Марина Тихонова - Тайник 21
Наконец, комната сужается. Оказывается, я сижу на скамейке, деревянной, с красивой резной спинкой, но очень уж жесткой. Чувствую, как ноют кости. У изголовья растет огромный дуб, крона уходит в потолок и куда-то еще выше. Через щели свешиваются листья, лампочка под оранжевым абажуром потушена. Свет идет с пшеничных полей. Рядом печка и небольшой столик без миллиметра свободного места. Кружки, баночки, блюдца, чайник, сахарница, ложки свалены в одну кучу.
Снова появляются звуки. Теперь их намного больше. Уже привычный свист ручной пилы и теплый ветер. Близится вечер. Небо наливается золотом и медью.
В центре комнаты большой рабочий стол, где, среди гаек, гвоздей и ключей, копошится зверек. Мордочка морской свинки, а ростом с домашнего кота. И пять пар крошечных лапок, которыми он топчет уже изрядно помятую газету.
– Чего замолчал? – доносится сзади. В ту же минуту Сколи начинает тихо посвистывать и щелкать, уткнув нос в мелкие строчки.
– Эх, говорят, опять игру затеяли… Все этот сумасшедший, что пьянствует у обрыва! Никакой жизни от него, одни пакости! – вздрагиваю, голос удаляется от меня, – все от того, что сладить с ним некому! Нашелся бы кто – я бы и сам помог. А им всегда одно и тоже нужно – королевский ключ, до другого дела нет! Бездельники! Все игрушки, маленькие… – серые ясные глаза сверлят меня, а рыжая борода дергается, в ней прячется смех. Дыхание перехватило.
Таких огромных людей я прежде не встречал. Головой он едва не достает потолка. Но вроде бы не страшен. Он словно продолжение этой комнаты, только живое. Подошел, вытер руки о замасленный фартук.
– Ну что тут? – ладонь тяжелая и горячая, будто мне на лоб положили утюг, – нормально с ним все, – резко треплет меня за плечо, но чувствую, что силу сдерживает, – ох, женское дело, ну везде ведь, – сдергивает что-то.
Юлькин платок. Голова пошла кругом. Странно, словно это уже было.
– Давайте, еще пару часов. Надо закончить столовую мебель сегодня, – повернулся к Саньку и хитро поглядывает на него из под густых бровей. У Сашки майка потемнела от пота, – слышал? Пойдем!
Они снова берутся за пилу. Саня улыбается мне, точно что-то задумал.
– Надо промыть еще раз, – Юла осторожно ставит на скамейку чашку с водой, наливает туда что-то из кувшина и смачивает платок, – хорошо тебе досталось. Вон, сколько крови, – кивает головой. Смотрю, футболка вся в темных пятнах, – у мастера Тома чего тут только нет. Затянулось быстро, – бережно протирает рану, но выходит неуклюже. Больно, и хочется, чтобы она это прекратила, – не как у нас, там, – замолкает.
Я терплю. Думаю, как странно она сказала «у нас, там». Мне не нравится ощущение принадлежности к чему бы то ни было. Начинает разбирать досада. Есть просто «там» и просто «я». Отдельно. И мы, как правило, ведем скрытую войну друг с другом. Неужели она не понимает таких простых вещей? Наверное, глупость сказала, и все. Врать она не врет никогда, а такое вот частенько случается.
– Долго я…
– Нет, мы рано утром приехали. Сейчас пять доходит, вечер… – у нее что, волосы за это время длиннее стали? Точно, теперь ниже плеч почти на три пальца, и темнее.
– Это конечный пункт для Альберта?
– Ну вроде как, он может с нами поехать, если захотим. Он, оказывается, не числится рейсовым на станции, он же Проводник. У них нет четко зафиксированного маршрута.
– Отсюда две дороги: или к яблочникам через лес, или обратно в Мышиные горы, – резко отвечает мастер, – так что выбор у вас небольшой. И поторопитесь, времени выхаживать вас и кормить у меня нет! – ворчит себе под нос, а сам за мной присматривает.
– Слушай, а Кирилл где? И что там у вас было про китайский? – последний вопрос ей явно не по душе, резко дернула рукой и царапнула ногтем шею. Сдерживаюсь еле-еле, закончила бы она побыстрее! – может, не надо? Вроде все хорошо, – отстраняю ее.
– Да пожалуйста! Вон Кира, с Бертом возится! – выплеснула воду под дерево и ушла.
Слышу, как Сашка посмеивается. Визг пилы сводит меня с ума. Прислушиваюсь к стуку часов в стволе дуба, чтобы не замечать остальные звуки. Такие же, что были на станции, только меньше. «Dream fiction inc.» Не помню, были ли там слова. Похоже на логотип какой-то компании: лист и три звездочки. Мило, но мне почему-то неприятно. Что-то отталкивающее есть в этих буквах и звездах. Они не на своем месте.
