Кайл Иторр - Искусство - вечно (фрагмент)

ЭПИЗОД. КУЗНЕЦ

Невысокого роста и казавшийся еще ниже из-за сильной сутулости, но весьма широкоплечий и сильный, его помощник налегал на рычаги мехов всем своим весом. Раз... и еще раз... Продолговатый кусок металла приобрел оттенок теплой вишни. Клещи сомкнулись на нем, выдергивая из пламени и бросая на наковальню; молот ласково прошелся по рождающемуся клинку, ответившему на прикосновение чистым, ясным звоном - нет, не стали; этот кузнец с седым железом не работал. Не мог. Кожаное ведерко, наполненное ледяной водой из священного источника Ильмаринена, словно само собой подпрыгнуло навстречу опускающемуся металлу. Шипение, клубы пара: для умеющего слышать, пожалуй, звуки эти оказались бы подобны первому младенческому крику.

Вода и пламень

Удачей Грани

Твой дух сияет

Во тьме.

Меч уже был мечом, а не просто заготовкой. Лишенный эфеса, нуждающийся еще в полировке и заточке - он уже теперь выглядел грозным оружием. Вогнутый, серповидный; "дитя сокола", "фальката" - для иберов, а для прародителей их, полторы тысячи лет назад покинувших Загорье - "кхопеш". Бронзовый - однако, когда великий Кесарь отвоевал у гэлов Лазурный берег и двинул свои легионы на Пиренеи, бронза эта без большого усилия рубила дешевое железо римских копий и мечей. Хотя могучая Pax Mediterrania в те годы взяла верх, уплаченная за победу цена научила проконсулов-наместников обращаться с побежденными чрезвычайно осторожно и вежливо. Даже не самые умные из них понимали: стоит чуть-чуть перегнуть палку - и вся Испания умоется кровью...

Как камень, прочен;

И днем, и ночью

Твой путь пророчат

Войне.

Точильный круг почти любовно прильнул к изгибу клинка, отделяя излишки бронзовой плоти и обращая их в веселые, смеющиеся искры. Фальката отозвалась стоном, становившимся все тоньше по мере того, как из-под верхнего темного слоя проявлялось красно-бурой полоской отточенное лезвие. Последний проход; мозолистая ладонь кузнеца нежно погладила новорожденный меч, очищая его от остатков каменной пыли. Под несколькими точными ударами легкого молота встали на место заклепки, скреплявшие заранее вырезанные половинки ясеневой рукояти.

Быстрее ветра,

Точнее света,

И даже смерти

Сильней.

Граверные инструменты, и так не слишком большие, в лапищах кузнеца казались совсем крошечными. Орудовал он ими, однако, с величайшей осторожностью и точностью, врезая в лезвие одну линию за другой. Не клеймо свое он ставил, нет; его работа не нуждалась в так называемых "знаках отличия". Это было, в некотором роде, даже более важной частью действа, чем собственно изготовление меча. Не бывает доброго человека без доброй души. Не бывает и доброго меча без доброго узора, на клинке или на рукояти - зависит уже от иных вещей. Кое-кто из чародеев назвал бы это родом заговора, однако мастера кузнечного дела с презрением относились ко всей их магии знаков, слов и жестов, столь же пустых и бессмысленных, как и прочие чародейские фокусы. Наконец, рисунок был завершен. Мастер аккуратно втер состав из зеленого горшка в рисунок, и бронза стала чем-то походить на полупрозрачное обожженное стекло из Флоренции. Угловатые письмена, дарованные народам Запада великим Огмой, прочесть сумел бы лишь посвященный - но разобрать истинный их смысл теперь было дано любому. Любому, взявшему фалькату в руки.

Всегда - в движеньи;

И поражений

Не знай в сраженьи,

Враг Змей.

- Враг Змей, - вслух повторил кузнец. Он знал, это была лучшая его работа за все годы. И еще он знал, что другой такой - не случится уже никогда. - Можно заканчивать, мастер? - спросил помощник. - Aye, - кузнец кивнул и передал ему клинок. Удара - в левый бок чуть пониже ребер, снизу наискосок, - он не почувствовал. Острое лезвие без труда рассекло и кожу, и мощные мышцы, и кости, дойдя до сердца и выпив жизнь своего создателя. Теперь и только теперь оружие получило полную силу.

