажется, что крепость покинута. Но горит в желобках призрачный огонь, и вечерами, когда кровавое око солнца тонет в океане, бесчисленные шорохи населяют крепость. Неясные тени заполняют коридоры, и эхо гуляет по ним, гулкое и зловещее…

Время покинуло эти стены, отчаявшись сокрушить твердыню. Лишь волны продолжают грызть подножия башен. И скалы плачут, призывая ветер…

Глава первая

Король! Они вернулись! Лицо Алого Стража ничего не выражает. Доклад по форме. Все как обычно. Кулл кивнул головой, отпуская вестника.

«Они вернулись. Меч здесь, я чувствую это. Сам воздух наполнен его присутствием. Они вернулись… но почему кому-то другому выпал жребий совершить за меня то, что я должен сделать сам? Сколько еще в моей жизни будет подобных невыполнимых, невозможных пророчеств? Как бы я хотел сам добыть это оружие!..»

Король вздохнул и потянулся, сидя на троне. Стены и своды огромного зала, казалось, легли ему на плечи непосильной тяжестью. Как, оказывается, трудно ждать возвращения друзей из опасного похода. Гораздо легче сделать все самому. Но это невозможно. Невозможно, если вмешались силы, неподвластные тебе. И сказано было: «Только другой воин твоего народа добудет этот меч. Но не ты. Это должен быть великий король. Не менее великий, чем владыка Валузии. Но другой. Не ты».

— Не я… — Кулл произнес это вслух. Звук его голоса на миг спугнул гнетущую тишину, поселившуюся в тронном зале. Но лишь на миг. Потом она снова вернулась, устроившись по-хозяйски, надолго. Лишь звериный слух короля-атланта мог различить дыхание Стражей, его личной гвардии, охранявшей покои. Алые пластинчатые доспехи, красные портьеры на стенах, багровое пламя, бьющееся в светильниках, — и черное безмолвие… Световые люки впускают вечер под своды зала. Вечер здоровается с тишиной.

Бесшумно, как призрак, появляется вестник. Проходит к трону. Сжатый кулак перед грудью — воинский салют. Алые всегда приветствуют Кул-ла как вождя. Лучшего среди равных. Их народ ценит только личную доблесть, и потому они не знают слова «династия». Королю нравится прямота горцев. Приятно, когда сильный признает в тебе силу.

Кулл слушает вестника, и в глазах короля отражаются искры света. Он удивлен.

— Вот это неожиданность! С ними посол атлантов! Ах, это один из них теперь стал послом атлантов? И воительница? Чего они хотят? Аудиенции… Может, им лучше сперва отдохнуть с дороги? Не устали? Хорошо, пусть приходят. Передай — я буду ждать их, когда последний солнечный луч скроется за горизонтом. Да, и позови Копьебоя, Ка Ну и канцлера. Хочется верить, что последний еще не спит…

— Конан передал, что придет позже. Он хочет видеть тебя наедине.

«Вот оно! Конечно, дело в Мече». Кулл смотрел в спину удаляющемуся вестнику. Неужели сегодня? Наконец-то война, зашедшая в тупик, получит шанс к завершению. Он сможет выполнить свою клятву…

При мысли о клятве по спине короля пробежала волна холода, как если бы он встретился со смертельной опасностью. Так и было. Имена, скреплявшие клятву, заставляли содрогаться от ужаса храбрейших из воинов. Кулл, произнося их, был ослеплен яростью битвы, иначе он никогда не дал бы этого страшного обещания. Теперь у него нет выбора, он должен уничтожить всех змеелюдей. Всех до последнего. Боги, призванные им в свидетели, не позволят отступиться.

Но он и не собирался изменить единожды данному слову. Ка Ну, посланец пиктов, восхищался яростной целеустремленностью атланта. Он говорил полушутя, что Война Гнева заменяет королю и вино, и любовь женщины, и любые иные развлечения.

Отчасти он прав, старый развратник. Кулл не собирался отступать. Клятва лишь добавляла ему решимости. Ненависть к змеелюдям сжигала сердце короля.

Кулл сжал кулаки. Сегодня, сегодня вечером все сдвинется с мертвой точки. Иначе змеи найдут в конце концов способ добраться до него. Здесь победит тот, кто сумеет ударить первым, — ведь силы почти равны.

Тяжелые створки дверей тронного зала бесшумно разошлись в стороны. «Проклятье, — подумал Кулл, — хоть бы малейший скрип… Похоже, Тишина хочет отомстить за то давнее поражение». Он усмехнулся этой мысли, отстраненно наблюдая, как вступает в тронный зал посольство атлантов.

Двое, мужчина и женщина. Огромные тени, плывущие по алым портьерам, сопровождают их движение. Шаги людей бесшумны, как поступь хищников. Легкий шелест одежды. Звякает пряжка пояса. Доспехи Алых Стражей, следящих за атлантами, отвечают легким шорохом тщательно пригнанных пластин металла…

Кулл отметил про себя, что уже называет Кер-балла атлантом. А ведь он киммериец, дитя другой эпохи… Как все странно. Для Конана и его спутников это путешествие, наверное, кажется затянувшимся сном. Но раны в этом сне кровоточат…

Послы уже перед троном. Кулл ответил на приветствие — сдержанный поклон.

«Они горды. Это ясно — Грайу ничем мне не обязан. Скорее наоборот. Проклятое упрямство жреца! Он все загубил. Теперь Грайу сделался королем и у него нет причин хорошо относиться ко мне. Жаль… Ну что ж, посмотрим, что они скажут».

Он глянул в лицо мужчине. Кербалл внушает доверие. Грубые, почти свирепые черты. Сильный взгляд. Он прям, как клинок валузийского меча. И столь же опасен.

Женщина. Ее взгляд… На миг королю показалось, что прошлое настигло его гигантской волной, захлестнуло и вышвырнуло на берега Атлантиды. Он помнил эти глаза, смотревшие на него от столба позора. Столба, под которым уже разложили костер. «Племя Приморских Гор не потерпит, чтобы его дочери путались с лемурийцами»! Нет худшего греха в глазах атлантов. И нет прощения преступнице.

Глаза у столба не молили, нет! Они призывали его.

Он поднимает руку, в ладони кремниевый клинок. Девушка у столба медленно кивает. Бросок — нож вонзается прямо под левую грудь. Потом стремительный бег и прыжок со скалы. И рев морских валов, слившийся с гневным воем обманутого клана.