Светослав Николов - Вергилий и вода

- Кто ты такая? - спросил ты, почти не различая ее в темноте.

- Элица.

- У тебя странное имя.

- Я славянка, - ответила она. - Мой муж Флавий был римлянином как ты. Но его убили готы, а меня взял в плен конунг Ал арих.

- Сердика далеко, - промолвил ты, подумав.

- Около Сердики мой дом, - просто объяснила она.

- У меня там клочок земли, сад и хозяйство. И раз тебе, Вергилию, все уже было известно, почему же ты сказал: - Для сада нужно много воды.

На что она ответила со смехом:

- Воды сколько угодно!

- А откуда ты ее берешь? - тихо спросил ты, едва ворачая языком.

Она объяснила:

- Мой муж был потомком легата Траяна. Еще со времен его прадеда у них был водопровод, отведенный от акведукта.

Потом наступила тишина и вы долго шли рядом, не различая друг друга в безлунной ночи. Когда ты повернулся назад, то увидел, что горящий Рим у ваших ног уменьшился до размеров луны. Тогда ты, Вергилий, задал свой последний и самый бессмысленный вопрос:

- А у водопровода трубы из свинца?

- А из чего же еще? - удивилась она. - Странные вопросы задаешь ты, Вергилий.

- Потому что ты пьешь отраву! - воскликнул ты и наскоро ей все рассказал. Она внимательно слушала тебя со все возрастающим удивлением. Уже почти рассвело и удивление ты прочитал в ее глазах.

- Если бы мой муж не питал к тебе такого уважения, я могла бы подумать, что ты не в себе, - сказала Элица, услышав твой рассказ.

- Я не слышала ни об одном отравлении нашей водой. От отравления умирают быстро и в муках, а вода дарует жизнь...

Так вы шли еще долго и ты, Вергилий, вспомнил и рассказал еще многое. А Элица все твердила, что понимает твои мысли, но не верит им. Но важен не разум, Вергилий, а вера, а ее ты не смог добиться!

А потом, когда вы в крайнем истощении наконец-то добрались до ее дома около Сердики и стали жить там, как муж и жена, разве в полноте своего счастья ты так быстро все забыл? И разве только в тот момент, когда ты узнал, что империи на западе больше нет, по твоему телу пробежала дрожь? Ведь тебе, как и всем остальным, это было ясно и раньше, потому что последний несовершеннолетний император Ромул Августул (то есть маленький Августин) был сыном готского военноначальника Ореста.

Нет, Вергилий, тебе не дано радоваться счастью - слишком рано ты стал замечать своими нечеловеческими глазами, что твоя жена бледнеет, отказывается от еды и мучается от жажды. Лючия все чаще стала являться тебе во сне, обнаженная под струей воды.

Поэтому заканчивай свое дело и слушай меня, Януса, бога входа, выхода и всяческого начала, который только один не покинет тебя никогда!

IX.

Я вышел и под ногами у меня заскрипело что-то мелкое и шероховатое; всего несколько шагов; я оглушен и невероятно легок, мне известно уже, что то, по чему я иду, называется песок; он желтый; и то круглое и серебристое, похожее на две соединенных крышки, мне также известно - я был там внутри, а сейчас меня там нет; мне нужно идти, удаляться - это приказ; эти крышки скоро поднимутся над землей и забушует сильный ветер; а все другие остались внутри, юноша и девушка тоже, я их больше никогда не увижу, но нас свяжет сила мысли; которая должна преодолевать пространство и время и так будет, пока они этого хотят; о как я привязан к ним, как я их люблю; это приказ; да, я удаляюсь, не беспокойтесь, сила моей мысли безгранична - она мигом долетит до вас, расскажет вам обо всем, о как я люблю вас; вот это куст, куст зеленый, зеленый - это цвет как и желтый; еще есть синий цвет, небо синее, земля коричневая, некоторые цветы красные, но нет серебристых; а это четвероногое, называется собака, я двуногое, я не собака; это тоже двуногое, покрытое роговыми образованиями - перьями, и я двуногое, но не покрыт перьями, я не птица; это двуногое, оно не покрыто перьями, оно думает, выражает свои мысли, называется человек, я двуногое, я думаю, выражаю свои мысли, называюсь человек, это приказ, я называюсь человек, я похож на человека, мое лицо как у человека, руки как у человека, голос как у человека, поступки как у человека, я исследую, я изучаю существующее, так нужно, это приказ, потому что так нужно, мне необходимо иметь имя, услышать имя человека, для этого я пойду туда, где есть люди; Вергилий, это имя человека, я человек, я Вергилий...

Свет. Элица, моя жена, пропалывает огород, и так как приближается время обеда, скоро позовет меня.

Мне нужно ее опередить. Нас было много в трюме большой галеры в одинаковых сине-зеленых одеждах; и эти недоступные боги - юноша и девушка над нами, о как я люблю их, они, наверное, покинули меня...

Нет, это невозможно! Я теряю рассудок! Кому нужен сумасшедший слуга? Янус, мой верный покровитель, закончил свое дело и бросает меня. Сейчас у меня навязчивая идея, что я са-монас-траи-вающийся про-цессор-ный био-ро-бо-т... Что означают эти слова? Такой должности в Риме нет! И, наверное, потому, что исследовательский процесс закончен, мои энергетические разервы истощаются? Янус, покровитель, что это я болтаю?

Свет. Каменоделец Никодим сделал мне маленький, но не поддающийся бегу времени саркофаг.

Внутрь я положу выдолбленные мной плитки. Только с ними я не расставался никогда, даже во время побега из горящего города. Я нес их в крепкой суме из козлиной кожи, и так как они всегда были при мне, то не чувствовал их тяжести. Все шесть были выдолблены здесь, около Сердики.

Свет. Вот что я сейчас сделаю. Я встану под арками акведукта послушаю шум текущей воды, соберу всю силу своей мысли, потому что ещесильна во мне любовь, и этой силой попытаюсь разрушить их, освободить реки от их отравленного ложа. Но перед этим я закопаю саркофаг с плитками, чтобы их не разбили от неверия. И если ктонибудь их найдет, то после того, как узнает, что Рим погубила нечистая вода, пусть расскажет другим людям. Это последнее желание путника, которого звали Вергилий, а ты прости и БУДЬТЕ ВСЕ ЗДОРОВЫ!

Послесловие реставратора:

Конечно же, этот несчастный не мог написать столько всего на девяти мраморных плитках. Некоторые из использованных слов просто не существуют в латинском языке, другие же имеют совсем иное значение.

Не смог бы придумать этого и я. Правда, меня когда-то интересовала литература, потом философия, чего, однако, совсем не достаточно. По профессии я археолог.

В таком случае нужно предположить, что всего вышеизложенного не существует. Его нет нигде. Оно родилось в моей голове после долгого рассматривания следов на камне и там же, у меня внутри, умерло. Но мне кажется, что я должен сделать некоторые пояснения для тех, кто видит в этих плитках нечто большее, чем просто красивая выдумка!

Первое, что меня озадачило при их прочтении, было обстоятельство, что автор всегда находился в самой гуще интересующих его событий. А это совсем не так просто, имея в виду продолжительность самого периода - около шести веков! - и узкую сферу его интересов. - Этот Вергилий, говорил себе я, будто бы посвятил всю свою неправдоподобно длинную жизнь одному-единственному объекту исследования - акведуктам. Ничто другое не затрагивало его так сильно, или, точнее, затрагивало только постольку, поскольку он имел с этим точки соприкосновения.