Джудит Меррил - «Если», 1994 № 04

Арглидер почувствовал, как сильно забилось сердце. Он проклинал медлительность, с которой Красный Человек приближался к тому, чтобы раскрыть перед ним одну из самых зловещих тайн их мира.

— Речь идет о демоне. — резко бросил собеседник, остановившись перед Арглидером. Сквозь прорези маски его глаза холодно впились в лицо новообращенного, первый контакт которого с представителем Лиги состоялся не более двух-трех часов назад.

Арглидер усмехнулся, решив, что это шутка. Но уразумев, что вопрос поставлен всерьез, пожал плечами.

— О демоне? — переспросил он. — При чем здесь демоны? — Демоны подлежат уничтожению, Арглидер, — разве это не считалось истиной во все времена?

Арглидер неуверенно кивнул.

— Ваше задание будет заключаться в следующем,

— снова заговорил Красный Человек. — Вы должны найти демона, убить его и провозгласить об этом в Городе.

Арглидер покачал головой.

— Вы боитесь? — голос Красного Человека прозвучал жестко, даже угрожающе.

— Меня смущает не само задание, а его последствия. Что будет со мной, после того как я заявлю об убийстве демона? Никто не имеет на это права, я хочу сказать, на убийство. Кроме того, убийство демона подразумевает, что убийца — или герой — имел оружие. Но Повелитель запретил ношение оружия на всей территории…

Властным взмахом руки Красный Человек заставил его замолчать. Эта рука невольно привлекала внимание — сухая, с длинными пальцами, унизанными тяжелыми перстнями с драгоценными камнями.

— Вы рассуждаете, как ребенок, Арглидер! Лига Ночи не предает своих воинов и не бросает их на произвол судьбы. Если вы согласитесь, то будете связаны с нами душой и телом. Выполнив задание и став полноправным членом Лиги, вы укроетесь в одном из специально оборудованных помещений, и мы вместе будем следить за дальнейшим развитием событий. Законы Повелителя для нас пустой звук. И чем быстрее вы выполните поручение, тем быстрее мы реализуем свои планы.

Арглидер снова пожал плечами.

— Под владычеством Повелителя я прожил более двадцати лет, — сказал он. — И остаюсь его подданным, даже находясь здесь, с вами. Не кажется ли вам, что требовать от меня подобного несколько… преждевременно?

Красный Человек промолчал. Он повернулся к стене, на которой были развешаны старинные медные блюда и инструменты непонятного назначения, и коротким жестом заставил распахнуться совершенно незаметную до этого дверь. В комнату бесшумно скользнул старик с застывшим, будто каменным, лицом, в невероятно грязной куртке и склонился в низком поклоне.

— Морена, ты выведешь этого человека наружу. Постарайся, чтобы он оказался как можно ближе к Дворцу.

— Подождите! — воскликнул Арглидер. — Но где я найду демона, которого должен убить?

— Там, где их тысячи…

— Вы хотите сказать… во Дворце?

— Да, возле Повелителя и его прекрасной дочери. Там узел всех проблем, Арглидер. Отправляйся туда, воин. Тебя не случайно выбрали для выполнения исключительно важного задания — ты сам не знаешь, насколько отличаешься от других.

Несмотря на все старания сохранить невозмутимость, Арглидер не смог удержать дрожь. Силуэт в багровом одеянии, простерший вперед руку, выглядел не только величественно, но и угрожающе.

Он молча последовал за Мореной через длинную анфиладу небольших мрачных комнат; у него даже мелькнула мысль, что здесь вполне могли встретиться дремлющие демоны…

В кварталах бедняков не было Окон. Ютившийся в страшной тесноте городской люд был вынужден каждое утро проделывать длинный путь от своего убогого жилища до рынка, чтобы пополнить запасы еды и раздобыть хоть что-нибудь из огромного количества удивительных вещей, попадавших на Землю через Окна.

Арглидеру показалось странным, что Морена, запихнув его в какой-то древний лифт, пропитанный запахом пряностей, вывел на поверхность довольно далеко от Дворца. Но делать было нечего, и дальше он двинулся пешком, направляясь к Дворцу между бесконечными рядами повозок с товарами — торговцы торопились на рынок.

Городской квартал без Окна оказывался бесконечно далеко от всех чудес, от всех удивительных открытий и был обречен на вечную ночь, ночь невежества и нищеты.

Надо сказать, Повелитель настойчиво сохранял такое положение вещей. Он позволял существовать этим пустырям, этим джунглям мусорных баков, чтобы иметь возможность ссылать гуда тех, кого боялся, презирал или ненавидел. Наверное, во все времена все диктаторы вели себя подобным образом. Так или иначе, любой враг Повелителя, оказавшись в одном из бедных кварталов Города, был обречен на медленную смерть в нищете и забвении. Если же кто-нибудь из ссыльных пытался покинуть трущобы, то немедленно подписывал себе смертный приговор. За пределами этой свалки его неизбежно останавливали верные сторожевые псы Повелителя.

Кварталы без Окна, куда не проникал свет иных миров, да и лучи солнца этого мира, где утро походило на вечер, где обитатели трущоб, привыкшие к бездумной лени, давно лишились даже намека на характер, отнимали у ссыльных волю к жизни.

Арглидер оставил за спиной стоянку для повозок и двинулся вниз по узкому переулку. Стены домов почти смыкались высоко над головой, повсюду было развешано сушившееся на веревках белье; иногда белые тряпки украшали даже причудливые водосточные трубы, покрытые резными изображениями жутковатых, но облезлых чудовищ. Жалкие лавчонки казались мрачными пещерами. Ряды грязно-серых домов то и дело прерывались пустырями, откуда доносились ругательства торговцев и покупателей, дикие крики странных животных, привезенных на продажу Бог весть с каких планет.

Ни одного стражника, ни одного солдата. Женщины, сидевшие на корточках возле входных дверей или обнимавшие причудливые тотемы, покрытые скабрезными надписями. Оборванные, невероятно грязные дети, гонявшиеся друг за другом со злобными воплями. Вкрадчивые молодые люди с повадками лакеев, слащавой речью и пустыми глазами.

Переулок вывел Арглидера к довольно крупной магистрали. Убогий квартал остался позади, и он вздохнул с облегчением. Сюда осмеливались проникнуть лишь немногие из проклятых, еще не утратившие любопытства, еще надеявшиеся, что о них забыла цепкая память Повелителя.

Лавочки выглядели почище, поуютнее, и наряды женщин были побогаче, но на всех лицах, старых и уродливых или юных и красивых, застыло выражение напряженного ожидания. Время от времени в толпе мелькали серебристые мундиры стражей, здесь они ходили в шлемах и с оружием наперевес.

Два-три раза в день по улице проезжали правительственные машины с пассажирами, скрывающимися за опущенными занавесками, и рычание двигателей дробно раскалывало воцарявшуюся испуганную тишину.