Дина Лампитт - Ускользающие тени

Несмотря на слова королевы, молодая пара решила, что ребенок родится в Сент-Джеймсе, а не в Хэмптон-Корте, как приказал король. Дважды они поспешно усаживались в экипаж, и каждый раз тревога оказывалась ложной. Поэтому в третий раз они не стали торопиться, и бедняжка Августа едва успела войти во дворец, где «родила жалкого крысенка, величиной не более зубочистки». Увидев младенца, разгневанная королева объявила, что такое «отвратительное, безобразное и жалкое создание» не мог произвести на свет никто, кроме ее сына. И действительно, она была права. Принцесса Августа родилась за одиннадцать месяцев до появления на свет ее брата Георга.

Позади беспристрастного трио стоял улыбающийся юноша. Не слишком уверенная в своей правоте, Сара предположила, что это сам принц Уэльский, и с восхищением оглядела высокого, стройного красавца со свежим лицом и большими, очень нежными, пастельного оттенка голубыми глазами под изогнутыми полосками бровей. К счастью, именно в этот момент принц удивленно вскинул голову, по-видимому, чувствуя чей-то пристальный взгляд. Незримые стрелы немедленно вонзились в сердца молодых людей, стоило им поглядеть друг другу в глаза.

— Боже милостивый! — еле слышно выдохнул Фокс. — Принц смотрит на Сару!

К счастью, его никто не услышал, ибо в следующую минуту они выступили из толпы и жена Фокса присела в самом грациозном реверансе, какого только можно было пожелать. Затем наступила очередь Сары предстать перед августейшим семейством.

— Позвольте представить вам мою сестру, ваше величество, — отчетливо проговорила Кэролайн и по знаку короля взяла Сару за руку и вывела вперед под взгляды многочисленных зрителей.

Реверанс девушки был грациозным и искусным, поскольку она много раз упражнялась дома с учителем танцев и в эту минуту могла думать только о том, что принц Уэльский неотрывно следит за ней, а в глубине его глаз светится восхищение. Сара медленно поднялась и робко взглянула на короля.

— Ах, вот оно что! — воскликнул Георг, наклоняясь в кресле и слишком сильно ущипнув девушку за щечку. — «Малъбрук в поход собрался!» Ай-ай-ай; шалунья!

С этими словами он поднялся и засеменил к перепуганной девушке, делая вид, что катит воображаемый обруч. Послышался сдержанный смех и перешептывания гостей о том, что с этой юной особой его величество любил играть, когда она была еще ребенком. Не зная, что делать, Сара застыла на месте.

— Ну, малютка Сара, — просюсюкал король, приближаясь к ней, — помнишь, как ты сидела у меня на коленях? И как я катал тебя и пел песенки? — И его величество шутливо сложил руки, приглашая Сару забраться на них, как будто ей по-прежнему было пять лет.

Ужаснувшись, Сара почувствовала, что густой румянец заливает ей не только лицо, но и обнаженные шею и плечи, и невольно отступила назад, не говоря ни слова и в смущении опустив голову. Король взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.

— Ты больше не хочешь играть? — тоном обиженного ребенка спросил он.

Она хотела бы пошутить или просто присесть в ответ на слова короля, но толпа, окружившая ее, и множество направленных в упор пар глаз совершенно ошеломили бедную девушку.

— Фу, — проворчал король, отпуская Сару и отходя от нее, — она явно поглупела!

И он сердито вернулся в кресло. В ужасной тишине принцесса Амелия процедила еще более грубым и низким, чем у ее отца, голосом:

— Никаких манер!

Саре отчаянно захотелось, чтобы паркет под ее ногами разошелся и она рухнула в подвал — только бы на нее перестали смотреть. Кэролайн спасла положение, громко объявив:

— И, с позволения вашего величества, моя племянница — леди Сьюзен Фокс-Стрейнджвейз.

Кэролайн вывела несчастную девушку туда, где прежде стояла Сара. Все присутствующие принялись в упор разглядывать новую жертву, и напряжение сразу же спало.

А потом случилось чудо. Голос за плечом Сары проговорил: «Довольно холодная нынче зима, не правда ли?» — и девушка обнаружила, что прямо на нее блестящими глазами смотрит принц Уэльский. На этот раз ее румянец был гораздо слабее. Почти машинально Сара опустилась в своем лучшем реверансе и очаровательно улыбнулась.

Принц и в самом деле недурно выглядел. Его дед и прадед были невысоки ростом, заслужив тайное прозвище «важных гномов», но сам Георг был высоким и гибким. Саре, чей рост достигал пяти футов шести дюймов и давал ей право считать себя высокой, пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть принцу в лицо, восхищаясь его идеально прямым носом, чувственным ртом и огромными голубыми глазами. В то время когда почти вся знать страдала порчей зубов, зубы принца были белыми, ровными и крепкими.

«Какой милый и приятный молодой человек!» — думала Сара, постепенно теряя власть над своим сердцем.

— И в самом деле, холодно, ваше высочество, — вежливо ответила она. — Но меня устраивает мороз. Я предпочитаю снежные зимы — мы привыкли играть в снегу, когда я жила в Ирландии. Вы ведь знаете, там зимы довольно суровы.

— Я думал, что мне послышался ирландский акцент. — Георг улыбнулся, вновь показывая свои великолепные зубы.

— Неужели акцент так заметен? Я постараюсь избавиться от него…

— Ни в коем случае! — с жаром воскликнул Георг, предостерегающим жестом беря ее за руку. — Он замечателен. Он придает вам еще большее очарование, если такое возможно.

Сквозь шум в ушах Сара расслышала, как в комнате, подобно прибою, поднялся шепот, и из-под опущенных ресниц заметила, с каким любопытством стайки гостей поглядывают в ее сторону. На секунду в поле ее зрения оказалось изумленное лицо Генри Фокса, который даже приоткрыл рот.

«Боже милостивый! — с удовлетворением подумала она. — Я восторжествовала над всеми!» Такое могло произойти только при вмешательстве принца, и Сара одарила его еще одной благодарной улыбкой.

— Благодарю вас за мое спасение, ваше высочество.

Признаться, я чувствовала себя в затруднительном положении

— Я часто оказываюсь в таком же положении, — неожиданно ответил принц. — Всего хорошего, леди Сара, надеюсь увидеться с вами вновь.

Второй реверанс был еще лучше первого, и Сара уважительно поднялась, только когда принц отошел. Рядом с ней немедленно оказался Генри Фокс, а следом подошли еще несколько человек, прося представить их леди Саре.

— Отлично, дитя, отлично, — зашептал Фокс, когда им удалось на минуту остаться одним. — О чем говорил с тобой его высочество?

— Мы говорили о погоде, — невозмутимо ответила Сара.

— О погоде?

— Да, сэр.

— И все?

Сара нахмурилась, как будто силилась припомнить:

— Ах да — он сказал, что я красива. Уклоняясь от дальнейших объяснений, она отошла к Кэролайн и Сьюзен, скрывающим свою радость под тонким покрывалом внешнего спокойствия. Впервые в жизни Генри Фокс на мгновение лишился дара речи. Но в карете по дороге домой Фокс уже пришел в себя: