Сергей Галихин - Эра Водолея (главы из романа)

Лукошкин замолчал и вернулся к жареному гусю. Зубков обдумывал полученную информацию, гости, хозяин квартиры с сытым снисхождением наблюдали за ним.

- Лебедев великий человек, - провозгласил Лукошкин, поддев вилкой лепесток сыра. - Он привел наше общество к процветанию, социальной справедливости и полному удовлетворению потребностей.

- Какая же это социальная справедливость? - возразил Зубков. - Одним можно жить в желтом секторе, а другим только в красном. Налицо как раз социальная дискриминация.

- А с чего ты взял, что с красной карточкой нельзя жить в желтом или зеленом секторе? - удивился дядя Юра.

- Ты сам сказал, что с красной карточкой живут...

- Я сказал "...как правило, живут", - перебил дядя Юра. - Живи где хочешь, никто тебе ничего не запрещает. Только стоимость жизни в каждом секторе разная. Доходов красной карточки с трудом хватит на жизнь в желтом секторе, а про зеленый вообще говорить не приходится. Между прочим, не для всех платежей в красной зоне принимаются желтые и зеленые карточки.

- Непонятно, - удивился Костя. - А почему?

- Цены в красном секторе ниже, чем в желтом. Естественно, возникает желание делать покупки там, где дешевле. А на дешевый товар тратишься легче, даже, можно сказать, играючи. Граждане с более низкими доходами, видя, как легко тратятся суммы, которые они не всегда могут себе позволить, будут относиться к этому с недовольством. Зависть, недовольство и как результат волнения. А лучше от этого никому не станет. Так разумнее уж не искушать.

С той же целью и распределение мест проживания - отсутствие ненужного искушения, зависти и соблазна. Но государство призывает к смене цвета карточки, всячески приветствует и поощряет это стремление. По телевидению показывают документальные фильмы, рекламные ролики. Они правильно выстроены с психологической точки зрения и вызывают не зависть, а ощущение, что каждый может жить лучше и достоин этой жизни.

Почти час Зубкову объясняли, что в этом обществе к чему относится и почему все именно так, а не иначе. Дядя Юра терпеливо и доходчиво отвечал на вопросы. Через час компания уже изрядно набралась, трезвой оставалась одна Наташа. Вскоре разговор перешел на обычную житейскую тему обсуждение преимуществ и недостатков существующего строя. После восхваления существующих порядков и воспевания гения Лебедева Зубков с интересом слушал разговоры об отдельных, но постоянных "идиотизмах" Эры Водолея.

Еще через час Наташа ушла домой. Костя было собрался ее проводить, но ему напомнили, что она живет в квартире напротив. Он несколько смутился своей забывчивости, но Мухин успокоил его, сказав, что по сравнению с тридцатью годами, которые он абсолютно не помнит, забыть такой пустяк просто ерунда. Когда все расходились, дядя Юра вышел на улицу, чтобы проводить гостей.

У подъезда все остановились и никак не могли закончить начатый разговор.

Костя извинился, сказал, что сильно устал за сегодняшний день, поблагодарил всех за приятное времяпрепровождения, Чуева за угощение, выразил надежду, что эта встреча будет не последней, и, попрощавшись, ушел домой.

Ночь была тихой и теплой. С безоблачного неба смотрели ярко-белые звезды.

Чуев, Мухин, Богатырев и Лукошкин сидели во дворе дома Чуева под раскидистым кленом за столиком для игры в домино и обсуждали свои наблюдения за Зубковым.

Когда дядя Юра, приехав домой из больницы, вышел из такси, он первым делом позвонил из телефона-автомата друзьям и вкратце объяснил им ситуацию. Было решено устроить маленький ужин и всем лично познакомиться с человеком, которого приставили к Моисею и который ничего не помнит из прошлого.

- Ну что, господа, как вам наш мистер Икс? - спросил дядя Юра старых друзей. - Что скажет разведка?

- М-м-м, - промычал Мухин. - Беседу вел спокойно. Не переигрывал, эмоции выражал адекватно, похоже, был искренен. Я проверю его по нашей картотеке, но на это уйдет время. Если он провокатор - данные будут спрятаны, придется искать.

- Наташка сказала, что в информационной машине о нем нет никаких данных, - сказал Чуев.

- В дурдоме уровень доступа к информации, конечно, достаточно высок, но все же... мне нужно время.

- Интересно, - сказал Лукошкин, - зачем все-таки Шваркин его к тебе приставил?

- Понятия не имею. Может, правда он больной? Издевается Шваркин...

- А может, просто провокация, - сказал Лукошкин. - Подкинули нам дурачка и наблюдают за нами, что мы будем делать.

- А смысл? - спросил Богатырев. - Они и так про нас все знают.

- А это мысль, господа, - сказал Мухин с такой интонацией, как будто обо всем догадался. - Крикуны последнее время заметно активизировались.

Возможно, есть информация, что Моисей тоже что-то затевает. Именно в этот момент к нему подсовывают топтуна. Что он тогда должен сделать? По крайней мере насторожиться. Потому что им заинтересовались как раз тогда, когда он что-то затевает.

- А дальше?

- А дальше они будут наблюдать за ним, оценивать его поведение. Если он засуетится, значит, их предположения верны.

- Не нравится мне все это, - замотал головой Богатырев.

Глава 13

"Машенька"

День был пасмурным и грустным. Небо, затянутое свинцовыми тучами, монотонно опрыскивало землю мелким дождем. Костя сидел в стареньком автомобиле и смотрел на подъезд шестнадцатиэтажного дома, стоящего в ста метрах от кольцевой дороги. Он ждал уже четвертый час. Двигатель тихо урчал, вентилятор печки мерно шелестел, наполняя салон теплым воздухом. Костя достал термос, налил в крышку чаю и, разорвав пластиковую упаковку, обнажил половину булочки с маком. Чай был горячим, Костя сделал маленький глоток, затем еще один...

Дверь подъезда открылась. Костя перестал жевать, отставил крышку в сторону и, прильнув к стеклу, забрызганному мелким дождем, попытался разглядеть человека, вышедшего из подъезда. Он был в сером плаще с поднятым воротником, в руках у него было мусорное ведро. Костя достал фотографию и сравнил ее с оригиналом. Несомненно, это был Синицын. Костя открыл дверь, вышел из машины и сделал шаг навстречу профессору, неторопливо идущему к мусорному контейнеру и смотрящему под ноги.

- Михаил Игоревич, - сказал Зубков, кутаясь в кожаную куртку.

Синицын поднял глаза, посмотрел на незнакомца и остановился.

- Константин Зубков, корреспондент газеты "Новости дня". - Костя достал удостоверение и протянул его профессору.

Синицын бросил короткий взгляд на документы Зубкова.

- Мы можем поговорить?

- О чем?

- О вашей диссертации, о хирургическом отделении, из которого вы ушли в заводскую медсанчасть, о переезде в красный сектор, о вашей жене, о сыне, который был вынужден оставить математическую школу.