Дети аквамарина - Игорь Вереснев
— На катамаран, сонар и лицензию нужны деньги, — пояснил мужчина. — Заработать их в Карфагене без хорошей специальности нереально. А военные не скупятся. Десять лет выслуги, сержант первого класса.
Дана невольно облизнула пересохшие губы, запоздало ужаснувшись тому, сколько вирусов и бактерий проглотила при этом. Спросила тихо:
— И чем закончилась история? В сказке умерли непослушные, остальных вылечили, город дезинфицировали. А что произошло с Офиром на самом деле?
— Его больше нет. Буфф! Подводное землетрясение. Вроде бы... И Офир не исключение, подобное случалось и у китайцев, и у русских. Кстати, среди обеспечивавших санитарный кордон вокруг купола не было ни одного североамериканца. Как и в частях европейского командования Альянса нет ни одного европейца.
Над палубой повисла тишина. Только Паганель продолжал хрустеть сэндвичем, запивая холодным синтетическим чаем.
Молчание длилось долго. Солнце опустилось к горизонту и начало тонуть в похожем теперь на расплавленную медь море, когда Дана решилась снова заговорить:
— Поэтому у вас нет детей? Считаете аморальным давать жизнь поколению, обречённому на вымирание?
Паганель поставил на палубу опустевшую банку, развёл руками.
— Не будем портить такой замечательный вечер умозаключениями хорошо информированного оптимиста. К тому же я могу ошибаться, я ведь не ясновидец. Вдруг случится чудо!
Четыре дня катамаран медленно продвигался вдоль гипотетической линии маршрута, нарисованной Даной на карте. Паганелю затея с поиском пропавшего конвертоплана показалась забавной, и он взялся поочерёдно с Нико нести вахту у сонара. Они просканировали дно на сто километров к северо-востоку от островов Керкенна, — вряд ли конвертоплан находился дальше в момент инцидента. Конечно, он мог отклониться восточнее. Но тогда данные о воздушном судне попали бы в журнал авиадиспетчера Лампедузы, небольшого города рядом с одноимённым островком. В своё время, проверяя информацию по всем купольным городам Европы, Нико ничего подобного не нашёл. Либо их с Даной рассуждения ошибочны, либо...
— Слушай, а если он летел западнее? Действительно по прямой, кратчайшим путём от Монтекристо до Карфагена? — поделился он подозрением с капитаном-владельцем катамарана.
Паганель поглядел на старую бумажную карту, прикреплённую к стене рубки. Ему не требовалось прикладывать линейку, чтобы мысленно нарисовать отрезок прямой.
— Тогда бы ему пришлось лететь вдоль берега. Или даже над берегом.
— Именно так.
— Ни один пилот в здравом уме и твёрдой памяти не сунется к ТОМУ берегу. Это неконтролируемая территория! Там кто угодно оказаться может. С каким угодно вооружением и тараканами в голове.
— Всё же надо поискать.
Паганель молчал, рассматривая собеседника. Не удержавшись, Нико напомнил:
— Когда-то ты сказал, что все мы помрём скорее рано, чем поздно. Помнится, тебе уже пятьдесят? Не так уж и «рано». Так чего ты боишься?
Лицо «морского волка» расплылось в улыбке.
— Уболтал! Но мои правила ты знаешь. Помру — не помру, а лицензию терять неохота.
Нико засыпал, когда Паганель вломился в каюту.
— Есть кое-что! — сообщил с порога. — Иди посмотри!
На экране сонара в самом деле было изображение летательного аппарата. Капитан катамарана постучал по нему пальцем.
— Даже если не твой клиент, всё равно интересно. В моём архиве этого «утопленника» нет. Всё, вахта закончена, пошли спать. Завтра утром спустимся и поглядим.
Он был прав, осмотр находки следовало отложить до светлого времени суток. Однако заснуть у Нико не получалось. Покрутившись на койке и наслушавшись мерного похрапывания спутника, он тихо встал, вышел из каюты. Опытным аквалангистом он себя не считал, но и глубина под катамараном невелика. Ничуть не больше, чем в Габесском заливе, по дну которого приходилось «гулять» неоднократно. Нико надел акваланг и аккуратно, стараясь не шуметь, опустился за борт.
Под водой было темно по-настоящему, луна, звёзды остались по ту сторону водной глади. Свет фонаря выхватывал песчаное дно, обросшие водорослями валуны, преломлялся в чешуе рыб, разбуженных неожиданным визитёром. Компас у Нико имелся, и перед погружением он зафиксировал направление к найденному объекту. Но то, что в рубке у экрана сонара казалось простым, на дне, в темноте воспринималось совсем иначе. Слишком малый участок освещал фонарь. Заблудиться Нико не боялся, — достаточно подняться на поверхность, чтобы увидеть сигнальные огни катамарана. Найти затонувший конвертоплан было куда сложнее.
Он уже убедил себя, что проплыл мимо, отклонившись от верного направления, что нужно возвращаться на судно и ждать утра, когда круг света задел гладкую плоскость. Отломанное крыло, не успевшее обрасти водорослями и раковинами моллюсков, недавно оказавшееся на дне. Понадобилось ещё несколько минут, чтобы найти и сам конвертоплан. Красные кресты на серебристом фоне, эмблемы ПСВ, — определить, что это пропавшая машина «Генезиса», труда не составило. Как и причину катастрофы: корпус посекли осколки от близкого взрыва. Но самое неожиданное ждало Нико, когда он направил свет фонаря в кабину.
Сон у бывшего сержанта Альянса был крепким. Он не проснулся, когда спутник, осторожно ступая, вошёл в каюту и опустился на койку. Зато усиленный мегафоном окрик разбудил его мгновенно:
— Эй, на борту! Есть кто живой?!
К тому времени, когда Нико разлепил веки, Паганель уже выскочил из каюты не одеваясь, в одних плавках. В двадцати метрах от катамарана медленно проплывал патрульный катер. Три силуэта на его палубе казались чёрными в рассветном полумраке. Бронежилеты и каски поверх костюмов биозащиты, у двоих в руках автоматы, третий держит мегафон.
— Привет, Паганель! И что ты тут ищешь?
В прошлом сослуживца, а ныне странного чудака знали все военные патрули центральной части Средиземного моря. Как и он знал почти всех офицеров.
— Да что тут можно найти, сэр? На этом мелководье всё давно найдено до нас. Просто рыбачим в удовольствие.
— Тогда сматывай свои лески и вали отсюда!
— Почему это? Я ничего не нарушаю, до берега больше километра.
— Зона военных учений, гражданским находиться запрещено!
— В Карфагене меня ни о чём таком не предупредили. Они не в курсе?
— Я сказал — запрещено, значит, запрещено! Или ты хочешь неприятностей?
— Никак нет, сэр, никаких неприятностей! — Паганель чуть ли не по стойке «смирно» вытянулся. Потом повернулся к выглянувшему из каюты спутнику. — Нам без разницы, где рыбачить. Верно, дружище?
Нико невозмутимо кивнул.
Военные сопровождали катамаран километров десять, пока не убедились, что тот не собирается останавливаться или менять курс. Затем развернулись, ушли на север.
— Вот мерзавцы, не дали