– Дэн, смотри, здорово? – Кира натирает Альберта до блеска. Он ярко красный, я был прав. Урчит и как будто смотрит по сторонам, – жалко, он ни лепешки, ни мед не ест, голодный остался.
– Ничего, поедете в лес – там он не пропадет, всяко водится, – мастер откладывает в сторону тяжелую доску.
– Не знаешь, чего Санек так заработался, а? Нормально, все нормально, – отмахиваюсь от вопросительного взгляда Кирилла. Юла с другой стороны протирает стекло, в мою сторону даже не смотрит, за то, кажется, Сашка не сводит с нас глаз.
– Да он помешался на этом ключе! Мастер Томалтаг говорит, если мы поедем к яблочникам, то там можно найти одного старика, который много чего знает и про игру, и про тайник. Ну вот, он упросил его, чтобы подсказал, как с тем стариком познакомиться. Оказывается, это его старый приятель. И мастер сказал Сашке, что, если он поможет ему до ночи закончить королевский заказ, напишет тому записку, чтобы принял его. Дэн, по-моему, он не собирается делиться….
– Увидим, – обхожу Альберта. Рукой дотрагиваюсь до багажника, вдруг чувствую пустоту под ладонью. Падаю. Не понимаю, что происходит, вокруг темно и душно. Я пытаюсь распрямить ноги, двигаться. Ничего не выходит. Накатывает злость, а за ней – страх. Появляется мысль, что я ничего не знаю про Альберта, почти ничего. Может, он и багажником умеет поймать себе обед. Что-то холодное и липкое пристало к руке. Противно. Снаружи Кира и Юлька кричат что-то неразборчивое.
– Альберт, выпусти щас же! – странно угрожать тому, кто тебя сцапал, но, наверное, прозвучало убедительно. Темнота разрывается, и на меня льется свет, свежий воздух и беспокойные голоса.
Я сижу на земле, пытаюсь отдышаться. Надо быстрее встать, от их суматохи мне становится не по себе.
– В порядке, – останавливаю Юлу, – перестань пожалуйста, – щеки горят, а она пытается посмотреть мне в лицо. Уже готов к новому потоку слов, но вместо этого Юлька обнимает меня за шею. Аккуратно, я не чувствую боли.
– Страшно за тебя стало, – все таки умудрилась поймать мой растерянный и взбешенный взгляд, но больше ничего не сказала.
– Дэн, опять они, – Кира заливается смехом. Я делаю шаг к нему, он только указывает на мои руки. И точно, по предплечью неторопливо ползет улитка, и на ладони еще две. Я заглядываю в раскрытый багажник, там их с десяток, не меньше, и на дне затертая металлическая табличка «dream fiction inc.». Мне это совсем не нравится.
Замахиваюсь, так хочется врезать Альберту. Правда, совсем не уверен, кому из нас придется хуже от этого. Взгляд скользит по корпусу, и как не заметил раньше? Он весь в царапинах и вмятинах от мышиных когтей. Злость схлынула как волна.
– И чего это ты? – только и смог я сказать, уходя подальше от Берта.
– А вы не слышали новость, рассказывают у нас воришки появились? – заговорил мастер Том, как ни в чем не бывало, – представляете, часа за три до вашего приезда побывал тут смотритель со станции. Такой расстроенный, ужас! Кто-то украл его последнее миндальное яблоко, а бегать-то за ними приходится не близко, да и отлучаться ему нельзя. Безобразие творится! Точно, какие-то бездельники! – пила свистит мерно, как ход часов, – а у них свои пути, у Смотрителя и еще кое у кого, – предупреждая наш вопрос продолжает Томалтаг.
– Неплохо бы и нам этим путем, – Кира вздыхает и снова берется за тряпки чистить Альберта.
Все это время я уверен, что Санек ни на секунду не выпустил нас из виду, почти чувствую его улыбку, но тут, наконец, встречаю его взгляд. Растерянный и чудовищно уставший. Лицо у Сашки осунулось, футболку можно выжимать от пота.
– Работай, не отвлекайся!
Похоже, он только-только поднял глаза от пилы и бревна.
Сколи закончил с новостями и, засеменив лапками, старательно переворачивает страницу. Никто кроме мастера не понимает его речь.
– Он кто такой вообще?
– Почему ты меня спрашиваешь, – смеется сдавленно, чтобы не разбудить остальных, – это была твоя идея.
– А полезть хрен знает куда, по-моему – твоя!
– Правда что ли?
Как только над полем наступила ночь, кругом стало темно хоть глаз выколи. Лампочка под потолком дает совсем немного света, только на рабочий стол, где Сколи свернулся калачиком. И кладовка, и сама мастерская будто растаяли. Мы постелили в поле, как раз за порогом. Пахнет так приятно, хочется спать, но глупо на это тратить время.
– С ним не договоришься. Себе на уме, что захочет – скажет, – наконец отзывается Сашка.
– А почему он с нами не ужинал?
– У тебя возраст почемучки вернулся? Задолбал, спи уже!
