Филип Дик - Снятся ли андроидам электроовцы

Он быстро зашагал по коридору.

Три

По дороге на работу Рик Декард, подобно бог знает какому количеству людей, остановился поглазеть на витрину одного из самых крупных в Сан-Франциско зоомагазинов. Он выбрал стенд, где продавались животные. В центре застекленной витрины длиной в целый квартал, в прозрачной клетке с подогревом содержался страус. Рик смотрел на страуса, а страус смотрел на него. Птица, как гласила табличка, только что прибыла из зоопарка в Кливленде.

Это был единственный страус на западном побережье. Рассмотрев страуса, Рик еще несколько минут мрачно изучал ценник, а потом продолжил путь к зданию Дома правосудия на Ломбард-стрит, и обнаружил, что опоздал на работу на четверть часа.

В тот момент, когда он отпирал дверь своего кабинета, его начальник, инспектор полиции Гарри Брайант, рыжеволосый, с оттопыренными ушами, в плохо сидящей одежде, но всегда с полными внимания глазами, замечавшими вокруг все, имевшее хоть какую-нибудь ценность или важность, окликнул его.

— Встретимся в девять тридцать в кабинете Дейва Холдена.

Одновременно он пролистал пачку скрепленных зажимом листков папиросной бумаги.

— Холден, — сообщил он, продолжая перелистывать, — лежит в больнице «Маунт-Сион». Ему пробило позвоночник выстрелом лазера. Он будет лежать там по крайней мере месяц, пока не приживется органопластическая секция позвоночника.

—: Что с ним случилось? — воскликнул пораженный новостью Рик.

Еще вчера главный охотник за андроидами из их департамента был абсолютно здоров и в конце рабочего дня, как всегда, помчался на аэромобиле домой, в престижную густонаселенную часть города в районе Ноб-Хилла.

Брайант что-то пробормотал через плечо насчет сбора в полдесятого и ушел, оставив Рика в одиночестве.

Войдя в свой кабинет, Декард услышал голос своей секретарши, Энн Марстен.

— Мистер Декард, вы знаете, что случилось с Дейвом Холденом? Его подстрелили!

Вслед за Риком она вошла в душный, маленький кабинет и включила кондиционер.

— Да, — рассеянно сказал он.

— Должно быть, это один из тех сверхумных анди, которых начала выпускать «Розен Ассосиэйшн», — сказала мисс Марстен. — Вы читали брошюру? Мозг типа «Узел-6», который они устанавливают в этих моделях, способен осуществить выбор среди двух триллионов составляющих, а это десять миллионов независимых трактов. — Она понизила голос. — Вы пропустили звонок по видеофону сегодня утром. Мне рассказала мисс Вилд. Ровно в девять его транслировали через общий коммутатор.

— Звонили к нам? — спросил Рик.

— Нет, от нас, — сказала мисс Марстен. — Мистер Брайант звонил в Россию, в их управление милиции, не согласятся ли они поставить подпись под совместной жалобой на руководство «Розен Ассосиэйшн». Мы пошлем ее представителям в нашем полушарии, а они — в своем.

— Гарри все еще требует, чтобы «Узел-6» убрали с рынка? — Он не был удивлен. Еще с того момента, когда была распространена информация об испытаниях и характеристиках этой модели в августе 1991 года, большая часть полицейских отделений, имеющих дело с андроидами-беглецами, подняла протестующий шум. — Русские не могут сделать ничего, чего не можем сделать мы, — сказал он. — С юридической точки зрения, производители андроидов с мозгом типа «Узел-6» подчиняются колониальному законодательству, поскольку их головные предприятия размещаются на Марсе. Нам лучше примириться с этим фактом. Так было всегда, когда на рынок выбрасывали новый тип мозга. Я помню, какие были вопли, когда парни Сандермана выставили напоказ свой старый Т-14 — это было еще в восемьдесят девятом. Не было такого полицейского управления в Западном полушарии, которое не утверждало бы, что ни один тест не сможет установить природу этого мозга в случае нелегального проникновения андроида на Землю. Честно говоря, в то время они были правы.

Насколько он мог вспомнить, более пятидесяти андроидов типа Т-14 тем или иным путем проникли на Землю и им удавалось оставаться необнаруженными в течение года или около того.

Но потом Павловский институт в СССР разработал тест на эмпатию, и ни одному из Т-14 еще не удалось пройти через него.

— Хотите узнать, что ответили русские? — спросила мисс Марстен. — Я специально узнавала.

Ее веснушчатое лицо сияло.

— Мне расскажет Гарри Брайант, — ответил Декард.

Внутридепартаментские слухи его раздражали, потому что правда всегда оказывалась прозаичнее. Усевшись за стол, он принялся рыться в ящике и демонстративно ждал, пока мисс Марстен не поймет намек и не выйдет из кабинета.

Он извлек из ящика древний потертый конверт из плотной коричневой бумаги. Затем откинулся на спинку кресла новейшей модели и принялся рыться в содержимом конверта, пока не отыскал нужные ему данные по устройству мозга типа «Узел-6».

Потребовалось лишь несколько минут, чтобы сообщение мисс Марстен получило подтверждение. Эта модель действительно обладала двумя триллионами составляющих плюс способность выбирать из десяти миллионов возможных вариантов мозговой деятельности. За сорок пять сотых секунды оборудованный таким мозгом андроид мог бы выбрать и принять одну из четырнадцати базовых реакций-положений.

Да, тест на умственные способности такого анди не расколет. Правда, уже многие годы андроиды успешно преодолевали тесты на умственные способности, начиная с семидесятых годов, когда перестали пользоваться неуклюжими, примитивными моделями первого поколения.

Рик считал, что андроид такого типа, как «Узел-6», может превосходить по умственным способностям человека. Другими словами, андроид с таким мозгом уже превзошел своими возможностями часть, пусть и не самую выдающуюся, человечества. Слуга в некоторых отношениях стал совершеннее господина. Но теперь существовали новые критерии оценки мозга, например эмпатическая шкала Войт-Кампфа. Любой, даже самый одаренный андроид ничего не был в состоянии понять в том слиянии, которое имело место во время эмпатических сеансов у всех последователей Сострадающего, что легко удавалось даже ненормальному недоумку.

Рика, как и большинство людей, занимал вопрос — почему андроид проваливает любой тест на изменение эмпатии. Эмпатия, сопереживание, сочувствие — все это, очевидно, было присуще только человеческому существу, в то время как проблески интеллекта можно было обнаружить в той или иной мере у любого вида животных — даже у пауков. Очевидно, с одной стороны, эмпатическое качество требовало чего-то вроде группового инстинкта, а одиночная особь, вроде паука, в нем не нуждалась, и более того, такой инстинкт только уменьшил бы его шансы на выживание — ведь он заставил бы его сознавать, что он выживает за счет жертвы. Следовательно, все хищники, включая и высокоразвитых, умерли бы с голоду.