Марина Тихонова - Тайник 21
– Серьезно?
– А что там?
– Похоже на логотип какой-то, «dream fiction inc.»
– Я тоже видел, там еще три звездочки и листик, да?
– Где? – не люблю это, но часто мы с Саней действуем и говорим как близнецы.
– На станции, на подлокотнике той скамейки… А мы не остановимся?
– Зачем, Кирилл, ты же не один голодный?
– Ясно дело, не один, но в лесу, наверное, можно что-то раздобыть… Берт тормози! – хлопнул ладонью по панели, и Альберт тут же встал как вкопанный, – Юль, он тоже хочет есть.
– Знаю, – как-то странно она смотрит в окно, словно никого из нас нет рядом.
– Ну пошли, по мухоморам! – Сашка уже вылез.
– Вдруг они здесь съедобные, а, Дэн?
– Точно, апельсиновые, – неожиданно для себя смеюсь вслед за Кириллом.
Лес огромен и очень стар. Некоторые деревья не обхватить за ствол и вдвоем. А вверх смотреть опасно – только поднимешь глаза, сразу голова закружится от этой высоты. Дорога тянется тонкой петляющей нитью как раз там, где заросли реже, и солнце щедро заливает выгоревшую землю. В нескольких шагах по обе стороны непроходимая чаща, душные сумерки и шорох, доносящийся одновременно из крон деревьев и из мягкой подстилки. Жаль только, вряд ли удастся кого-нибудь поймать.
– Эй, ребята, далеко не заходите, где вас потом искать! Мы с Альбертом немного погоняем, он почувствовал пищу, выходите на дорогу! – голос Юлы дальше и дальше.
– Блин, ну точно как мамочка! Кир, как ты выдерживаешь? – Сашка продирается сквозь молодую колючую поросль и ворчит себе под нос.
Кирилл уже что-то жует, набрал полные ладони крупных фиолетовых ягод и уминает во всю.
– Где взял?
– Под ногами, только надо траву раздвинуть, они у самой земли. А вкусно, сладкие! Не знаю, что за вкус, немного – малина, но… сладкие! – побрел в сторону, то и дело нагибаясь за очередной пригоршней.
Через минуту я уж не вижу ни его, ни Сашку. Тихо, натянутая между деревьями паутина звенит от прикосновения ветра. Где-то стучит дрозд, слышны резкие птичьи крики вдалеке. Я сел. Легко отыскал Кирины ягоды, их полным полно. Чуть шероховатые, катаю одну пальцами, но есть ее не хочется. Раздавил, запах пряный, как удар по голове. Сколько же он их умнет? Не буду думать об этом, ну его. Стараюсь оттолкнуть привычное беспокойство – а что, если они ядовиты, или если от них расстроится желудок, или вдруг он станет сам фиолетовым, или превратится в козла….? Нет, для этого нужно, по-моему, напиться из какой-то лужи. До сих пор все было нормально. Сразу за этой мыслью страх начинает выпускать когти. Дрозд где-то рядом. Запрокидываю голову. Единственный проскользнувший через листву луч падает мне на лицо, приходится щуриться, но все равно приятно. Нет никакого страха, показалось.
Надо раздобыть еду, а я слоняюсь, не глядя под ноги. Лес смыкается вокруг меня, запах земли щекочет ноздри. Птиц больше не слышно. Что-то мелькнуло за деревьями. Кира. Он замер над поваленным вязом и, кажется, не дышит. С каждым шагом ствол дерева растет, расколотый пополам и обожженный. Я удивляюсь, какой он огромный, Кириллу по плечо.
– Что увидел? – но в ответе нет нужды.
Теперь мы вдвоем окаменели. Щель с обугленными краями напоминает глубокий порез, но внимание притягивает другое. По все длине ее, полностью скрывая омертвевшую древесину, колышется синее поблескивающее пластинками море жуков, чуть меньше ногтя каждый. Всех не перечесть. Занятые своим делом, они не замечают нас, то вскарабкиваясь, то слезая друг с друга. Чувствую, как по коже бегают мурашки, но не отворачиваюсь от этого зрелища. Еще минуту постою – ничего не случится. Никто из них не собирается ползти в нашу сторону.
– Кир, пойдем, – тяну его за локоть, не отвечает.
Ладно, пусть, если ему нравится. Отступаю на пару шагов. Странное чувство, как проснуться от тяжелого сна.
Найти бы несколько съедобных грибов…
За спиной появляется и стремительно нарастает шум. Оглянуться страшно. Замечаю несущееся на меня жужжащее облако и падаю на землю, прикрыв голову руками. Желание только одно – зарыться совсем.
Стихает, я пытаюсь встать. По телу пробегает мелкая дрожь, ноги не держат.
– Кирилл? – осторожно поднимаю его.
Глаза открыты, но он меня не видит. Никак не реагирует. Я встряхиваю его, – Кир, приди в себя уже! Кира! – от звука собственного голоса мне становится легче. Наконец, лицо его обретает подвижность, и он тут же хватается за меня, будто тонет.
– Никак не мог уйти, понимаешь? Жутко, а не мог! – так часто дышит, что захлебывается воздухом, но я не злюсь.
