Александр Бушков - Мы никогда не звали его Джо

Все шло, как обычно – и в стране, и в мире. Президент уже больше года находился на своем посту. Заседали сенат и конгресс, к нам приезжали высокие гости, Президент побывал с официальными визитами в десяти странах трех континентов, подписывались договоры и соглашения, авианосцы заходили в далекие порты, внушая уважение нашим соседям, самолеты летали по расписанию, телевидение регулярно передавало обращения Президента к стране, репортажи об открытии им школ, больниц и аэровокзалов. И вся страна, весь мир принимали это как должное. Иногда мне самому приходилось делать усилие, чтобы по-прежнему видеть в Президенте того, кем он был до избрания – шимпанзе Джо. Магия слова действовала на меня. Я никак не мог понять, почему. Не могло быть и речи о государственной деятельности Президента – речи, заявления и тексты выступлений писали мы, на пресс-конференциях и брифингах отвечали на вопросы журналистов мы, подписывал бумаги он по нашей указке. И так далее. Самостоятельно он выбирал только костюмы, да и то не всегда.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что не так уж все это и непривычно. Всегда кто-то писал для президентов речи, и единственное, что отличало Джо от его предшественников – то, что речи предшественники произносили сами. А вот возможностей влиять на события у них порой вряд ли было больше, чем у Джо. В своих решениях президенты всегда учитывали чье-то мнение, а иногда просто подчинялись чьему-то влиянию или неприкрытому нажиму. Было время, когда одним из президентов вертели как хотели его дружки и собутыльники. Другого открыто называли «председателем совета бизнесменов», хотя неизвестно, кто был председателем, а кто рядовым членом совета. Было время, когда некий сенатор правил страной как владыка и самодержец, почти не обращая внимания на тогдашнего президента. Было время, когда советник по безопасности разве что не водил президента за собой на веревочке. Президентов, которые пытались стать подлинными хозяевами страны, можно пересчитать по пальцам, так что Джо лишь повторяет предшественников…

В Уайтхаузе царила суматоха. Въезжали на прежние места сейфы с государственными секретами и разной бумажной чепухой, временно оказавшиеся не у дел секретарши щебетали, собравшись стайками по углам; двигали мебель, проверяли телефоны, натирали полы, выпроваживали журналистов, вежливо просили подождать сенаторов и генералов… и вдруг посреди этого гама и деловой суеты я наткнулся на уоррент-офицера, вернее, он натолкнулся на меня, он летел по коридору с лицом молодого монаха, которому вдруг явился дьявол.

– В чем дело? – испуганно спросил я. Этот офицер, наш «атомный связной», должен неотлучно находиться возле Президента – в его портфеле лежат коды и шифры, с помощью которых Президент, и только он, может подать сигнал к началу ядерной войны, поднять в воздух стратегические бомбардировщики. Выпустить межконтинентальные ракеты. Офицер молчал, клацая зубами.

– Что случилось? – я пытался вспомнить его имя и не мог. – Где ваш чемоданчик?

– Ч-чемоданчика нет, – он смотрел на меня шалыми глазами. – Президент, он его… того… все разорвал – и половину в канализацию, а половину съел…

Год в Уайтхаузе кое-чему меня научил. Я запер офицера в ближайшем пустом кабинете. Поставил перед дверью двух агентов, дав строжайший приказ никого и близко не подпускать. Другим я велел немедленно доставить ко мне начальника секретной службы Стэндиша и пресс-секретаря Холла – больше я никому не мог довериться. Через две минуты они появились в моем кабинете – Холл, как я увидел, в одном ботинке. При всех своих недостатках детективы секретной службы были отличными исполнителями и, окажись Холл в момент их визита без штанов, надеть их он не успел бы…

– Положение таково, – сказал я. – Все ядерные коды «черного портфеля» уничтожены. Вторые экземпляры есть у военных, но к ним, разумеется, мы обратиться не можем – представляете, как они себя поведут, если пронюхают, что оказались монопольными владельцами?

– Господи! – схватился за голову Кэл. Стэндиш непроницаемо молчал, словно деревянный индеец перед табачной лавкой.

Я взял лист бумаги и громко прочел вслух:

– Экстренное обращение Президента к нации и дипломатическому корпусу. Первое: Президент обратился к Организации Объединенных Наций с предложением о немедленном ядерном разоружении. Второе: Президент направил ядерным державам меморандум, в котором сообщает, что, как Верховный главнокомандующий, отдал вооруженным силам приказ приступить к демонтажу всех боевых систем, имеющих своим компонентом ядерное оружие. Третье: рассматривается вопрос о других видах оружия массового уничтожения…

– Хватит! – заорал Кэл.

– Для начала хватит, – согласился я.

– Идиот, ты что, собираешься нести это на подпись Президенту?

– Собираюсь, – сказал я. – Мы с тобой год с лишним протираем штаны в этом заведении и в основном пишем речи да открываем лечебницы для увечных кошечек. Теперь… Я хочу, чтобы у меня были дети, но не хочу, чтобы они жили под нависшей бомбой, как тридцать лет прожили здесь присутствующие. И вот у нас появился единственный шанс, такое выпадает раз в жизни – мы сможем жить без бомбы…

Я думал, что Кэл опять сорвется на крик, но он выдержал марку – достал блокнот, что-то нацарапал, с треском выдрал листок и бросил передо мной на стол. Прошение об отставке, как я и ожидал.

– А я-то думал, что ты ничего не боишься, Кэл… – сказал я, но он уже выбегал из комнаты. – Ну, а вы, Дик?

– Я не политик, – сказал Стэндиш. – Моя обязанность – охранять Президента, пока он находится у власти. Чем я намерен заниматься и впредь, с вашего позволения.

– Ну, а все-таки? Что вы-то обо всем этом думаете?

В его лице что-то изменилось:

– Да ничего я не думаю, Рой. Я это плохо умею. Просто мне надоело все время помнить, что и я, и мои дети, мои друзья – все живут который год под нависшей бомбой…

Итак, один союзник у меня все же был, и он стоил многих. Было страшно, но отступать мы не могли.

– Значит, так, – деловито начал Стэндиш. – Я вызываю всех своих парней и утраиваю посты. Нужно связаться с командованием округа и развернуть вокруг Уайтхауза надежные десантные части. Возможно, придется ввести в столицу танки. Списки всех, кого следует немедленно арестовать, я подготовлю через полчаса.

– Очень мило, – сказал я. – Может быть, затребуем еще и авианосец? Дик, мы не в Гондурасе.

– Вы болван, – сказал он. – Вы хорошо представляете, что начнется вслед за оглашением обращения к нации? Военные… Следует ожидать всего.

– Я считаю, что у нас это невозможно. Парашютисты вокруг Уайтхауза, танки на улицах, аресты по спискам… Дик, мы с вами не диктаторы, вернее, Президент не диктатор и не может действовать, словно какой-нибудь латиноамериканский генерал. Наши двухсотлетние традиции…