Светослав Николов - Вергилий и вода
Первое, что меня озадачило при их прочтении, было обстоятельство, что автор всегда находился в самой гуще интересующих его событий. А это совсем не так просто, имея в виду продолжительность самого периода - около шести веков! - и узкую сферу его интересов. - Этот Вергилий, говорил себе я, будто бы посвятил всю свою неправдоподобно длинную жизнь одному-единственному объекту исследования - акведуктам. Ничто другое не затрагивало его так сильно, или, точнее, затрагивало только постольку, поскольку он имел с этим точки соприкосновения.
Признаюсь, я не мог найти решения этой задачи, пока он сам не раскрыл мне его. И тогда на меня накатил страх...
Представьте себе могучую, высокоразвитую, овладевшую космическими расстояниями внеземную цивилизацию. Она проводила исследование нашего прошлого без какой-то определенной прагматической цели (впрочем, о ее целях я не берусь судить), строго соблюдая принцип невмешательства. Ей нужны были совершенные копии разумных существ нашей планеты и они были созданы. Наверное, биоробот Вергилий был не единственным, потому что наверняка их интересовали не только акведукты. Но так или иначе он был определен собирать информацию о древних римских водопроводах.
И он ее собирал добровольно, педантично и спокойно, как и полагается любому биороботу. Но в какой-то момент, однако, случилось нечто непредвиденное - Вергилий вышел из границ допустимой свободы, захотел вмешаться, изменить положение вещей...
Почему? Не знаю. Не берусь и гадать. Но обрабатывающий информацию сверхинтеллект (или, если хотите, суперкомпьютер) решил, что вмешательство, выраженное в сочинении стихов, не так уж опасно, чтобы требовать немедленного уничтожения биоробота. Так Вергилий продолжал существовать до самого конца исследуемого исторического процесса - до гибели Римской империи, которую тон, естественно, связывал с акведуктами. И тут последовало его неизбежное отстранение.
Новнеземный разум ошибся, хотя и в одном только пункте.
Своими стихами биоробот сумел создать прекрасный эпос, пусть даже написанный в типичной для того времени иносказательной манере.
"Свинцовая вода", погубившая Рим... Какой символ иллюзии, нечистого благоденствия, неумения и страха посмотреть правде в глаза, какой бы горькой она не была.
Да, остались без ответа многие вопросы. Такой, например: всетаки имели ли право исследователи так поступить с ним, созданным по подобию человека, но лишенным способности что-либо делать по своей воле?
Где, в таком случае, тот предел, та последняя граница, за которую не должен проникать чужой разум в себеподобный?
Но неизвестно почему, мне интереснее всего узнать, сумел ли Вергилий в свой последний час разрушить акведукты, или руины, перед которыми я стою, являются результатом естественного и неумолимого бега времени?
Увы, время упорно не хочет отдавать "сосуд с волшебным зельем".
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});