Сергей Смирнов - Эвтанатор (Записки врача)

- Что-то не так, доктор? - она округлила глаза.

Я снова молча покачал головой.

- Ой... - шепотом сказала она и слегка побледнела.

Я тяжело вздохнул.

- Да не томите же! - вдруг взвизгнула она. - Что там такое?..

- Н-да... - ответил я, как бы раздумывая, сообщать ли ей прискорбную новость. - Видите? В моче следы белка...

Я думал, она хлопнется в обморок. Но она каким-то чудом удержалась на краю и лишь прошептала побелевшими губами:

- Не мо... не может быть...

- Вот, - я показал листок с результатом анализа. Она вышла от меня, пошатываясь.

Через несколько дней снова пришла на прием. Осунувшаяся, заторможенная. - Что с вами? - участливо спросил я.

- Ничего. Лечусь, как вы велели.

- Что-то вы какая-то...

- А, это... Это мне посоветовали. Чтобы успокоиться. Элениум.

- И кто же вам посоветовал? - Доктор. Другой... Я ведь не спала несколько ночей. Извелась.

А теперь ничего, полегче... Вы другие анализы уже получили?

- Да. В ее глазах вспыхнул огонек:

- И... как?

- Сложно сказать, - промямлил я. - Надо сделать еще несколько.

И обязательно - извините - кал.

- Кал-то вам зачем?.. - томно спросила она, с таким выражением, будто речь шла о пышном погребальном ритуале.

- Возможно, и там присутствует... - я насладился паузой и закончил: Белок...

Пока она сидела, закатив глаза, по-видимому, пытаясь осознать эту чудовищную новость, я взял ручку и недрогнувшей рукой написал направление на анализ кала на яйцеглист.

* * *

Не знаю, как долго еще продолжалась бы эта комедия. Клиентка моя, кажется, не на шутку разболелась. Похудела, ходила на консультации к медицинским светилам, те направляли ее на новые анализы, и эта круговерть, видимо, рано или поздно закончилась бы для нее печально...

Но в один прекрасный день она буквально ворвалась в мой кабинет. Как раз в тот момент, когда я выслушивал полураздетую даму богатырских форм. Сильно потевшая дама ойкнула и попыталась прикрыться ширмой, сдвинув ее с места. Там, за ширмой, она и пребывала в течение всего диалога. Точнее, монолога, поскольку я не успел вставить ни единого слова.

Начав с того, что доверяла мне как самой себе, моя мнимобольная, переходя на тон выше продолжила тирадой о коновалах и шарлатанах, потом уже с помощью визга - сообщила, что уже написала жалобу в горздравотдел.

Затем, слегка успокоившись, она уперла руки в боки и грозно спросила:

- Так что же такое - белок в моче? Что это такое, я вас спрашиваю?

И расхохоталась неестественным смехом, явно подражая оперному Мефистофелю:

- Так знайте же - это че-пу-ха!

Она вытащила кучу бумажек, швырнула их на пол и растоптала ногой в шерстяном носке (верхнюю обувь у нас оставляют перед дверью врачебного кабинета).

- Я все узнала! - победно выкрикнула она. - Вы не доктор, а невежа! Вы подумайте-ка! - апеллировала она к богатырессе, растрепанная голова которой торчала над ширмой, - Этот негодяй, этот хам велел мне сделать анализ кала на яйцеглист!

Она развернулась ко мне и прошипела:

- И вот этого я вам ни-ког-да не прощу!!

Когда она ушла, мы долго и судорожно смеялись. И я, и медсестра Ксения Ивановна, и даже богатырских форм больная...

* * *

Но все-таки, как я уже говорил, чаще приходилось отказывать.

Дескать, я не понимаю, чего вы хотите, - ну, и так далее.

Одной особенно настойчивой девице мои слова не понравились. - Да разве вас с кем-нибудь спу-утаешь... - протянула она со значением. Вы ведь у нас один такой... Добренький.

А разговор, между прочим, проходил прямо у меня в кабинете, хотя и в отсутствие медсестры.

Я взглянул на нее, на это холеное, чистенькое, самодовольное подобие человека. И сказал:

- Вы хотите, чтобы я кого-то убил?

- Ну... - вздрогнула она. - Ну, зачем же вы так... Я совсем не то имела в виду.

- Вы ошиблись, - прервал ее я. - Я уже сказал, что вы меня с кем-то путаете. Я не наемный убийца.

И прямо взглянул на нее.

Она хотела возразить, открыла было рот, но, поймав мой взгляд, осеклась. И побледнела. Встала, сказала протокольным голосом:

- Извините.

И вышла.

А я внезапно ощутил себя в западне.

* * *

И не зря. Уже на другой день в чужом подъезде - я шел по вызову, узнали же, гады! - меня встретили два коротко стриженных амбала с цепями на бычьих шеях. Один был в кожаной безрукавке (писк сезона), другой - в летней куртке и рубашке, расстегнутой чуть не до пупа.

- Ну, чо? - лениво спросил тот, что в безрукавке. - Какие проблемы-то?

Я поежился. Мы стояли на полутемной лестничной клетке, между этажами. И они потихоньку напирали на меня, заставляя отступать к мусоропроводу.

- А в чем дело? - спросил я.

- Ты дурочку-то не строй, - продолжал он. - К тебе приходили?

- Кто?

Второй быстро и точно ударил меня в солнечное сплетение. Я моментально согнулся, отлетел к мусоропроводу.

- Девка, говорю, приходила?

- Ну, - выдавил я сквозь слезы. - Приходила.

- Просила? Ну?

- Нет... Только намекнула.

- А ты чо, намеков не понимаешь?

Безрукавчатый покрутил круглой головой.

- Ты не бойся. Мы пока добром с тобой. Толкуем пока. Понял?

Я судорожно кивнул.

- Надо одного деда тихо-мирно усыпить, понял? За бабки, понял?

Я снова кивнул.

- Так чего ты еще не понял? - и безрукавчатый деланно развел руками.

- А этот дед... - я, наконец, разогнулся, держась руками за живот. Этот дед что, хочет умереть?

- Ну ты дал! Хочет - не хочет, кого е...т? Ты давай делай, а не спрашивай.

Я подумал. Краем глаза следил за тем, что в куртке: как бы еще не ударил, падла. Тренированный, видно. Бить умеет.

- А ты знаешь, как я это делаю? - спросил я.

- Чего? - безрукавчатый оттопырил нижнюю губу, изображая интерес.

- Переправляю через Ахеронт... в ладье Харона...

- Чего-чего? - он обернулся к напарнику. - Не, ты понял? Во гонит!

- Я отправляю только по доброй воле, - сказал я. - Кладу монетку под язык.

- Чего?..

- Чтобы душа могла заплатить перевозчику...

- Ну, ты это... - безрукавчатый насупился и сжал кулаки. - Ты гусей не гони. А то наш специалист тебе челюсть на затылок свернет. По доброй, это, воле.

Он улыбнулся собственной шутке и деловым голосом продолжал:

- Короче. Эта девка тебя найдет. Приведет к деду. И ты сделаешь, что надо. Как ты это сделаешь - никого, обратно, не е...т. Потом получишь бабки.

Я сказал с расстановкой:

- А делаю я это так... Если вот этот, Юрий Долгорукий, - я кивнул на напарника в куртке, - еще раз меня коснется, то...

так, сегодня четырнадцатое... значит, семнадцатого он умрет.

Оба раскрыли было рты, но тут же захлопнули. Переглянулись.

Было слышно, как они думают.

- На понт берешь? - хрипло спросил "специалист".