Кейт Лаумер - Берег динозавров

Через дюжину ярдов идти стало легче — меньше песка и обломков.

С дверью в насосный отсек пришлось повозиться, пока я не вспомнил, что надо тянуть на себя, а не толкать. Оборудование ничуть не пострадало — хоть сейчас качай свежую воду с глубины сто двадцать футов. Я пошлепал ближайший насос и потянул крышку люка. Меня все еще подташнивало, предметы перед глазами расплывались, в теле чувствовалась жуткая слабость, как у юнги во время первого шторма. Я нажал кнопку; вверху жалобно взвыл мотор. Люк открылся, вниз посыпался песок и упала маленькая зеленая ящерица. Я выбрался наружу, глотнул свежего воздуха и осмотрелся.

Передо мной раскинулся плавный изгиб береговой полосы, испещренный воронками и исполосованный следами гусениц. От станции не осталось ничего, кроме дымящегося кратера.

Я улегся на мягкий теплый песок и собрал все свое мужество. Глаза слезились от сияния тропического южного солнца, на лбу и груди выступил пот, в голове мелькали знакомые образы: станция после первого моего скачка много лет назад; чистые кают-компании, уже через несколько лет ставшие нам домом. После трудного задания там тебя всегда ждали, туда возвращались твои коллеги, оттуда уходили на очередное задание. Разговоры за обедом в столовой, чистота, деловитость, даже главный пульт, ежеминутно показывавший на временной оси положение темпорального отклонения. Но главного пульта больше не существовало, как и сотен микропленок с записями, и китайского гингко, росшего в кадке в комнате отдыха. Все расплавилось в шлак.

Я вспомнил, как Нел Джард кричал мне: убирайся… и еще что-то. Я должен сообщить что-то кому-то. Нечто очень важное. Но что именно? Положение казалось совершенно безнадежным и могло сравниться с положением оперативника Нексс-Централа, потерявшего связь с базой.

Впрочем, им не было так худо.

На этом все мои мысли закончились, голова склонилась на песок и на глаза упала темная пелена.

6

Когда я проснулся, солнце садилось. Тело напомнило о себе болью. И зудом. Огромных москитов вовсе не смутило, что млекопитающее оказалось там, где никаким млекопитающим быть не полагалось. Они облепили меня, покорно соглашаясь есть, что дают. Я отогнал самых упорных и спустился вниз на разведку. Судя по всему, серьезных повреждений у меня не было, просто множество мелких порезов да кое-какие синяки и ушибы. На месте станции не осталось даже развалин, только впадина — чаша из расплавленного стекла диаметром в сотню ярдов, окруженная обугленной растительностью. Ничто не уцелело — ни люди, ни оборудование. Но хуже всего было сознание невозможности скачка ни в Нексс-Централ, чтобы сообщить о происшедшем, ни куда-либо еще в какое-либо другое время.

Третья Эра или кто-то маскирующийся под нее уничтожили станцию с тщательностью, в которую трудно было поверить. Непонятно, как им удалось ее обнаружить, учитывая меры безопасности, принятые в отношении дислокации 112 станций, разбросанных во времени Старой Эры. Что касается самого Нексс-Централа, о его местонахождении не знал даже сам конструктор. Он дрейфовал внутри ахронического пузыря в энтропийном потоке, материально не существуя в обычном пространстве-времени. Блок управления станции защищали двенадцать рядов взаимозависимых шифров в главном хранилище Нексского мозга. Единственный путь к нему пролегал через темпостанцию — ту самую, на которую было настроено мое личное поле темпорального скачка. Да, и от которой сейчас остался только кратер с полудюймовым слоем зеленоватого стекла.

За промелькнувшей мыслью последовала мрачная усмешка.

Личный привод аварийного скачка, встроенный в тело, был невредим. В мощной катушке хватит энергии для прыжка. Недоставало лишь цели, а без нее в темпополе не войти. Значит, я не буду знать, где закончится прыжок, если он вообще закончится.

В Нексс-Централе ходило множество жутких историй о сорвавшихся при скачкé. Несчастных разбрасывало по дюжине станций, расположенных в нескольких столетиях, либо от них оставались только бестелесные голоса, умоляющие о помощи. Вот почему пользоваться аварийным кодом предписывалось лишь в случае крайней необходимости.

Другой путь — построить на берегу жилище по соседству с динозаврами и, уповая на спасательный отряд, умереть от жары, жажды, рептилий, скуки или старости.

Тут было над чем подумать.

Рядом валялись несколько каменных глыб и обугленные стволы булавовидного мха. Из дров можно развести костер, как-нибудь убить ящерицу и поджарить на обед…

Малопривлекательный, но пока единственный реальный план. Альтернатива — рискованный эксперимент, по всем канонам обещающий отрицательный результат. Не стоит пороть горячку. Меня сильно поцарапало и помяло, но я жив. Голодной смертью не умру, а в насосном отсеке есть вода. А если со станции успели послать сигнал бедствия, сейчас уже комплектуют спасательную команду, готовую ринуться на помощь по касательной темпополя.

Стемнело. Звезды по-прежнему мерцали, словно в жизни Игоря Рейвела, оперативного агента Нексс-Централа, не случилось никакой катастрофы. С шумом накатывался и отступал прибой, равнодушный к личным проблемам прямоходящего двуногого существа, которое не имело ни малейшего отношения к окружающей действительности — сейчас и в ближайшие шестьдесят пять миллионов лет.

Я побродил по берегу, поглядывая на вечные звезды и любуясь томительным волшебством. Затем выкопал ямку и лег спать.

7

Пришел рассвет, а с ним динозавры. Я уже видел их раньше издали: робкие созданьица, удиравшие при первом же прикосновении ультразвукового луча, который Джард приспособил для этих целей. По слухам, до начала моей службы имели место инциденты с крупными экземплярами, приходилось отпугивать их от города импровизированными трещотками. Невероятно глупые твари не представляли серьезной угрозы, но все опасались случайно угодить им под ноги или в пасть вместе с охапкой травы.

На этот раз динозавров было три. Довольно крупные ребята, а под рукой ни генератора ультразвука, ни сирены, только голосовые связки, данные мне природой.

Я вспомнил, как однажды Доул, оперативник, решил искупаться и попал в переплет: когда он выходил из воды на берег, из леса между ним и станцией выскочил огромный ящер с внушительными челюстями. Доул отделался обычным delirium tremens:[2] чудовище протопало мимо, даже не взглянув на него. Он был слишком миниатюрной мишенью, чтобы заинтересовать такой большой желудок.

Это меня не утешило.

Направлявшееся ко мне трио представляло довольно редкую разновидность, которую мы нарекли "королевскими шутами" из-за глуповатой ухмылки и красочного украшения на черепе. У этих ящеров были огромные страусиные ноги, вытянутая шея и чрезмерное количество зубов.