Иштван Немере - Дело Килиоса

- Здравствуйте, сеньор, чем могу быть полезна?

Я рассказал, что у нас за дело. Девушка выслушала все с большим вниманием, хотя в уголках ее губ то и дело проскальзывала тонкая усмешка. Потом она сказала:

- Я дочь Хуареса. Отец сейчас вернется. А что касается машины, то отец сдает их только местным жителям, которых хорошо знает, и поэтому не сомневается, что машину вернут... А вы здесь чужой...

- Мы иностранцы, - заметил я, хотя по моему произношению это было и так ясно. - Мы не прочь заплатить за прокат больше, чем вы обычно берете...

- Будет лучше, если мы отбуксируем вашу поломанную машину. Пока отец будет ее чинить, вы сможете воспользоваться нашей. Где вы оставили ее?

По вполне понятным причинам такой вариант меня не устраивал. К счастью, в это время через другую дверь в комнату вошел сам хозяин гаража сеньор Хуарес, коренастый человек лет пятидесяти, с лицом, на котором навсегда застыло выражение удивления окружающим миром.

- Что случилось, Эстрелла?

Девушка объяснила ситуацию. Она говорила очень быстро. Я тем временем ломал голову, как выбраться из этой переделки. Ну что нам стоило тихо-мирно посидеть на остановке и дождаться автобуса? И тут появился Баракс.

- Люди в форме, - невозмутимо сообщил он мне, произнося эту фразу на нашем языке. - Они перекрыли вход.

Я смотрел в это время на Эстреллу и видел, как она испугалась полицейских, которых увидела в раскрытые двери. Похоже, семья Хуареса имела основание опасаться властей. К сожалению, у меня не было времени на размышления. В дверях уже стояли трое с оружием на изготовку, и Баракс придвинулся ко мне.

- Буэнос диас, сеньор лейтенант, - поклонился Хуарес и дрогнувшим голосом спросил: - Какое дело привело вас ко мне?

- Мы разыскиваем этих сеньоров, - указал на нас с Бараксом унтер-офицер, которого Хуарес назвал лейтенантом.

Я принял телепатическое предостережение: Баракс сообщил, что у полицейских по отношению к нам недобрые намерения. Но, по-моему, Бараксу не стоило утруждать свои биодатчики: их неприязненные взгляды были достаточно красноречивы. Однако Баракс все-таки счел нужным предостеречь меня и сделал это надежным и испытанным способом, а телепат он был неплохой.

Унтер-офицер был молод и неопрятен. Он тут же определил, что Баракс всего лишь молчаливый исполнитель, а начальник, и, стало быть, главный противник - я.

- Ваши документы! - процедил унтер-офицер и протянул руку.

Тем временем один из его людей встал между окном и дверью, ведущей в жилую часть дома. Второй оставался на месте.

Мы подали наши паспорта. Унтер-офицер раскрыл их и принялся внимательно изучать. Заметно было, что паспорта его вообще не интересуют. Неожиданно он сунул документы в карман.

- Мне доложили, что вы показываете людям какую-то фотографию, сказал он, ядовито ухмыляясь. - Может, и нам позволено будет посмотреть на нее?

Я достал фото.

- Мы разыскиваем этого человека.

Унтер растерянно уставился на фотографию. Вид у него был на удивление дурацким. Наконец он понял это, изменил выражение лица и взвизгнул:

- Взять их!

Полицейские, размахивая оружием, подскочили к нам, и не успел я опомниться, как на моих запястьях защелкнулись наручники. Баракс стоял посреди комнаты. "Все в порядке", - передал он мне телепатически. Я спокойно встал рядом с ним.

- Так вот, оказывается, что вы за птицы! - ощерился офицер. Его и так неприятное лицо стало совсем мерзким.

- Какие птицы? - не понял я.

- Те самые, что напали на полицейских в деревне!

"Быстро сюда добралось известие о случившемся", - подумал я. Баракс оглядывался по сторонам. Справиться с этой четверкой для него было пустячным делом, так же, как и прошлой ночью, но с меня конфликтов было более чем достаточно.

- Тот полицейский ни за что ни про что ударил меня, - пояснил я.

Считая, что это объяснение удовлетворит офицерика, я очень ошибался. В его поросячьих глазках горела ненависть.

- Ты поднял руку на представителя закона!

- Совсем напротив, это он поднял на меня руку.

Полицейский только отмахнулся и взял со стола фотографию.

- Вам известно, кто это такой?

- Известно, - чистосердечно признался я.

- Почему вы о нем расспрашиваете?

- Это наше дело.

Он долго смотрел на меня исподлобья, взгляд его не обещал ничего хорошего, потом, пошептавшись с одним из своих людей, офицерик со злобной ухмылкой махнул охранникам:

- В камеру! Специальное подразделение выжмет из них все, что понадобится!

Баракс смотрел на меня. "Ну?" - спрашивал он безмолвно. Он думал о побеге. Я покачал головой и, сопровождаемые стражей, мы двинулись к выходу.

Камера оказалась большой комнатой с решеткой от пола до потолка вместо одной стены. Здесь были и мужчины и женщины, пожилые люди и молодежь. Неизменно флегматичный Баракс присоединился к толпе узников.

Он держал себя так, словно ничего в мире его не интересует, но только одному мне было известно, что он украдкой наблюдает за окружающими, пользуясь своим специальным снаряжением.

Меня же, напротив, не слишком заинтересовали товарищи по несчастью, наручники с нас сняли, я оперся спиной о решетку и погрузился в раздумья, машинально растирая запястья. Похоже на то, что наша миссия началась не самым удачным образом. Не прошло и часа с момента появления в 20-м веке, а мы уже успели вступить в конфликт с политическими властями этой географической области. Неподалеку от меня вполголоса переругивались две пестро одетые женщины. Какой-то молодой человек с бородкой оттеснил их в сторону, стал рядом со мной и негромко поинтересовался:

- Как здесь оказался, дружище?

Вопрос меня насторожил, однако взгляд молодого человека был ясным и открытым.

- Чувствую исходящую от него доброжелательность, - сказал Баракс на нашем языке: наверное, ему хотелось меня успокоить.

- Мы собирались взять напрокат машину у сеньора Хуареса, И вдруг пришли полицейские. Никак не возьму в толк, чего они от нас добиваются.

- Надеюсь, не Хуарес вас засыпал, - нахмурился бородач.

- Не думаю. Вы знаете Хуаресов? - спросил я, обращаясь к нему, как к старому приятелю, хотя понятно, что видел его впервые и был более чем вдвое старше его.

- Его дочь Эстрелла - моя невеста, - сказал незнакомец, и лицо его потемнело.

- А как ты здесь очутился? - полюбопытствовал я. Бородач огляделся. Окружающим было не до нас. Тем не менее он придвинулся ко мне, чтобы слышал только я.

- Меня заподозрили в принадлежности к Фронту...

- К чему?

Он изумленно поднял брови.

- Не знаешь, что такое Фронт?

- Мы не здешние. Приехали из-за границы, - пояснил я. В его взгляде появилось беспокойство, и я добавил: - Можешь не говорить, если не хочешь.