– Блин, а я не подумал, что они летать могут… как-то непохоже было.
Теперь он идет за мной след в след. Что за наказание! Почему не остался с Юлой? Надо было с нами потащиться!
Заросли отступают, скоро выйдем на поляну. Интересно, в какой стороне дорога? И может ли Альберт разыскать нас по запаху? Смешно. Однако у Кирилла такое серьезное выражение лица, в фиолетовых пятнах от ягод, что я опять начинаю раздражаться. Прибавляю шаг. Хочу сбить Киру с ритма, чтоб перестал сопеть мне в затылок и оступился.
– Что там происходит? – перепуганный, готов сорваться в любую секунду в кусты, но только если и я туда же.
– Пошли посмотрим.
Звуки, доносящиеся с поляны, беспокоят меня все сильнее. Похоже на драку. Идем осторожно, стараясь не показываться из-за деревьев раньше времени. Все равно, лучше посмотреть, чем подставить кому-то спину.
Кира вздохнул рядом. Спрятался за меня. Каких-то два года разницы ничуть его не оправдывают. Больше желая отделаться от прилипалы, чем удовлетворить любопытство, я выхожу из тени и останавливаюсь, не зная, что предпринять.
На противоположной стороне чернеет лес, и у его края Сашка пытается одолеть превосходящего его по размеру противника. Учитывая Санин рост, тот явно выше двух метров. Прежде чем мы с Кириллом добираемся до середины поляны, Сашке каким-то образом удается одержать верх. Он смотрит на нас, прикрывая глаза ладонью от солнца, и устало пританцовывает в траве.
– Эй, придурки, все веселье проспали! Где вы шлялись? – небрежно пинает тело. Ждет. Но мне не до смеха. Вместо того, чтобы ответить ему, я опускаюсь на землю рядом с убитым и пытаюсь понять, что случилось. Кирилл просто стоит и помалкивает.
– Пришлось постараться, а здоровый, да? Я как увидел его, подумал даже, что вроде великана, но не дотягивает…
– Да, не очень, – худой и заросший, кое-где седина в волосах и бороде. Лицо не изможденное, суровое, острое, а руки жилистые и крепкие, – как тебе удалось?
– Как, как, вот так! – Сашкина ухмылка гаснет, он садится напротив меня, – Упал. Нога что ли у него была больна, как-то он неловко двигался, и вон, в яму угодил, ну и все.
– Не понимаю, чем ты его? – все еще не осознаю, что рядом мертвый, что у него настоящая кровь и что он не исчезнет, не превратится в свору черных мышей…
– Этим! – поднял длинный тяжелый клинок и показывает мне. Держит одной правой, а я вижу, как она дрожит от напряжения. Рукоять простая, лезвие в красных разводах и пятнах. Наверное, что-то изменилось в моем выражении лица, потому что Сашка выронил оружие и вскочил на ноги.
– Это его, он как раз чистил, а я отвлек, я….я быстрее, успел схватить. Что мне было делать? Я сказал – отдай сумку, там еды полно, я видел, он ни в какую! Начал – кто ты такой и прочая дребедень, он набросился на меня! Что нужно было, по-твоему, делать?
– Не знаю, попросить… В смысле – у него попросить, может, он бы поделился, – чувство такое, словно рассыпаюсь на тысячи маленьких кусочков. Я перестаю замечать что-либо, хочу, чтобы Сашка прекратил говорить об этом, просто – замолчал и все, а он не успокаивается.
– Что ты так беспокоишься, он же… он, ну, бродяга! Он плохой.
– Не знаю…
– Что не знаю, разве мы встретили кого-то хорошего, нормального здесь? Или надо было дождаться, пока он обернется какой-нибудь тварью, еще одним медведем, и захочет нами закусить?
– Он не похож на Мастера и на людоеда, – кажется, Кирилл заговорил.
– Ты вообще заткнись! От тебя одни неприятности! Ты ни на что не способен! Может, вы нашли для нас пищу? Чего молчите? И какой выход? Хрен знает, сколько нам ехать до этой деревни, день, трое – что вы намерены были делать?
– Он настоящий, Саш, – стараюсь взять себя в руки и зачем-то дотрагиваюсь до убитого, продолжая не верить своим глазам.
– Да мне наплевать! Дэн, разве ты не понял, нам просто нужно выжить здесь! Этот чертов тайник, эта чертова игра, если в ней такие правила – значит, такие! Ты привел нас сюда! А я намерен дойти до конца! Блин, это даже лучше, чем все, что было там, до….Здесь я знаю, чего хочу, знаю, что делать. Здесь все, Дэн, настоящее, все! Все! А не как раньше – одна видимость, видимость жизни, видимость смерти…
– Я не приводил вас сюда! – кричу, что есть сил, в висках звенит, но все равно слишком тихо, – я не хочу таких игр!
Иногда кажется, что все, что ты говоришь – правда. Ты убежден в этом так сильно, как только можно быть, потому что убежден в себе. А потом оказывается, что это была ложь, и даже винить себя не получается – просто не было момента ее проверить. Наверное, рано или поздно случай приходит, но иногда перед этим случается в конец завраться. Странно, если говорить одними прошедшими испытание словами, я бы и трех предложений не произнес вслух.