11. Драконы не боятся огня

Пламя взметнулось над горою Тахат грозным желто-багряным столбом, увенчанным черно-серой шапкой дыма. Редкие в эту пору облака словно сбежались со всего неба посмотреть на небывалое зрелище, и неудивительно, что вскоре хлынул еще более редкий в это время года дождь. Однако, огонь продолжал бушевать между небом и землей, хотя гореть тут было нечему - ни песку, ни камням Аллах не предназначал быть топливом для костра. Орас не видел пламени. Он вообще ничего не видел. Трудно видеть что-либо, когда стоишь в центре беснующегося огненного фонтана, даже если фонтан этот - рукотворный. Вернее, как раз потому, что он - рукотворный, и создан теми самыми Владыками, о которых твердили древние предания... а если даже и не теми самыми, никому до этого уже нет дела. Маг стоял в сердцевине пламени, не ощущая жара - потому что его собственное сердце полыхало еще жарче. Одержав победу, он потребовал у Владык то, что хотел иметь с давних пор. И получил. Теперь рифмованные слова срывались с его губ - пускай не яростными молниями или сгустками яда, но вполне осязаемые и достойные произнесения вслух. Орас не знал, слышит его кто-либо или нет. Не ради слушателей он сейчас воссоздавал партию, которую вел с посланцем Владык не то вчера, не то столетия назад...

Белый шах и черный царь,

Клетчатой судьбы алтарь.

Бесконечная игра

Тех, кому уйти пора.

Белый маг и черный маг,

Вправо шаг и влево шаг,

Вечную войну ведут

За разрушенный редут.

Черный рыцарь, белый конь,

Черный лучник, белый слон;

Слуги тех, кому судьба

Подарила знак раба.

Белый вихрь и черный смерч,

Обреченные на смерть

Но с собой они возьмут

Всех, кого застанут тут.

Черно-белая страна,

Черно-белая война

День и ночь сплелись в одно,

В клеток черно-белый сон...

Безмолвие оглушило его. Орас медленно открыл глаза - и не увидел ничего. Кроме дракона, внимательно склонившего голову к правому плечу. Чешуя ящера казалась черной во тьме безлунной ночи - пламя давно исчезло, а цветов маг по-прежнему различать не умел. "Неплохо, совсем неплохо," - наконец сообщил дракон. Не было сказано ни слова, но Орас ясно расслышал низкий, мощный голос, "говоривший" на безукоризненном арабском с неожиданно мягким акцентом. - Почитаю за честь доставить тебе удовольствие, - пожал плечами маг. - Могу я поинтересоваться, что один из представителей царственного рода Крылатых делает в Берберии? "Примерно то же, по всей вероятности, что и один из представителей царского рода Леона, - отозвался дракон. - Живет." Орас прищурился. Подобные намеки на свое происхождение он ранее уже слышал; и если ящер не лгал... "Крылатые не имеют привычки обманывать, - мысленно заметил дракон, и магу послышалась тончайшая нотка обиды. - Кое о чем умолчать - это да, но ложь, эта грубая насмешка над тонким искусством беседы, не входит в наши обычаи." - Припадая к стопам твоим, умоляю о снисхождении, о достойнейший, - поклонился юноша. Почему-то слова, которые он произносил не один десяток раз, совершая мелкие ошибки - как было принято на Востоке, - показались чересчур цветистыми и выспренними. Словно то, что Крылатый признал в нем магрибинца, человека с Запада, что-то изменило... Хотя, быть может, и изменило. "Могу я проявить ответное любопытство и спросить, что обладателю мощи нужно в этом странном месте?" - прозвучала мысль ящера. - Конечно, - сказал маг. - Мне нужно было взять свой выигрыш. А заодно - понять, стоил ли он риска. "Не сочти за нескромность, но что это за выигрыш?" - Способность выражать в словах мысли, для этого не предназначенные. Способность видеть то, что недоступно взору, простому или колдовскому. Способность слышать звуки, которых нет. Способность чувствовать... "Мы, Крылатые, называем это несколько иначе, - прервал дракон. - Мы зовем обладающих подобными дарами - Несущими Огонь. Для человека, пускай даже мага и чародея, этот огонь легко может обратиться в огонь погибельный, вроде того, что двадцать шесть столетий назад поразил два города в долинах Ханаана." Название это мало что сообщило Орасу, но виду он не подал. - Говоришь, это опасно для человека? А как насчет иных существ - вас, Крылатых, например? Ящер фыркнул, как мог бы фыркнуть на атакующего его мышонка большой, ленивый кот (если представить себе кота весом со здоровенного нубийского буйвола). "Драконы не боятся огня."