Станислав Лем - Человек с Марса

Мы спустились на один этаж. Зал, в который я вошел, можно было увидеть в любом старом английском замке. Огромный камин, длинный узкий стол, окруженный высокими креслами с резными спинками красного дерева, серебро и фарфор, гербы на стенах — воистину люди, к которым я попал, умели устроить себе жизнь даже в самых удивительных условиях.

За столом уже сидели знакомые мужчины и один новый — широкоплечий и коренастый, с крепкой костлявой физиономией, загоревший до бронзы. Он назвался инженером Линдсеем. Когда я занял место, вошел уже знакомый мне помощник шофера и начал разливать чай и кофе. Я глянул на него сбоку интересно, как он чувствует себя после нашей вчерашней стычки.

Походило на то, что чувствует он себя прекрасно, только кадык сильно припух, да и взгляд, которым он меня одарил, не показался мне особо дружелюбным. Впрочем, я не мог уделить ему внимания, так как за столом продолжился разговор, прерванный моим появлением.

Профессор, сидевший на конце стола и макавший кусочки хлеба в наклоненную чашечку кофе, обратился ко мне. При этом очки шевелились на его коротковатом носу.

— Господин Макмур, обычно за столом мы обсуждаем случившееся за предыдущий день. Так вот, вчера мы ожидали прибытия господина инженера, который привез необходимые для дальнейших экспериментов материалы, то есть свинцово-асбестовые костюмы. Дело в том, что машина, areanthropos, излучает некоего рода энергию, пагубно влияющую на наши ткани. Из подвергнутых облучению в течение двух часов морских свинок не выжила ни одна. Вам следует знать, что это воздействие, как мы предполагаем, ослаблено, поскольку состояние аппарата, вероятнее всего, далеко от нормального.

— Собственно, это лишь наши предположения, — проговорил Фрэйзер. — Дело в том, что остатки атмосферы, сохранившиеся в снаряде и, скорее всего, аналогичные по составу атмосфере Марса, были исключительно богаты двуокисью углерода и другими газами, чуждыми нашему земному воздуху. Поэтому мы думаем, что организм, вернее — органическое вещество, управляющее деятельностью механизма, было отравлено несвойственным ему составом нашей атмосферы.

— А может быть, состояние, в котором сейчас пребывает машина, это ее нормальное состояние? — спросил я. — Ведь неизвестно, как должно вести себя такое создание… Мне кажется, нам не следует заниматься сравнениями, то есть стараться очеловечивать… объект.

Все внимательно посмотрели на меня.

— Простите, возможно, я ляпнул глупость. Это были речи дилетанта.

— Мы ничуть не меньшие дилетанты, — возразил профессор, который уже разделался со второй чашечкой кофе и теперь крутил хлебные шарики, — а ваше мнение вполне справедливо. Увы, реакция машины в тот момент, когда мы открыли снаряд, была аналогичной…

— Можно ли наконец узнать, что, собственно, происходит? — спросил я. Мне уже пришлось услышать столько недомолвок, что я прямо-таки сгораю от любопытства.

— Вы правы, — сказал седоватый стройный мужчина, которого называли доктором. — В тот момент, когда мы, воспользовавшись ацетиленовыми резаками, отсекли макушку раскаленной стальной сигары, которую представлял собой снаряд с Марса, в отверстии показался этакий металлический змеевик. Вы его, вероятно, заметили, если смотрели внимательно…

Я кивнул.

— Змеевик, возможно, коснулся одного из наших рабочих, точно установить не удалось, при этом он проделывал резкие, как бы спазматические движения. Потом появился корпус, который вывалился на землю с высоты нескольких метров и замер. Неподвижность он сохраняет до сих пор, то есть уже больше недели.

— И что же тут странного? — сказал я.

— А то, что рабочий, у которого в руках был резак, умер в тот же день. С признаками апоплексического удара. А вскрытие не показало никаких других изменений, кроме легкого перенасыщения мозга кровью…

— И вы предполагаете…

— Мы, молодой человек, ничего не предполагаем. Помните, что сказал старик Ньютон? Hypotheses non fingo — гипотез не измышляю. Да, да, мы только исследуем, но никаких гипотез не придумываем. Установлено, что близость машины может привести к некоторым печальным последствиям вплоть до потери жизни, и об этом надлежит помнить.

Потом он обратился деловым тоном к Фрэйзеру:

— Коллега, вы подготовили на сегодня все?

— Да. В девять ареантропа переведут с помощью доставленных подъемников в малый монтажный зал, там мы поместим его в контейнер, заполненный смесью газов, рекомендованных доктором, и постараемся, снизив давление до марсианского, восстановить его жизненные функции. Я думаю, это должно получиться, если, конечно, нет никаких повреждений в его механизме.

— А как чувствуют себя свинки, помещенные в камеру со свинцовым экраном?

— Я еще не видел… — смутился Фрэйзер. — Не знаю, ведь мы поместили их туда лишь в пять утра.

Розовое личико профессора налилось кровью.

— Если все мы станем работать как вы, господин Фрэйзер, то марсианин сбежит от нас через окно и его не поймаешь. Ничего себе! Не видел… не знаю… — бурчал старый холерик, разбрасывая хлебные шарики по всему столу. Фрэйзер быстро встал и подошел к нише в стене. Я услышал, как звякнула трубка интеркома.

Минуты через полторы Фрэйзер вернулся на свое место, медленно опустился в кресло и посмотрел в глаза профессора. Тот поерзал на стуле, открыл рот и ждал.

— Ну?!

— Все свинки подохли, — глухо сказал Фрэйзер. — Теперь есть две возможности: либо доза безвредна для человека, но убийственна для защищенных свинцовым экраном свинок, либо…

— Либо… Короче, ничего толком не известно, — сказал профессор. — Надо подождать до вечера, если мы хотим встретиться за ужином в полном составе. Усильте экран до максимума. Сколько у нас свинцовых пластин?

— Тридцать шесть по восемь сантиметров толщиной каждая, — сказал широкоплечий инженер.

— Значит, надо дать пятьдесят шесть сантиметров свинца…

— А если это не обычное линейное излучение и свинок необходимо экранировать со всех сторон? — спросил доктор.

— Вы считаете, что на Марсе действуют другие физические законы? — насмешливо бросил Фрэйзер.

— А вы уверены, что постигли уже все без остатка? — поддержал доктора профессор. — Когда я был в ваших летах, мне тоже казалось, что я знаю все… Я думаю, доктор прав. Пожалуйста, сделайте экран в форме цилиндра и дайте фильтры для дыхания. Или нет, лучше закрыть герметично, а внутрь поместить баллон с кислородом. Пожалуйста, сделайте это сейчас же и поместите в камеру с марсианином.

Все медленно вставали из-за стола. Профессор ухватил Фрэйзера за руку, подвел к окну и принялся что-то втолковывать, водя пальцем по стеклу.