Абрахам Меррит - Женщина-лиса

Лицо исчезло. Она тонет, тонет, не сопротивляясь… с благодарностью… через сверкающую серость… в мягкую слепую тьму… тьма приняла ее, и она опускалась все глубже и глубже. Она воскликнула испуганно: «Мартин!» Потом снова, с радостью: «Мартин!»

Одна из пяти лунных ламп в гагатовом светильнике померкла. Погасла.

Смуглая женщина лицом вниз лежала на полу рядом с постелью. Священник коснулся ее носком ноги. Он сказал:

— Приготовься. Быстрее.

Она склонилась к неподвижному телу.

Что-то шевельнулось у алтаря. Из тени к тангской купели изящно приближались четыре лисы. Все самки, двигались они, как грациозные женщины, у всех красновато-рыжая шкура, глаза яркие, цвета морской зелени, и на лбу у каждой серебристо-белое пятно. Они собрались вокруг смуглой женщины, глядя на нее.

Священник подошел к дверям и распахнул их. В храм одна за другой заскользили лисы… двадцать… сорок… весь храм заполнился ими. Они окружили древнюю купель, сидели, свесив красные языки, смотрели на кровать.

Священник подошел к кровати. В руке у него был странно изогнутый тонкий бронзовый нож, обоюдоострый, заточенный, как скальпель хирурга. Смуглая женщина снова упала на пол. Священник склонился над кроватью, начал резать уверенными движениями хирурга. Четыре лисицы придвинулись ближе, следили за каждым движением…

Неожиданно в храме послышался жалобный крик новорожденного.

Священник отошел от кровати к купели… в руках он нес ребенка, и руки его, и ребенок были красны от крови. Четыре лисы шли рядом с ним. Остальные расступались, снова смыкая круг, когда они проходили. Четыре лисицы остановились, каждая по одну сторону купели. Они не садились. Стояли, не отрывая взгляда от священника.

Священник обошел купель, склоняясь перед каждой лисицей, поднося ребенка, и каждая коснулась его языком. Потом поднял ребенка за ноги, подержал вниз головой высоко над собой, поворачиваясь, чтобы видели все остальные лисы.

Пять раз окунул ребенка в воду купели.

И неожиданно погасли остальные четыре свечи.

Послышался шорох, топот множества лап. Затем тишина.

Ю Чин позвал. Слуги принесли лампы. Смуглая женщина поднялась с пола. Он передал ей ребенка. Сказал:

— Все кончено — все начинается. Заботься о ней.

Так родилась дочь Джин и Мартина Мередитов в древнем Храме Лис. Родилась посреди часа лисы — так называют это время в этих районах Китая, где еще живут древние верования, по другой полюс от часа лошади: это животное в определенное время и в определенных местах обладает волшебством, которого не могут преодолеть лисы.

3

Дом Небесных Ожиданий оказал своим присутствием честь Пекину, еще не переименованному тогда в Бэйпин. Дом скрывался в сердце Древнего Города. Ожидания, обсуждавшиеся здесь, обычно были прямо противоположны небесным — во всяком случае они относились к весьма неортодоксальным видам прекрасного.

Но, кроме хозяев, никто не знал, что происходит за его стенами. Никогда никакие тайны не выходили за пределы этих стен. И почти никакой информации нельзя было получить о Доме Небесных Ожиданий и о его хозяевах.

В сущности здесь происходила очистка предприятий, к которым неодобрительно относятся даже в наименее цивилизованных странах, мероприятий таких, как шантаж, воровство в крупных размерах, контрабанда, побеги, пиратство, устранение препятствий путем убийства и так далее. Хозяева дома получали щедрую долю от каждой успешной операции в обмен на абсолютную защиту от помех, подслушивания, шпионов, в обмен на продуманные ценные советы специалистов по поводу любой части предприятия, которая кажется сомнительной перед началом.

Будущие члены наиболее изысканных лондонских клубов никогда не проверяются с той тщательностью, как просящие права войти в Дом Небесных Ожиданий — нужно быть законченным мерзавцем, чтобы получить это право. Но возможности, которые предоставлял Дом, заслуживали преодоления любых препятствий.

Через три недели после рождения ребенка Джин Мередит в одной из комнат этого дома сидел Чарлз Мередит. Он не был членом, но признанные члены дома обладали правом приводить гостей, которые нуждались в тайне.

Привилегия для гостей сомнительная, хотя они об этом и не знали: было вполне вероятно, что кое-кто никогда больше не появится в своих привычных местах. В таких случаях было почти невозможно установить их связь с Домом Небесных Ожиданий. Им всегда предлагали оставить в определенном месте свой экипаж, кули или что-нибудь другое и подождать, пока их не подвезут. За этим пунктом ничего проследить было нельзя. И если впоследствии обнаруживали их тела, то в таких обстоятельствах, что никогда нельзя было заподозрить Дом Небесных Ожиданий: там были специалисты не только по мошенничествам, но и по алиби в отношении убийств.

Хотя Чарлз Мередит ничего этого не знал, он беспокоился. Во-первых, у него в кармане было много денег, очень много. Точнее, пятьдесят тысяч долларов. Во-вторых, он понятия не имел, где находится.

В назначенном месте он отпустил кули из отеля, к нему подошел другой кули, который произнес правильный пароль, потом его везли по одной улице за другой, потом через узкий переулок, потом через дверь в извивающийся коридор, и он оказался в прихожей, где его с поклоном встретил китаец и провел в эту комнату. Он никого не видел и ничего не слышал. В данных обстоятельствах он ценил одиночество — но, черт побери, всему есть предел! И где Ли Конг?

Он встал и нервно прошелся по комнате. Испытал легкое удовлетворение, ощутив под мышкой пистолет. Чарлз высокого роста, худой, плечи его слегка обвисают. У него ясные глаза, их серый цвет кажется странным на смуглом лице; открытый лоб, хищный нос крючком; хуже всего рот, в котором отражается жестокость и привычка потакать своим слабостям. Внешне энергичный осторожный деловой американец, конечно же, не способный потворствовать убийству своего брата.

Он повернулся, услышав звук открывающейся двери. Вошел Ли Конг. Ли Конг закончил один из американских колледжей. Отец питал надежды на дипломатическую карьеру сына, и обучение в Америке было частью этих планов. Ли Конг отплатил, узнав в мельчайших деталях все худшие стороны американской жизни. Это, а также природные склонности и таланты, позволило ему занять высокое место в Доме Небесных Ожиданий среди его хозяев.

На нем был самый строгий вечерний английский костюм, внешне он полностью походил на того, кем надеялся его сделать отец, на самом же деле это был абсолютно беспринципный человек, без морали и совести.

Нервозность Мередита нашла выход в раздраженном:

— Какого дьявола вы так долго сюда добирались, Ли Конг?