Евгений Лукин - Сталь разящая

Зато крепко запомнил на будущее: резкий окрик во время кочевья означает лишь одно: ложись!

Неплохо бы выяснить форму обращения, после которого не залегают и не начинают окапываться…

Над степью протянулась долгая тоскливая нота, и Влад, выпрямившись в седле, принялся встревоженно озираться. Так и не найдя источник звука, в недоумении повернулся к Чаге. Та величественно и равнодушно покачивалась в седле. Ханша этакая… А вой всё не кончался. Влад вслушался ещё раз и вдруг понял: это пела Чага.

Господи, да что ж у неё за лёгкие! Ноет уже вторую минуту и всё на одной ноте! У Влада аж зубы задребезжали, резонируя, и, запустив руку за отворот шерстяной вязаной куртки, он нервно почесал исколотое плечо. Да прекратит она когда-нибудь или нет?.. Ну слава Богу: короткая дикая рулада — и пауза… Ой, надолго ли?.. Ну точно — снова дыхание набирает!..

Вчера она всё-таки лишила его комбинезона, причём самым подлым образом: выкопала из тючка местную одежду и попросила примерить. Больше своего комбинезона Влад уже не видел. Хорошо хоть успел вынуть из карманов нож и блокнот…

Он сморщился и снова принялся скрести плечо. Как они, варвары, носят это на голое тело?! Кожа, должно быть, как наждак…

На вершине отдалённого пригорка что-то блеснуло подобно кусочку зеркала. Влад приподнялся, всматриваясь.

— Чага… — позвал он как можно мягче.

Ноющая нота оборвалась. Чага попридержала Рыжую, и теперь они ехали рядом.

— Что это? — спросил Влад, указывая на пригорок.

Чага бросила с недовольным видом простое короткое слово и, толкнув пятками Рыжую, снова ушла на корпус вперёд.

Вот и думай теперь, что бы это могло означать… Металл? Осколок? Заткнись?

Да, язык, язык… Конечно, пока не выучишь язык, дело не пойдёт. А попробуй выучи с ней — слова не выжмешь!..

Спутница жизни, чёрт бы её побрал! И ведь не скажешь, что некрасива — напротив: стройная, сильная, большеглазая… Но, Господи, нельзя же быть такой раз и навсегда заведённой машиной! Ведь ничего человеческого — идол и идол… А за комбинезон убил бы! Если бы только поняла, за что…

Покачиваясь, они приближались к одной из рощ. Больше всего это напоминало огромную путаницу из толстой серо-зелёной проволоки, ветви в основном шли по дуге и упирались в землю. Всё было заплетено до полной непроходимости и непролазности. А листья редкие, тонкие, почти хвоя…

На изгибе толстого побега, выметнувшегося метров на пять в степь, сидел, вцепившись коготками в древесину, похожий на мышь зверёк с большими выпуклыми глазами и, пропуская мимо всадников, делал вид, что его там нет.

Не удержавшись, Влад тихо (чтобы, Боже упаси, снова не снять Чагу с седла) щёлкнул языком. Зверёк оборвался с полутораметровой высоты и сгинул в шевельнувшейся траве. Весёлая планета. Что бы ни случилось — реакция одна: падай на землю… А ведь не выпусти они тысячу лет назад из-под контроля эти свои дурацкие противопехотные комплексы, ещё неизвестно, кто бы стал хозяином космоса: мы или они!..

В серо-зелёной путанице ветвей внезапно открылась просека, заваленная ломким коричневым сушняком, сквозь который то там, то здесь уже взвивались новые побеги. Надо полагать, металл прогулялся… Ох, и будет всё это гореть когда-нибудь!..

Чага вдруг оборвала песню и, остановив Рыжую, приподнялась на мягких стременах.

— Йо!.. — Неожиданный крик — и оба зверя рванули с места крупным, ускоряющимся шагом. Влад едва успел ухватиться за горб Седого, невольно при этом выпустив поводья. Впрочем, Седой был зверь умный. Он давно уже не обращал внимания на бестолкового седока и просто следовал за Чагой…

Наблюдения пришлось прекратить и всё внимание сосредоточить на том, как бы ненароком не вылететь из седла. К счастью, звери обладали мощным, но удивительно ровным бегом — пошатывало сильно, но без толчков.

Влад с нездоровым интересом ожидал пробуждения какого-нибудь прикопавшегося неподалёку микрокомплекса, но нет — ничего не свистело и не взвизгивало. Тем не менее гонка продолжалась около часа, пока впереди не заклубилось плотное, прибитое к земле облако листвы, вздымающееся из глубокой балки. Естественное укрытие, надо понимать…

Чага спешилась и, держа Рыжую в поводу, стала ждать Влада. Тот слезал довольно долго, кряхтя и морщась.

— Чага, — спросил он. — Бежать. Зачем?

Она взглянула вверх, и Влад тоже запрокинул голову. Высоко в синеве мерцала еле различимая спиральная паутина.

— Что это?

Чага нахмурилась и произнесла короткое простое слово. То самое, которым она назвала осколок в степи…

— Металл, — сказала Чага. — Смотрит.

10

Балка оказалась прелюбопытнейшим местом. По дну её протекал ручей, а на склонах росли толстоствольные, явно реликтовые деревья — разлапистые, с мощными ветвями, полностью заслонявшие небо.

Ну правильно, балка — место влажное, пожары здесь не так уж и страшны. Как раз в таких вот уголках и должны были уцелеть реликтовые виды. Хотя, разумеется, отбор и по ним прошёлся частым гребнем: видимо, выживали в основном особи, простиравшиеся не столько ввысь, сколько вширь…

Берега ручья тонули в тёмно-зелёном облаке растений, с виду представлявших точную копию земных папоротников. Тоже несомненный реликт…

— Чага, — позвал Влад. — Копать надо?

Чага с некоторым удивлением посмотрела на него и вдруг улыбнулась. Впервые.

— Не надо, — сказала она. — Костёр. Дерево.

И коротко глянула вверх. Ошалевший от её внезапной улыбки Влад принял из рук в руки кремнёвое рубило и засунул в болтающийся на поясе мешочек. Искусство пришивать к одежде карманы было здесь, по всей вероятности, утрачено вместе с иными признаками цивилизации…

Ухватился за мощную нижнюю ветвь, влез, выпрямился, и широкая слегка шевелящаяся листва немедленно взорвалась яростным щебетом. Многочисленные дупла извергали ещё более многочисленных серых птах, ведущих себя не просто бесстрашно, а прямо-таки агрессивно. Придерживаясь одной рукой за ствол и отмахиваясь другой от пернатых, Влад запрокинул голову. Что тут рубить-то? А! Понятно. В кроне было полно засыхающих и вовсе сухих ветвей, не иначе повреждённых металлом.

Дерево, казалось, было предназначено для лазания. Переходя с ветки на ветку, Влад быстро очутился на одном уровне со степью. Из листвы проглянуло небо. Влад потянул на себя сухую ветвь и, выяснив, что её и рубить не надо — разбита в щепы у основания, освободил и сбросил. Она тяжко ухнула вниз, распугав пташек. Ошалело махнул сквозь крону похожий на куницу зверёк.

Надо же, какое приятное место! Век бы здесь лазал и горя не знал! Нет, правда, зачем вообще кочевать? Почему бы не взять и не поселиться в такой вот балке?..