Артем Белоглазов - И дано будет

Смерть медлила.

Внезапно Госпожа шепнула в ухо: меняю. Этот город, эти улицы, этих людей на твою жизнь там. Твою и Риты. Подумала и добавила: неделю, целую неделю жизни.

Дура, прохрипел он.

Торгуешься? – усмехнулась Госпожа. Хорошо, месяц.

Из разбитого носа хлестала кровь. Он засмеялся через силу, в горле булькало.

Год? – предложила Госпожа. Вспомнишь еще мою доброту.

Эрик уже не мог связно говорить, только стонал на выдохе, складывая звуки в слова.

Я ж… же сум… мас… шед… ший, заб… был… ла?..

Госпожа не ответила. Он, кажется, оглох; в глазах плескалась темнота, руки и ноги почти не чувствовались. Глупое тело цеплялось за жизнь, куда-то ползло, корчилось раздавленным червем, лишь увеличивая страдания.

Рита, прости меня, прости, пожалуйста, бредил Эрик, я такой дурак, я ужасный дурак, я сдохну здесь, а ты сдохнешь там, и какая от этого польза, даже если эти люди, этот город будут жить, и та, другая Рита, будет жить, она ведь другая, я не знаю ее, она не знает меня, да я и не хочу ее знать, я люблю тебя, Рита! одну тебя, слышишь, Рита?! ты бы видела, какой это замечательный город, как здесь красиво, и люди, понимаешь, люди, нельзя променять миллионы людей на год счастья, или можно? как бы я смотрел тебе в глаза, как бы ты смотрела мне? я не знаю, я совершенно запутался, но я уже выбрал, слава богу, я выбрал, и не надо решать заново, верю, ты бы решила так же, ты бы смогла, Рита, кажется, я плачу, я говорил тебе, что не плачу, я не врал, это в первый раз, Рита, в первый и последний раз…

Секунды бежали, и менять что-то или отказываться от выбора, молиться или проклинать было поздно.